Александр Тамоников - Яд власти

— А вот это уже мое дело, кому и что передавать.

Он ждал гневной реакции родной сестры Людмилы, но та опять рассмеялась. Роман подумал, — похоже, она находится под наркотой.

— Ладно, твое так твое. Хочешь знать, почему Люда ничего не знала обо мне? Объяснимое желание. А все между тем очень просто. Когда наша мать, что сидит за занавеской под прицелом Лахно, ходила беременной, в роддом отправился один чиновник из областной администрации. У них с женой не могло быть своих детей. А хотелось дочку. Удочерение же процедура долгая, нудная. Вот чиновник и договорился в роддоме купить новорожденную. Он был богат, в девяностые годы кто-то подыхал от голода, а кто-то чемоданами менял рубли на доллары. Так вот чиновник был из второй категории. Подробности мне самой неизвестны, но когда мы родились, то матери сказали, что живой появилась только одна девочка. Антонина Григорьевна Седова знала, что должна родить двойню. Но… родилась Людмила, а я якобы умерла. И оказалась в семье чиновника Быстрова. Он тогда, по-моему, тоже в депутатах обретался. И проживали здесь в Переславе. Две сестры жили в одном провинциальном городе, только учились в разных школах, а потом и в разных вузах, и ни разу их пути не пересеклись…

Уланов прервал ее:

— А потом ты осталась одна?

— Я же просила…

— Да плевать мне на твои просьбы.

— А ты наглый. И что нашла в тебе Люда?

— Конечно, я не Сафас Айхан, который взял тебя в жены.

— И это распознали? Молодцы, умеете работать. Но думали на Людмилу.

Уланов промолчал.

Алевтина продолжила:

— Странно устроена жизнь. И непредсказуемо. Надо же было тебе ехать в одном вагоне с Потаповым и Людмилой? А впрочем, может быть, это и к лучшему.

— Что ты имеешь в виду?

— Что вот так все получилось. Теперь у меня больше козырей.

— Какие тебе нужны козыри? Ты и так владеешь ситуацией. Вот только что-то подсказывает мне, умирать тебе не очень-то хочется. Ты же не шахидка. И от мужа осталось приличное состояние.

Женщина вновь рассмеялась:

— Досталось, но братец Сафаса да еще родственники претендуют на многое, особенно Агас. А насчет смерти? Тут ты прав. Конечно, я не собираюсь подыхать. Как не желают этого и Гюнер, мой любовник, и Лахно.

— Но гибель неизбежна при подрыве зарядов с отравляющим веществом. Да и без Гекзина, только от гранаты. Ф-1 мощная штука, она одна разнесет здесь все. Что-то темнишь, госпожа Губер.

— Верно. Вот мы и дошли до главного. Это Сафас наивно считал, что я бессловесное орудие в его руках. И непременно сделаю то, что он хотел. А именно организую и проведу серию террористических актов в Москве. Так же Сафас был уверен и в своем помощнике. Но заблуждался. Мне Гекзин был нужен совершенно для других целей. И ты сейчас узнаешь для каких.

Уланов ухмыльнулся:

— Можешь не продолжать. Ты все организовала так, чтобы получить возможность торга. Ты отдашь отравляющее вещество взамен заложников и определенной суммы денег. Скажу тебе, ты не оригиналка в этом.

— Это очень хорошо, что мы понимаем друг друга с полуслова.

— А говорила, пасть закрой! Если договариваться, то вести диалог.

— Никакого диалога, майор, только условия.

— Ну давай, выкладывай свои условия.

— Но ты слишком мелкая пешка, чтобы договариваться, к тому же даже не сотрудник Управления по борьбе с террористической угрозой.

— А тебе кто нужен? Президент? Глава правительства? Или на худой случай начальник Управления?

— Мне нужен человек, способный выполнить условия.

— Но на такого человека еще надо выйти. А это, поверь, не так просто и довольно долго. Я же могу сыграть роль посредника. И тогда процесс ускорится.

Губер провела стволом по подбородку.

— А ты умный человек, Роман Уланов. И ты прав. Хорошо, будем считать тебя посредником. Условие первое…

Уланов перебил ее:

— Погоди, погоди, Алевтина. Дабы переговоры сразу вошли в конструктивное русло, надо чтобы ты пошла на некоторые уступки.

— Какие еще уступки?

— Отпусти Людмилу и свою мать. Они тебе не нужны.

— Нет, майор, условия буду выставлять я.

— Конечно, но зачем тебе Люда и мать? Вместо них в заложниках окажусь я. Хочешь, еще один офицер.

Голос подал Гюнер:

— Не соглашайся. Или иди на уступки при выполнении первого условия.

— Да, дорогой, я тебя услышала. Но позволь все решать мне.

— Я предупредил.

— Сказала же, что услышала.

Она посмотрела на Уланова:

— Значит, Роман, договариваемся так, я готова отдать вам груз, но не весь, пару ящиков останется при мне.

— Что взамен?

— Деньги. Двадцать миллионов долларов.

— Ты представляешь, сколько это?

— Конечно представляю. Двадцать чемоданов. Но это если говорить о наличке. Меня же устроит и безнал. Перевод на счет, который укажу.

— Допустим, условия будут приняты. Дальше?

— Дальше и будем говорить. Впрочем, я готова отпустить мать.

— И Людмилу.

— Нет, только мать. Она больна, после того что узнала обо мне, состояние ухудшилось и ей нужна помощь. Вот ее и окажете. Итак, двадцать восемь ящиков с Гекзином и мать в обмен на деньги.

— И Людмила. Вот если бы ты отдала весь груз. А за то, что оставляешь вещество, способное убить около семисот человек, отпусти и Людмилу. Такой обмен еще рассмотрят наверху.

— Там, наверху, рассмотрят все варианты.

— Да, но если я очень попрошу одного влиятельного человека, в Управлении согласятся.

— Черт с тобой, — чертыхнулась Губер, — отпущу сестру, но только после того, как деньги поступят на счет. Впрочем, и груз отдам тогда же. А мать? Мать, когда будет согласие. И на этом первый этап сделки завершаем. Ступай, договаривайся со своим влиятельным человеком. Договоришься, позвони на телефон Людмилы, я назову счет!

— Нам надо проверить тебя, дабы убедиться, что ты та самая, за кого выдаешь себя.

— Нет, майор, вам важно заполучить отравляющее вещество. Но я назовусь, приемные, похитившие меня, родители погибли в автомобильной катастрофе еще пятнадцать лет назад. Моя фамилия Быстрова, имя-отчество тебе известно. Все, иди! И без шуток. В этой жизни, майор, мне нужно либо все, либо ничего и жизнь в том числе. Я подорву Гекзин, если не останется другого выхода.

— Тебя не интересует, что стало с охраной?

— Ну если ты здесь, то их уже нет.

— Логично!

Уланов взялся за «Винторез», но Губер остановила его:

— Автомат оставь?!

— Это не автомат.

— И все равно оставь. Пусть будет у нас.

— Вы и так хорошо вооружены.

— Не волнуйся, майор, я верну, как только решим все вопросы. Потом мне не надо будет оружия, вашего! И ступай, я жду.

— Людмилу тронешь, порву!

— Ой, какие мы грозные, как же я могу тронуть родную сестру, Рома? Иди или я передумаю и выставлю более жесткие условия.