Сергей Самаров - Предают только свои

Выставить катапульту для запуска «беспилотника» было делом нескольких минут, которые только минувшим вечером Радиолов отсчитывал в палатке, когда проходил пробный сбор. Только в тот раз катапульта собралась за восемь минут, в этот раз – за шесть минут сорок шесть секунд, как показали часы капитана. Видимо, мобилизация момента действовала и на младшего сержанта Сеголетова точно так же, как она действовала на всех спецназовцев. Впрочем, мобилизационный момент на любого человека действует в той или иной мере. Правда, один станет точнее и сосредоточеннее, а другой «перегорит» в волнении и потому совершит множество ошибок. Но Сеголетов ошибок не совершил, о чем сообщил состоявшийся тут же удачный взлет дрона. Младший сержант заранее подготовил пульт управления «беспилотником». Сравнительно небольшой монитор пульта накладывал изображение на карту, точно такую же, как в «планшетнике» капитана Радиолова. И капитан перенес некоторые отметки на свою карту.

– Как сам думаешь, американские радары в состоянии заметить дрон? – поинтересовался он, хотя этот вопрос уже обсуждался минувшим вечером на коротком совещании в палатке у полковника Черноиванова.

– Если «беспилотник» засекут радаром, он это почувствует и сообщит, – объяснил младший сержант. – У него чуткие приборы… Но американцы ничего не смогут с ним сделать. Даже стрелять, думаю, не будут. Слишком маленькая и слишком высотная цель. В такую попасть нереально.

– Стрелять-то, скорее всего, будут, если засекут. А для того чтобы сбить, не требуется попадание. Сбивают осколками [23] …

– Я в курсе. И потому, если поступит сигнал, начну маневрировать. Меня обучали уходить от ракет. Главное – ракету увидеть заранее. Она полетит по лазерному лучу наведения. Я обязан этот луч увидеть раньше, чем он «зацепится» за дрон. Тогда я успею отлететь подальше в сторону. На тренажере у меня это получалось хорошо.

– Ладно, – согласился Радиолов. – Полигон он нам уже полностью показал. Обеспечь технике мягкую посадку.

– Еще один диспетчерский пункт не встал на месте – движется, – возразил младший сержант.

– У него есть только одно удобное место для стоянки. Там он и встанет, – показал пальцем точку на карте капитан.

– Понял, – вовремя вспомнил Сеголетов, кто в группе командует. – Иду на посадку…

Посадка дрона совершалась с помощью вовремя выброшенного парашюта. Младший сержант хорошо рассчитал место и время, и «беспилотник» упал в песок в двадцати метрах от группы…

– Алексей Терентьевич, доложить что-то сможешь? – затребовал по связи полковник Черноиванов. – А то мне генерал звонил, спрашивал, как операция проходит. С него с самого, видимо, спрашивают. По крайней мере, я так понял…

– Пока выдвигаемся, товарищ полковник. Работать, по сути дела, не начинали. Это единственное, что я могу доложить.

– Что будет, ставь уж меня в известность…

– Результат будет только конечным, как я полагаю. Перед возвращением доложу. Конец связи, товарищ полковник… – Тон сказанного был настолько серьезным и почти сердитым, что даже полковник Черноиванов, с его обычным легким отношением к жизни вообще и к боевым операциям в частности, понял, что запрашивает доклад не вовремя.

– Конец связи… – вяло и неохотно согласился он, и маленькая диодная лампочка на КРУСе погасла.

«Беспилотник», подразобранный младшим сержантом Сеголетовым, свернув крылья и хвостовое оперение, ушел на свое место в упаковке. Катапульта к тому моменту уже пережила демонтаж и тоже была упакована в рюкзак. Теперь заново складывался парашют дрона, но это было делом недолгим. Радиолов посмотрел в монитор своего «планшетника», выверил карту по компасу и ладонью рубанул воздух, показывая направление:

– Туда. Еще с километр продвинемся… Оттуда и будем работать. Там подходящая высота есть. Она нам все возможности обеспечит.

