Сергей Самаров - Предают только свои

Однако, что бы ни произошло и как бы ни начали развиваться события, все это должно происходить без участия офицеров группы. Потому что рассказывать про себя, себя хвалить – это всегда вызывает сомнения. А когда рассказывают посторонние, причем рассказывают порой вещи самые невероятные, которых и близко не было в реальности, этому верят безоговорочно и потом пересказывают, уже добавляя что-то от себя.

Тем не менее Радиолов видел в окно, что микроавтобус быстро подъехал, и младший сержант – водитель, которому было конкретно приказано молчать обо всем, что он увидит и в чем примет вынужденное участие, через минуту вошел в кубрик с докладом.

– Жди там. Как полковник Черноиванов подойдет, сразу поедем…

– Товарищ полковник с нами поедет?

– Нет. Он на своей машине.

– Он машину к офицерской столовой уже вызвал. Со мной вместе из гаража выезжала…

Водитель вышел, но не успел он дойти до микроавтобуса, как подъехал «уазик» с полковником Черноивановым. Радиолов помахал рукой в окно, чтобы не заставлять его подниматься в казарму.

– Всем! Поехали на склад груз получать, – дал команду командир группы.

– Командир, можно шахматы с собой взять? Мы интересную партию разыгрываем. Доиграть не успели, – спросил лейтенант Крамолов.

– Грузите… – разрешил капитан.

Склад находился рядом со стационарным причалом. Но сухогруз прибыл к плавучему понтонному причалу, такому же, как и ремонтный док, поскольку осадка многих судов не позволяла им вставать к стационарным причалам. Сухогруз был большим и тяжелым и, судя по тому, что его направили к плавучему причалу, имел основательную осадку. Контейнеры и боевые машины пехоты, что прибыли морем, выгрузили сначала на плавучий причал, потом сам плавучий причал морским «толкачем» подогнали к причалу стационарному, а там уже портальный кран приступил к окончательной разгрузке. Все это время «волкодавы» терпеливо ждали.

В машине с Черноивановым сидел какой-то майор морской пехоты. Видимо, из интендантской службы, потому что именно этот майор вышел из «уазика», за которым и ехал микроавтобус, и с какими-то бумагами в руках подошел к прапорщику, командующему разгрузкой. Прапорщик посмотрел документы, поискал какую-то строчку в своих бумагах, потом махнул рукой в сторону металлического ангара, куда автопогрузчики отвозили контейнеры.

Вышел из «уазика» и Черноиванов, обменялся несколькими фразами с майором и сделал приглашающий жест в сторону микроавтобуса. Как понял Радиолов, позвали его. Он обернулся на остальных «волкодавов». Опарин с Крамоловым по-прежнему играли в шахматы, завершая начатую партию. Другие бойцы ждали распоряжения командира.

– Ласточкин, за мной! Водитель, подъезжай к ангару… Следом за нами, – сказал капитан и пошел на зов полковника.

Старший лейтенант Ласточкин двинулся следом. Когда они вошли на склад, Черноиванов с майором морской пехоты уже были там и стояли вместе с другим прапорщиком перед опечатанным контейнером. Вскрывал пломбу лично полковник. Просто кусачками перекусил проволоку, и все. Сняв пломбу, распахнул дверцы, и подошедший Радиолов увидел наполовину заполненный какими-то коробками контейнер. Кладовщик-прапорщик стал выкладывать коробки прямо на пол, делая отметки в накладной. Полковник тщательно следил за его работой. Потом одну из коробок попросту выхватил у прапорщика из рук:

– Мой размер. Это мне… Алексей Терентьевич, здесь все по размерам расписано, забирай на свою группу новые костюмы.

– Зачем нам новые? – не понял капитан. – У нас старые отличные, не подводят…

– У новых – это на испытание прислали – те же самые функции, только расцветка умеет мимикрировать. Меняется и от движения, и даже от ветра. Америкосы уже давно начали изыскания в этой области и кое-чего добились. Немудрено при таком финансировании-то! Только у них костюмы тяжелые. И энергопитания требуют. Солдатам приходится с собой лишний мощный аккумулятор таскать. Американский костюм состоит из микроплат, своего рода мониторов, меняющих цвет. Оттого и сам костюм тяжелый. И с водной средой не дружит. А наши спецы другим путем пошли. Сделали ткань и краску, которые меняются под окружающую действительность за счет отражения цветов. Дистанция видимости, как обещают спецы, сократилась в десять раз. Теперь тебя в новом костюме, даже если шевелиться будешь, с пяти метров не увидят. А когда шевелишься – особенно. Будет казаться, что ты прозрачный. На шлем здесь чехол должен быть.

