Андрей Дышев - Классная дама

Ирэн прижалась к моему мобильнику с внешней стороны и перестала дышать. Глядя на нас со стороны, можно было подумать, что это парочка влюбленных меломанов слушает любимый хит, пользуясь одним наушником.

– Я сейчас уже очень далеко, в другой стране, так что не дергайся и не пытайся натравить на меня ментов, – говорил Лешка. – Я не избавился от этого номера телефона лишь по той причине, что мне очень хотелось узнать: догадался ты, что я жив, или нет. Хотя, если говорить откровенно, надежда принять от тебя звонок была очень слабой. Ведь лицо Белоносова я изуродовал очень сильно. Можно сказать, я снес ему булыжником голову. Естественно, поменялся с ним одеждой. Оставил в его карманах все свои документы. Ушел с места аварии в брюках и майке. Правда, прихватил с собой трофей – коробку с тремя тысячами ампул метанофентанила. Кирилл, в кафе «Лотус» у меня их с руками оторвали за семьсот тысяч баксов! «Аллигатор» входит в моду у наркоманов, и оптовики берут его охотно.

– Леша, – тихо произнес я. – А про меня, про Ирэн ты тогда думал?

– Кирюша! – протянул Лешка. – Тебе хочется меня пристыдить? Да мне выпал редчайший, уникальный шанс выкарабкаться из нищеты и почувствовать себя человеком! Да ты на моем месте поступил бы точно так же! И не пытайся мне возражать! Я знаю тебя как облупленного… Кстати, а Ольгу Андреевну ты трахнул?

– Мне было противно это делать после тебя.

– Ай-ай-ай! Какие мы все брезгливые! А я оттянулся с ней по полной программе. А потом показал ей письмо Шаповаловой. И сразу прижал химицу к стенке. Говорю: колись, сука, или я сдаю тебя ментам! Ты можешь поверить – она сразу во всем созналась. Да, говорит, я заставляла Рябцева синтезировать метанофентанил и запаивать его в ампулы, которые потом продавала курьерам на джипе. А курьеров находил и договаривался с ними Белоносов. Я продолжаю ее пытать: когда курьеры должны приехать опять? Она говорит: сегодня. Тут меня насторожило, а почему она так легко рассказала мне всю правду? И я понял, что она не позволит мне живым выбраться из Кажмы: либо Белоносова на меня натравит, либо Рябцева.

– Она натравила Рябцева?

– Правильно. А знаешь, как я его расколол? Это вообще полный прикол! Я взял его за шиворот, затолкал в свою «Ниву» и говорю: сейчас мы с тобой покатаемся по Кажме, и ты мне покажешь, каким маршрутом обычно приезжают и уезжают курьеры на джипе. А мальчик сразу обкакался. Как заорет: не включайте двигатель! В общем, признался, что залил мне в движок какую-то гадость, которая намертво схватывает поршни, когда масло прогревается до девяноста градусов. И вот тогда, братишка, мне пришла в голову идея умереть и начать новую жизнь – богатую и счастливую.

– Значит, это ты расстрелял и сжег джип с курьерами?

– Каюсь, Кирюша, я. Когда они затоварились у химицы очередной партией «аллигатора» и поехали на Побережье, я встретил их на Объездной и разрядил в них всю обойму. В багажник заглянул – ба-а! А там целая коробка с ампулами! Коробку взял с собой, а джип облил бензином и поджег. Но это еще не все! Потом я пошел к нашей Олюшке и потребовал у нее сто тысяч баксов за мое молчание. Она отсчитала мне купюры без всяких колебаний. Ну, думаю, теперь за жизнь надо бороться как следует.

– А как с тобой в «Ниве» оказался Белоносов?

