Андрей Дышев - Два шага на небеса

– Ты был в моей каюте? – с придыхом спросила она.

– Да, – ответил я.

– Прекрасно, – произнесла Алина. – Я тебя предупреждала. Теперь не обижайся. Ты сам вынуждаешь меня рассказать капитану всю правду.

Капитан, стараясь олицетворять собой власть, законность и справедливость, придал лицу участливое выражение. На меня он уже не смотрел.

– Да, да, – с готовностью выслушать и принять меры произнес он.

– Простите меня, господин капитан, – заметно волнуясь, сказала Алина, – но я вынуждена была скрывать правду, потому как у меня были некоторые сомнения относительно этого человека. Теперь же…

– Никаких сомнений нет? – перебил я.

– Абсолютно! – подтвердила Алина, кинув на меня быстрый взгляд. – И я хочу сказать, кем он является на самом деле.

– Очень интересно! – оценил капитан, потихоньку привыкая к тому, что время от времени одна из пассажирок предъявляет мне претензии.

Алина расстегнула сумочку, в которой, безусловно, была бомба против меня, но она не успела погрузить туда руку, как я крепко обхватил ее за талию и в считаные секунды вынес из рубки на палубу.

– Отпусти, мерзавец! – крикнула Алина и врезала мне кулаком по уху.

– Извините, господин капитан! – сказал я, захлопывая ногой дверь. – Мы сами во всем разберемся!

В Алину вселился бес. Пока я оттаскивал ее от рубки, она обрушила на меня град ударов, попутно кусая и царапая мне лицо и руки.

– Дрянь! Мерзавец!! Предатель!!! – неистово кричала она.

Я наступил на поломоечное ведро и едва не грохнулся вместе с Алиной на палубу.

– Замолчи! – попытался я урезонить девушку. – Выслушай меня, психопатка!

– Сейчас ты узнаешь, кто из нас психопат! – крикнула Алина и, каким-то образом схватившись за древко швабры, крепко ударила им меня по темечку.

Мне показалось, что в моей голове зазвенела медная корабельная рында. Алина разбудила во мне зверя, и я, испугавшись самого себя, с ужасным ревом толкнул девушку спиной на перегородку и с наслаждением влепил ей крепкую пощечину.

Ее платиновые волосы взметнулись и рассыпались по лицу. Я почувствовал, что агрессивность девушки быстро угасает. Она еще глубоко дышала, еще повторяла ругательства в мой адрес, но с каждым мгновением все тише. Прижавшись спиной к переборке, она приподняла и согнула в колене ногу, как бы определяя дистанцию между нами, и не пыталась убрать волосы с лица, словно чувствовала себя спокойнее за этой ширмой.

– Выслушай меня! – повторил я, упираясь широко расставленными руками в переборку, тем самым пресекая всякую попытку Алины вырваться. – Нам надо объясниться!

– Ненавижу, – прошептала Алина.

– Если ты еще раз меня перебьешь, – предупредил я, – мне придется выкинуть тебя за борт.

То ли она в самом деле испугалась, то ли выдохлась, но замолчала.

– Я должен признаться, что до недавнего времени подозревал тебя в убийстве моего друга Нефедова, – произнес я. – Я был уверен, что ты работаешь с теми людьми, которые угрожали его клиенту.

– И что? Теперь разуверился?

– Теперь мне стало известно, что в день своего приезда Нефедов оплатил для тебя номер в гостинице «Южная». Тридцать шестой, третий этаж. И ты в нем жила, во всяком случае, была в нем в ночь с тринадцатого на четырнадцатое июля.

– Допустим, – ответила Алина. – Что дальше?

– Я полагаю, что у тебя с моим другом были отношения, о которых я раньше ничего не знал, но которые не могли привести к убийству.

– Гениальный вывод!

– Твоя насмешка неуместна! Я жду от тебя объяснений!

– Кто ты такой, что я должна тебе что-то объяснять?

– Я друг Нефедова и веду расследование его убийства.

– А почему я должна тебе верить? Может быть, ты и есть убийца.

– Ты производила впечатление неглупой женщины!

– Не ори мне на ухо, я тебя все равно не боюсь!

В этот момент я ненавидел ее! От бессильной ярости я грохнул кулаком по переборке.

– Мне очень жаль, что у Валерки была такая тупая подруга! – сквозь зубы произнес я.

– Сам тупица, – отпарировала Алина, исподлобья глядя на меня, и выразительно добавила: – Олигофрен. Дебил.

– Очень, очень мило! – услышал я за своей спиной знакомый голос и, обернувшись, встретился с насмешливым взглядом Стеллы. Только ее сейчас здесь не хватало!

Мы с Алиной замолчали. Стелла, покачав головой, произнесла «надо же!» и пошла дальше по палубе.

– Смотри, – с удовольствием сказала Алина, – твоя любовница сейчас шею себе свернет. А потом тебе.

– Ну, все! – не выдержал я. – Хватит!

Крепко взяв Алину под руку, я повел ее к лестнице. Она не сопротивлялась, как и в тот раз, когда я вел ее к своей машине по ялтинской улице. Мы спустились в коридор. Я открыл дверь своей каюты и жестом приказал девушке зайти. Не церемонясь, она вошла и села в кресло с таким видом, словно не я, а она затащила меня к себе. Скрестила на груди руки, закинула ногу на ногу, но взгляд ее оказался куда более подвижным, нежели поза. Я не мог ухватить его, он всякий раз выскальзывал, словно обмылок на дне ванны.

– Ты что? – произнес я, глядя на Алину как на тяжелобольного человека. – Ты в самом деле думаешь, что я его убил?

Она промолчала. Теперь можно было легко объяснить странное поведение Алины на пирсе и у офиса турагентства: она привлекала к себе внимание, чтобы не позволить мне убить ее без свидетелей.

– Он же был моим другом! Наша дружба в Афганистане повязана кровью!

Алина не приняла это доказательство, отрицательно покачав головой. Ей, как обманутой жене, нужны были не эмоции и заверения в любви. Ей нужны были факты.

– Ну ответь: зачем мне надо было это делать? – спокойно спросил я, намереваясь во всем обстоятельно разобраться, и, придвинув ближе к Алине стул, сел напротив. – У всякого поступка должен быть смысл. Мотив. Понимаешь?

Я вынуждал ее говорить о себе самые гадкие и ужасные предположения. Еще пять минут назад она сгоряча выдала бы их в полном объеме. Сейчас же она говорила осторожно, не желая, чтобы ее флюиды прошли мимо цели и лишь ранили меня. Она уже сомневалась в своей правоте.

– Может быть, – произнесла она, избегая категоричного утверждения и прямого взгляда, – ты захотел поправить за счет Валеры свое материальное положение. Если бы вы взялись за это дело вдвоем, то сумму гонорара пришлось бы делить поровну.

От стыда я закрыл ладонями глаза. Какая гадость пришла в голову этой милой девушке! Трудно представить, что было бы, если все, что мы утаиваем в своем сознании, отображалось на лицах! Земля превратилась бы в планету уродов!

– Солнышко мое, – произнес я, невольно сглатывая нечто, что мешало мне говорить, – автор письма пообещала двадцать тысяч долларов. Из них десять переведены на счета Валеры, и эти деньги мне недоступны. Остается десять…