– А как в отношении приборов ночного видения? Для нас это важно.

– Я же говорю, все качества прежнего сохранены. Ни в какой прибор ночного видения, ни в какой тепловизор тебя не обнаружат… Загружай к себе!

Пожав плечами, Радиолов взял три коробки, хотя по весу они были нетяжелыми, больше просто в руках не поместилось. Столько же взял и старший лейтенант Ласточкин.

– Ладно. К испытаниям нам не привыкать. Сейчас еще кого-нибудь пришлю – за остальными…

– И сам со старлеем возвращайся. Тут для вас еще кое-что. Да, пожалуй, всех с собой забери. Чтобы нести было удобнее.

Под сравнительно небольшими коробками с новой одеждой в контейнере стояли три зеленых дощатых ящика армейской раскраски и формата – два поменьше, один большой. Не желая показывать излишнее любопытство, капитан вместе с коробками ушел в микроавтобус, стоящий уже у ворот склада. Водитель выскочил, чтобы открыть заднюю дверцу.

Но Радиолов коробки загрузил в салон, коротко объяснив «волкодавам», что размер каждого указан на них, но искать свой размер и переодеваться они будут только в казарме, а пока же следует принести все со склада в салон микроавтобуса. А водителю приказал так и держать заднюю дверцу открытой.

Оставшиеся комплекты обмундирования и ящики вынесли сразу. Попробовали впихнуть большой ящик, но, как и думал Радиолов, за сиденьем он не помещался.

– Сиденья снимать? – спросил водитель.

– Не надо, – сказал, подойдя к «волкодавам», полковник Черноиванов. – Могу и я на «уазике» подвезти, а можно ящик просто вскрыть, а потом пустые ящики на склад сдать. Там внутри только два специальных рюкзака, они и в салоне поместятся. Только аккуратнее, не бросайте на пол.

Водитель достал из инструментального ящика кусачки и срезал проволоку с пломбой со всех трех ящиков, как Черноиванов недавно срезал такую же пломбу с контейнера.

Командир группы первым открыл малый ящик, вытащил оттуда вьюк-рюкзак, из него контейнер-тубу, потом ударно-спусковой механизм, прицельное приспособление, ремень, узлы соединения, передний и задний бандажи для сборки контейнера. Там же, в рюкзаке, находились и второй, и третий контейнеры, но дополнительных ударно-спускового механизма и прицельного приспособления в комплекте не было, что бойцов не удивило. Все «волкодавы» были знакомы с этим видом оружия, прозванным бандитами в Сирии «Выдохом преисподней». А в реальности это был обыкновенный огнемет «Шмель-М», стреляющий гранатами с термобарической смесью и способный поражать противника на дистанции до тысячи семисот метров. Причем поражению огнеметом были подвержены не только открытые пространства, но и бункеры, окопы, блокпосты и любые помещения – взрывоопасная смесь растекалась всюду, а также любая движущаяся, даже легкобронированная техника, кроме летающей. Но капитан Радиолов слышал, что российские пограничники однажды сожгли в горах вертолет бандитов, нарушивший границу и летевший низко над горами, чтобы сохранить незаметность для радаров. «Выдох преисподней» в самом деле отвечал своему прозвищу, создавая при взрыве облако горючей смеси, которое он распылял, а потом и взрывал. Беда была в том, что каждый контейнер-туба был одноразовым. После выстрела с него снимались и ударно-спусковой механизм, и прицельное приспособление, чтобы быть использованным на второй, а потом и на третьей тубе. Таким образом, «волкодавы» получили на вооружение шесть контейнеров-туб и гранаты к ним, содержащиеся в большом ящике в специальном рюкзаке для переноски. Гранаты можно было сразу установить в контейнеры. Это было более безопасно, чем держать их отдельно вне ящика, пусть и в рюкзаке. От случайного выстрела гарантировали многие специальные приспособления, а от удара защищал сам корпус контейнера-тубы.