Илья Деревянко - Черный старик

– Слушай, – прошептал Вадим, – я примерно догадываюсь, кто там лежит! Помнишь дневник студента? Он писал, будто черный старик представился дедом Авилова, бывшим хозяином дома. Проклятый хрыч был колдуном или даже настоящим отродьем дьявола. Его тело каким-то образом провоцирует творящиеся здесь мерзости! Давай вытряхнем его наружу и сожжем! Чует мое сердце – это должно помочь!

Акимов кивнул в знак согласия, и они осторожно приблизились к постаменту. Гроб был изготовлен из железа, окрашен черной эмалью и прочно запечатан. После долгих поисков Вадим нащупал тщательно замаскированные краской шурупы, крепившие крышку.

– Отвертку бы сейчас! – тоскливо пробормотал Миша.

– Кто ж знал, что она понадобится! Придется орудовать ножом! Шурупы были намертво завинчены. На каждый ушло не менее получаса. Наконец последний, звякая, покатился по полу.

– Снимаем? – спросил Миша.

– Погоди, отдохнем минутку! – задыхаясь, ответил Вадим. Оба в изнеможении опустились на пол. Сказывались мытарства последних дней, круглосуточный, не прекращающийся ни на минуту кошмар. Силы стремительно убывали. Крепкие молодые мужики, каждый из которых мог в драке играючи справиться с тремя-четырьмя противниками, буквально на глазах превращались в ходячих развалин...

Прошло несколько минут. Внезапно тусклые светильники под потолком начали стремительно разгораться. Изображения на стенах зашевелились, сделались выпуклыми. Непонятно откуда донеслось злобное змеиное шипение. Как подброшенные пружиной, люди вскочили на ноги.

– Давай быстрее! – крикнул Вадим. – Он почуял наше присутствие!

Страх вернул на время утраченные силы. Тяжелая крышка с лязгом отлетела в сторону. Они заглянули внутрь, завопили в диком ужасе и вихрем понеслись вверх по второй лестнице. Каждый увидел в гробу свое собственное мертвое тело. Замшелые ступени выскальзывали из-под ног, дыхание со свистом вырывалось из легких, в висках свинцовыми молотками стучала кровь. Снизу доносились злобный визг и улюлюканье. Впереди виднелась широко открытая дверь. Миронов с Акимовым на последнем издыхании влетели в нее и... оказались в той самой комнате, откуда ушли.

– Про-о-ок-клятье! – пролепетал Акимов заплетающимся языком. – С-с-смо-ттри!

В стене не было никакой двери, и ее по-прежнему покрывал ровный слой штукатурки.

– Не могу! Не могу больше! – забился в истерике Вадим. – Я схожу с ума! Я лучше застрелюсь! Повешусь! Миша, убей меня! Убей!

– Ишь какой хитрый! Лучше ты меня!

С минуту охранник и бандит смотрели друг на друга обезумевшими глазами. С осунувшимися, побелевшими до синевы лицами, они напоминали выходцев из могилы. Первым пришел в себя Вадим.

– Успокойся, брат! – усталым голосом сказал он. – Слезами горю не поможешь!

– Хоть бы сгорела эта проклятая берлога, – еле слышно прошептал Акимов.

– Что ты сказал? – насторожился Миронов. – Сгорела? Миша, ты гений! Как я сам раньше недодумался?

– Ты о чем? – вяло поинтересовался Акимов.

– Подожжем дом! Спалим к чертям собачьим вместе со всей нечистью! В машинах полно бензина, а у меня в багажнике две запасные канистры!

В темном небе ярко светила луна. Ее лучи отражались в окнах старого дома, замершего в настороженном ожидании. Далеко из деревни доносились приглушенные звуки музыки. Там справляли какой-то праздник или просто получку. Вадим подтащил к крыльцу последнюю канистру с бензином и поставил на землю. Он ощущал неимоверную усталость. Тело налилось свинцовой тяжестью.