– Я же тебе говорю: по моему разумению, либо Рябцев, либо Белоносов должны были меня угробить. Когда Рябцеву я предложил покататься на «Ниве», он сразу признался, что испоганил мне движок. А когда я предложил Белоносову поехать со мной на Побережье, он почему-то согласился. Наверное, не был в курсе того, что сделал Рябцев с моим движком. В общем, поехали мы. А я предварительно свистнул из его тренерской плоскогубцы и медаль. Плоскогубцы сунул в бардачок, а медаль забил в свой замок ремня безопасности. Первым сел в машину и пристегнулся к другому замку, к пассажирскому. Белоносов своей пряжкой – тык-тык-тык! Увы, замок уже занят! Он и махнул на это рукой, так и ехал до Мокрого Перевала непристегнутым. А там движок заклинило, и нас стало крутить по льду, потом мы врезались в оградительный столб…

Лешка сделал паузу. Я услышал, как он сказал кому-то по-английски то ли «джин», то ли «дринк».

– Слушай дальше, если интересно, – продолжал он. – Несколько ампул разбились, вот чего мне жалко было. А Белоносова ничуть, хотя он своей башкой выбил лобовое стекло. Еще дышал, когда я вытаскивал его из машины. Уже потом, на обочине, он испустил дух. После этого я уронил ему на лицо булыжник… Что молчишь? Трудно поверить, да?

– В это я верю, Леша. Я в другое не могу поверить – что ты счастлив и свободен. Поганые деньги никого еще не делали счастливым.

– Уй-уй-уй! Только не надо читать мне мораль!

– Ты не боишься, что я тебя найду?

– Хрен ты меня найдешь! Этот номер телефона можешь забыть. Сейчас я поговорю с тобой и брошу мобилу в море, а потом сразу поеду в аэропорт. Имя и фамилию, насколько ты понимаешь, я сменил. Стран на свете много. Денег у меня достаточно. Вот так-то, дюдики хреновы, как любил приговаривать Сергеич! Кстати, передавай ему от меня большой привет!

Связь оборвалась. Ирэн продолжала прижиматься к трубке. Так, словно обнявшись, мы еще долго сидели и молчали.

Омоновцы взломали дверь дома химицы и обнаружили на кухне ее труп. Ольга Андреевна поверила всему, что я сказал ей по телефону, и сделала себе внутривенный укол с лошадиной дозой метанофентанила. Скончалась она, как заверил врач, почти мгновенно.

Сергеичу я вручил написанный красивым почерком Ирэн отчет – подробный, на двенадцати страницах. Но в нем не было ни слова о Лешке. Сергеич прочитал отчет, стряхивая на него пепел сигареты, и сказал:

– Ладно, живите пока!

Мы с Ирэн уехали из Кажмы на моей машине. На Мокром Перевале я разогнался до ста двадцати, но двигатель не заклинило, и тормоза не отказали.

Ирэн я не уволил, и агентство не закрыл. Рано еще. Мы неплохо поработали с ней до сезона, разоблачив банду рыночных карманников, а также шарлатанов, которые выдавали себя за ясновидящих. А в сезон вообще не было отбоя от заказов.

Летом Сергеича уволили из органов по сокращению штатов. Он пришел ко мне проситься на работу, но я ему отказал, сославшись на отсутствие заказов. Ирэн поддержала меня. Может быть, она боялась, что Сергеич займет ее место. А может, как и я, не смогла простить ему той роковой ошибки при опознании, из-за которой мы пережили такое унижение.

Высунув языки от усердия, мы с Ирэн продолжаем зарабатывать деньги. Переводим на наш счет каждую копейку. Не отказываемся даже от самых скупых клиентов. В свободное время Ирэн подрабатывает переводами и юридическими консультациями, а я гоняю из-за границы машины. Нам очень, очень нужны деньги! Мы хотим найти Лешку и наказать его. Мы просто обязаны найти его, пусть даже он прячется у черта на куличках! И мы знаем, что наша охота будет удачной, ибо на нашей стороне ненависть и нестихающая боль поражения. И еще жалость к Сашке Рябцеву.