Дальше шли уже молча. Цепочкой за командиром, стараясь ступать в край его следа, чтобы смазать его и не допустить отчетливого отпечатка ноги. Но следы и без того оставались неотчетливыми, и впечатление складывалось такое, что здесь прошло какое-то крупное животное.

Пустыня между тем в ускоренном темпе остывала. Ветер, как обычно бывает к утру, усиливался и стал уже приносить прохладу.

Последний километр преодолели быстро и без остановок. Даже не останавливались, чтобы выставить станцию ближней разведки, поскольку инфракрасная камера «беспилотника» с большой высоты совсем недавно осматривала значительный участок местности и показала бы «волкодавам» присутствие посторонних поблизости. Но таковых не было.

Остановившись на вершине бархана, выставили станцию ближней разведки «Фару ВР», и капитан, только подсоединив кабель «планшетника» к станции, знаком подозвал к себе младшего сержанта Сеголетова и показал пальцем:

– Вот и твой диспетчерский пункт. Точно там, где я и предполагал. Это для него самое выгодное место. Американцы выгоду видеть умеют. Ты пока разворачивай свою технику… Сразу всё. Мы дальше не пойдем. Это, мне кажется, лучшее для нас место работы. От всех диспетчеров примерно на одном расстоянии. Место, которое выбрал для нас полковник Черноиванов, на полста метров правее. Но так барханы ниже…

Возражать никто не стал, хотя обычно Радиолов любил выслушивать чужое мнение, а порой даже прислушивался к нему, если видел рациональное зерно. И умел без всякого стеснения признавать чужую правоту, если она казалась ему более верной, чем его собственная. То есть никогда не придерживался принципа «командир приказал, и это окончательное решение»!

Младший сержант принялся выставлять свои приборы. В первую очередь он привинтил «на спину» дрона ретранслятор сигнала комплекса «Ртуть БМ». Если сама «Ртуть БМ» в состоянии прикрыть своей работой площадку приблизительно в пятьдесят гектаров, то стоит она, следовательно, достаточно далеко от американского полигона и требуется ретранслятор, усиливающий сигнал головной машины и транслирующий его строго в нужном направлении. Зато таким образом «Ртуть БМ» избегала подозрений в причастности к тому, что должно было произойти. При этом, как Радиолов хорошо знал по опыту учений, в которых он принимал участие еще до своего перехода в состав ЧВК «Волкодав», комплекс РЭБ «Ртуть БМ» сканирует посылаемый сигнал, после чего повторяет строго в необходимом диапазоне. Точность определения диапазона при этом сводится к какой-то сотне герц. А сама несущая частота радиовзрывателя ракеты определяется за несколько десятков миллисекунд, и сигнал, посылаемый радиовзрывателю, обеспечивает должное воздействие на него – ракета взрывается или, наоборот, сигнал-приказ глушится. В данном случае сложность состояла в том, что потенциальный противник, зная о попадании нескольких ракет в руки российским электронщикам, придумал какую-то хитрость. Эту хитрость следовало разгадать. Хотя, по большому счету, она уже была разгадана и не представляла большой сложности в изучении. Сигнал, идущий к ракете, должен быть сдвоенным, решили американские специалисты. Комплекс «Ртуть БМ» в состоянии и сдвоенный сигнал послать, и даже сам сигнал разгадать. Осталось только попытаться использовать новинку. А это было не слишком трудно, поскольку самолеты использовали один и тот же лазерный луч и для прицеливания, и для подачи сигнала взрывателю. То есть время для принятия решения у комплекса РЭБ было. Сигнал самой ракете изначально тоже подавался в автоматическом режиме с помощью бортового компьютера самолета. Человек сам бывает не в состоянии точно уловить момент, когда следует производить взрыв. Он не умеет производить вычисления со скоростью компьютера, как не умеет с той же скоростью принимать решения. И именно это дает возможность воздействовать на взрыватель с помощью комплекса РЭБ «Ртуть БМ», который все сигналы принимает, дешифрует и отправляет взамен стандартных собственные. И все это делает с такой быстротой, что без проблем обгоняет не самый быстрый по своей природе компьютер самолета. К тому же компьютер самолета обязан одновременно занимать свою оперативную память режимом отслеживания работы всех агрегатов, а это тоже не самая простая задача…