– Начинай, Миша, – сказал Миронов. – Я слегка отдышусь.

Акимов взял канистру, отвинтил крышку, размахнулся и вдруг неожиданно для самого себя, вместо того, чтобы плеснуть на стену, облил товарища с ног до головы. Правая рука полезла в карман, достала зажигалку, щелкнула кнопкой. Появился колеблющийся язычок пламени. Вадим замер в оцепенении, с ужасом глядя в мертвые, остеклевшие глаза охранника. В самый последний момент в них появился проблеск разума, и зажигалка полетела в сторону.

– Господи! – пробормотал Акимов, ошалело тряся головой. – Достали, проклятые! Попробуй теперь ты!

– А если получится то же самое?

– Плевать!

– Ладно! Только сперва забери у меня спички!

На этот раз облитым бензином оказался Миша, а Вадим лихорадочно шарил по карманам.

– Отдай спички, сволочь! – зарычал он, ничего не найдя, и бросился на Акимова. Сцепившись, они покатились по земле, терзая друг друга, как два разъяренных кота. Наконец Миша исхитрился перекрыть пальцами сонные артерии «приятеля». Потеряв сознание, тот обмяк, разжал захват.

«Ничего у нас не получится, – в полном отчаянии подумал Акимов. – Вместо дома сожжем друг друга!»

Вадим заворочался, постепенно приходя в себя, затем сел. Взгляд его снова сделался осмысленным.

– Нечисть следит за каждым нашим шагом, – обреченно сказал он, вытирая окровавленное лицо и выплевывая выбитый в драке зуб.

– Ты много зла в жизни сделал?

– Да!

– Я тоже. Вот теперь и расплачиваемся. Дьявол толкает человека на грех, заставляет служить себе, а потом в «благодарность» над ним же и издевается!

– Пошли переодеваться, – грустно усмехнулся Миша. – У меня имеется большое подозрение насчет мента. Уж больно таинственно он исчез, а нам сейчас достаточно одной искры, чтобы вспыхнуть как факелы.

В комнате все носило следы поспешного обыска, вещи были в беспорядке разбросаны, мебель перевернута. Автомат покойного Карнаухова бесследно исчез.

– Де-ела! – мрачно протянул Вадим. – Рукшин взбесился, как покойный Бирюков! Теперь держи ухо востро! «Узи» пострашнее кочерги! Хорошо хоть пистолеты при нас!

Так что же произошло с лейтенантом?

Когда Акимов с Мироновым заканчивали осмотр последней комнаты, он, сам не зная зачем, потихоньку вышел в коридор и внезапно увидел бабку Макарову. Она прижала палец к губам.

– Тсс-с, Коля! – прошептала старуха. – Идем, я тебя отсюда выведу! Но только одного, без этих!

– Конечно, конечно! – засуетился Николай. – На хрен они мне сдались!

Надо сказать, Рукшин на всем белом свете любил единственное существо – себя! На других ему было глубоко наплевать. Он не задумываясь продал бы и мать, и отца, и всех родственников вместе взятых, лишь бы спасти собственную шкуру. Что уж тут говорить о ненавистном с детства Миронове да каком-то незнакомом охраннике! Поэтому он, не колеблясь ни секунды, последовал за старухой. Бабка зашла на кухню и с неожиданной для ее возраста силой легко отодвинула в сторону плиту.

Открылся ход, ведущий куда-то под землю. Макарова приглашающе махнула рукой, и они начали спускаться вниз по решетчатым железным ступеням. На стенах тускло горели причудливой формы светильники. В воздухе ощущался странный, непривычный запах. Спуск длился бесконечно долго. Лейтенант уже потерял счет времени, когда ступени кончились и они оказались в просторном зале, облицованном черным камнем. Посредине возвышалось массивное кресло из полированного дерева. Его украшали вытисненные золотом изображения змей, драконов, козлов и еще каких-то неизвестных животных.