Александр Бушков - Волчья стая

Она залпом выпила, застегнула кобуру, поправила великолепные волосы и почти спокойным тоном поинтересовалась:

– Можно мне будет и этого кастрировать?

Не сама реплика пугала, а слово «и»…

– Там видно будет, – сказал комендант. – Смотря как себя поведет его степенство господин Баскаков… Давайте, друзья мои, кончать с дешевым театром. Не время. Так вот, любезный мой, пришло для вас времечко платить по счетам. Пожили в свое удовольствие – и хватит. Если вы человек верующий, считайте, что это черти вынырнули из преисподней и потащили вас на спрос и ответ. Если атеист, думайте, что хотите, мне, право, безразлично… Главное, вбейте в ваши заплывшие сальцем мозги: поезд дальше не пойдет. Ку-ку, приехали. Вместо пустых дискуссий и пикировок будем ставить ясные и конкретные вопросы, не допускающие двусмысленных ответов… Где доллары?

– Какие? – спросил Вадим.

– Триста тысяч долларов, – преспокойно сказал комендант. – Или, выражаясь вашим поганым жаргоном, черный нал. Та захороночка, которую вы собрали и намеревались по накатанному пути перегнать в иностранный банк. Насколько мне известно, все это великолепие уместилось в большом «дипломате», там у вас главным образом сотенные, полтинников меньше. Всего-то пачек сорок или около того. А еще мне достовернейше известно, что Шантарск эти денежки еще не покинули, – вы этим собирались заняться, когда вернетесь из отпуска, сиречь из нашего веселого заведения…

«Интересно, кто?» – подумал Вадим. Кто заложил? Не так уж и много народа знали о точной сумме и самом факте существования денежек, но и не так уж мало…

Смешно, но в первый момент он ощутил не злость или растерянность, а скорее уж брезгливое превосходство. Его тюремщики и в самом деле на поверку оказались не более чем мелкой шпаной. По рожам видно, что эта сумма, триста тысяч баксов, их прямо-таки гипнотизировала: наличными! в «дипломате»! под чьим-то диваном! Быдло. Человек с размахом, с масштабом в первую очередь стал бы интересоваться с ч е т а м и – какие ни принимай меры предосторожности, как ни страхуйся кодовыми словами и «особыми условиями», все равно человек понимающий в конце концов может устроить так, что его люди высосут твой счет досуха – сам рано или поздно растолкуешь, как это можно проделать.

Шпана. Быдло. Но его положение от этого не лучше…

– Ну? – спросил комендант. – Только, я вас умоляю, не нужно мне вкручивать, что деньги уже упорхнули из Шантарска. Они в Шантарске, хороший мой. Не в банке, не в обороте, лежат себе, полеживают…

– А что я получаю взамен? – спросил Вадим, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

– Девять грамм в затылок без всяких выкрутасов, – преспокойно сказал комендант. – Вам до сих пор кажется, что этого мало? Это так много… Неужели до сих пор не прониклись здешней приятной атмосферой? Настолько глупы? Расскажете, где денежки – проживете еще денька три-четыре. Суну в отдельный барак, все это время жрать и пить будете хоть в три горла, супругу к вам подселю, натрахаетесь, как хомяк. Царские условия. А если предпочитаете юлить – рано или поздно наши мальчики из вас все равно выбьют подробнейшую информацию. Только при таком раскладе проживете эти три-четыре дня качественно иначе – с обрезанными яйцами, с выдернутыми ногтями, с содранной шкурой и прочими прелестями. А рядом будет ползать ваша женушка в том же состоянии.

Гейнц, надавив ему на затылок широкой ладонью, спокойно дополнил:

– Знаешь, сучонок, меня всегда интересовало, с какой физиономией человек жрет свое собственное ухо, поджаренное на маргарине. Я тебя просто умоляю: потрепыхайся, козел, а? В Зою Космодемьянскую поиграй, в Олега Кошевого, в подпольщиков и кого там еще…

– Присоединяюсь к предыдущему оратору, – широко улыбнулась Маргарита. – Позапирайся, сволочь, ладно? Так мне хочется с тобой поработать, спасу нет. Я тебя умоляю, сделай женщине одолжение…

Жуть накатывала от всего происходящего, от их спокойных лиц и чуть ли не равнодушных голосов, от неправильности всего происходящего. Не должно было такого случиться, не должно! Все равно как если бы взбунтовались покорные прежде ксероксы, автомобили или двери домов. Это н а ш е время, это н а ш а страна, все неправильно!

Но в то же время, даже пересиливая ужас, в душе бунтовала та самая, подмеченная классиками, вековая ненависть богача к грабителю. Мразь, завистливая и бездарная погань покушалась на заработанные нелегким трудом деньги…

Но все эмоции приходилось держать при себе. Э т и шутить не собирались. Слишком многое здесь пришлось увидеть и пережить, чтобы сомневаться в реальности самых жутких угроз. А посему нужно было напрячь интеллект до предела – пока меж ним и спасительным подземным ходом сплошная череда неодолимых препятствий.

В конце-то концов, неужели современный молодой бизнесмен не в состоянии обыграть подобную шпану? Пример Синего с Доцентом убеждает: можно выиграть время. Если поведешь себя правильно. Этим сволочам понадобится какое-то время, чтобы проверить показания, дотянуться до добычи. И время это не такое уж и короткое, судя по всему…

– Послушайте, – сказал он, подняв голову. – А что, если нам сыграть по другому раскладу? Триста тысяч долларов – деньги, в общем, большие, но не грандиозные, честно говоря. Можно получить и поболе.

– Каким образом? – небрежно поинтересовался комендант.

– Примитивнейшим, – сказал Вадим. – В качестве выкупа за жизнь. Не тот случай, чтобы мелочиться, получить можно раз в несколько побольше. Миллион баксов вам нравится?

– Мы же не идиоты, любезный… – мягко сказал комендант.

– Бог ты мой! – в сердцах сказал Вадим, абсолютно не играя, он и впрямь с охотой кончил бы дело выкупом, поскольку деньги дело наживное, а жизнь всего одна. – Если как следует подумать, сесть всем вместе и пораскинуть мозгами, можно найти удачный вариант. При котором вас никто не будет преследовать, оказавшись на свободе…

Он мог бы поклясться, что у коменданта заблестели глазенки! (У Маргариты, правда, нет.) Комендант смотрел не на него, а через его плечо с явственным вопросом во взоре. Дорого бы Вадим дал, чтобы видеть сейчас рожу Гейнца, который, очень похоже, и был то ли теневым шефом, то ли представителем такового, один этот вопрошающий взор коменданта расставил все по своим местам, показал истинную иерархию…

И ответ, похоже, оказался отрицательным: комендант то ли погрустнел, то ли просто посерьезнел. Пожевал губами, изо всех сил притворяясь, что старательно обдумывает нежданный поворот дела самостоятельно. Развел руками:

– Не пойдет. Нет у меня привычки менять на ходу отлаженную диспозицию. К чему вносить в жизнь излишний риск и сложности? Давайте по-старому… Итак. Что выбираете?