Александр Бушков - Пиранья. Первый бросок

Загрохотал опрокинутый стул: кто-то из похитителей кинулся к нему, встревоженно распорядившись насчет воды и нашатыря. Застучали подошвы – кто-то выбежал. Мазур добросовестно хрипел, чуть ли не утыкаясь лицом в пол.

Под нос ему сунули остро пахнущую ватку. Он с закрытыми глазами лег, шумно вздыхая. Янкесы терпеливо ждали, когда ему немного полегчает.

– Что с вами? – с неподдельным беспокойством спросил Джерри.

Шумно выдохнув, не вставая, Мазур сердито отозвался:

– Что-что... Наизнанку выворачивает. Определенно от вашей химии, вы эту гадость хоть на мышах испытывали сначала?

– Не беспокойтесь,– масляным голосом заверил Тэйт.– Все подобные снадобья проходят тщательнейшую проверку, препарат полностью безвреден...

– А у меня кишки узлом завязались! – сварливо рявкнул Мазур.

– Индивидуальная реакция организма... Это пройдет. Итак, Сирил? Если вы просто тянете время, не стоит...

– Да какое там! – огрызнулся Мазур.– И в самом деле выворачивает!

– Все зависит только от вас. Будете вести себя правильно – не будет нужды прибегать к химии.

– Я согласен! – рявкнул Мазур.– Согласен, ясно? Ну, что же вы не бросаетесь мне на шею со слезами умиления?

– По-моему, вы и не ждете от меня столь нежного проявления чувств,– хмыкнул Тэйт.– Поверьте, я рад за вас, Сирил...

Мазур подошел к нему под цепким взглядом Чака, наклонился, положил руку на плечо и задушевно сказал:

– Вы себе вот что зарубите на носу, старина... Черта с два я брякну хоть словечко перед вашими телекамерами, пока передо мной не положат американского паспорта и приличной суммы... я и в самом деле не настолько глуп, чтобы с маху оценивать себя в миллион, но определенную сумму потребую вперед. Страховка, знаете ли. Наслушался дома, как вы людей используете, а потом, как тряпку, выбрасываете...

– Да с чего вы взяли?

– Ладно, ладно,– сказал Мазур, ухмыляясь.– Вы главное запомните – никаких телекамер, пока вот в этом кармане не будет паспорта, а в этом – чека. Насчет суммы после поторгуемся. Ну что вы на меня вытаращились? «Интернационала» петь не буду, но и вашим долбаным Штатам осанну петь не буду, я вам не истерик-диссидент... Я, как вы сами выражаетесь, заграницы попробовал... Что таращитесь? Миллиона не прошу, но и за булочку не продамся...

Меланхолик Джерри впервые улыбнулся – точнее, дружелюбно оскалился:

– Вы мне начинаете нравиться, Сирил...

– Не скажу, что это чувство – обоюдное,– огрызнулся Мазур.– Вы своей цели достигли, а я пока что слышу одни обещания... имейте в виду, я не шучу. Уж если усадили меня силком за рулетку, поневоле хочется рвануть банк...– Он держался возбужденно, не говорил, а тараторил как человек, находящийся в некой эйфории.

И видел по лицам, что самую малость вошел к ним в доверие – конечно, волки битые, пока он не окажется всецело в их власти, душою не размякнут, но и перестали уже сторожить цепкими взглядами каждое его движение, ма-алость расслабились...

– Ладно,– сказал Мазур, делая вид, что постепенно успокаивается.– Договорились, кажется?

– Договорились,– кивнул Тэйт, определенно игравший здесь первую скрипку.– Джерри, старина, есть ли вообще смысл торчать тут далее? Идите, позвоните на аэродром, чтобы прошло гладко... И немедленно выезжаем.

– А завтрак? – нормальным тоном спросил Мазур.

– Потерпите часок до Мадагаскара, идет? – твердым голосом сказал Тэйт.– Там обещаю обед в отличном ресторане, все по вашему выбору. Сирил, вас наверняка уже начали искать, для вашего же блага лучше побыстрее отсюда убраться. Четверть часа до аэродрома, с полчаса отнимет перелет до Мадагаскара... Потерпите.

– Ладно,– буркнул Мазур, закуривая очередную сигарету.

Джерри ненадолго вышел, минут через пять вернулся, кивнул:

– Все в порядке, парни, снимаемся... Только без глупостей, Сирил, учтите...

– Договорились, кажется,– отрезал Мазур, пряча сигареты в карман.– Вы, главное, не обманите... И без химии, идет? Кишки у меня от нее сводит.

Сразу стало ясно, что никто не собирается доверять ему безоговорочно,– появился второй детинушка, этакий двойник Чака, и оба на лестнице взяли Мазура в «коробочку», один спереди, другой сзади, стараясь, чтобы это выглядело невинной случайностью. Оба вытащили майки из брюк, чтобы прикрыть заткнутые за пояс револьверы, но понимающему человеку ясно, что оружие они вмиг выхватят и из этого положения, вряд ли на такое дело пошлют новичков... Учтем.

На тихой улочке уже дожидался закрытый «лендровер». Пара-тройка местных жителей, и шагавших по своим неведомым делам, и болтавшим у двери рыбной лавчонки глазели на компанию равнодушно, не усматривая ничего для себя интересного. Тэйт и Джерри устроились впереди, Тэйт за рулем, а Мазур очутился на заднем сиденьи, зажатый меж двумя верзилами.

Машина рванула с места. На смену старым кирпичным домам появились другие, поновее, крытые оцинкованным железом, а далее потянулись крытые пальмовыми листьями хижины. Асфальт давно уже кончился, да и хижины попадались все реже – похоже, они выехали за городскую черту. Дорога поднималась вверх, потом пошла вниз, «лендровер» лихо проскочил по старому деревянному мостику над узкой спокойной речушкой.

Места начинались дикие – дорога сузилась до двойной колеи, а густые зеленые джунгли стиснули ее с обеих сторон, казалось, без единого просвета. Мазур лихорадочно просчитывал варианты. Нужно решаться, другой возможности уже не будет...

– Тэйт,– сказал он громко.– Вы что, хотите сказать, что не будет никакого таможенного досмотра на аэродроме?

– Господи, вы не в СССР,– беззаботно отмахнулся Тэйт, не оборачиваясь.– Здесь некоторые проблемы решаются предельно просто. Знаете, где лучше всего работать? В таких вот крохотных, только что получивших независимость республиках. Они чем-то напоминают глупую деревенскую девчонку – пока-то наберется ума и деловой рассудительности...

Он говорил непринужденно и весело, как с равным, как с сообщником. Ни малейшего напряжения в машине не ощущалось.

Мазур закурил, выпустил дым и столь же непринужденно спросил:

– Тэйт, знаете, что мне больше всего нравится в вашей Америке? Вам будет, быть может, и смешно, но я имею в виду...

И в следующий миг, не меняя выражения лица, плавным и молниеносным движением вогнал зажженную сигарету в глаз сидевшему справа Чаку, прежде чем тот успел издать жуткий вопль, ударил верзилу слева – ребром левой, «клювом орла» правой! – и, уже под надрывный вой Чака, обрушился на сидящих впереди – раз, два, три, четыре, классический бой на ограниченном пространстве, со скупыми, но страшными ударами...

Машина рыскнула, сорвалась с дороги, дернулась вправо-влево, вверх-вниз – и Мазур «щучкой» прыгнул в открытое окно мимо мотавшегося, как кукла, зажимавшего глаз Чака, еще в полете услышал смачный удар машины о дерево, упал на полусогнутые руки, грамотно кувыркнулся, вскочил на ноги. Успел оглянуться через плечо – «лендровер» вылетел в джунгли, виднелась лишь его накренившаяся корма – и, не теряя времени, вломился в зеленое переплетение ветвей, сучьев и лиан.