Андрей Дышев - Клетка для невидимки

Ворохтин начал терять самообладание.

– Вы что, запаха дыма не чувствуете? – крикнул он.

– Дыма? – снова переспросил Бревин. – Вроде не чувствую…

Ворохтину показалось, что он разговаривает с идиотом. Опустив руку с микрофоном, спасатель оглядел бригаду и произнес:

– У него что – насморк вместе со слепотой? Там так полыхает, что у нашего берега уже вареная рыба всплывает!

– Где полыхает? – заморгал глазами Саркисян и мимоходом вырубил все мониторы.

– Господи! – взмолился Ворохтин. – Неужели я непонятно выражаюсь? На Пятом острове горит лес!

В аппаратной началось нервное оживление. Технари и монтажеры вслед за Ворохтиным выбежали на улицу. Столпившись на волейбольной площадке, они замолчали и замерли, завороженные жутким и в то же время притягательным зрелищем.

Пятый полыхал, словно сноп. Пламя охватило уже больше половины острова и стремительно перекидывалось на оставшиеся деревья. Усиливающийся с каждой минутой ветер раздувал огонь, наполняя его энергией движения. Красные космы отражались в озере, и создавалось впечатление, что в воде плавает гигантская ракушка, обросшая рыжими водорослями.

– Что это? – бормотал Саркисян и так пялился на горящий остров, словно не мог поверить своим глазам. – Быть не может… Кто это сделал?.. Мистика какая-то…

Ворохтин выхватил из кармана радиостанцию, торопливо ввел частоту и нажал кнопку вызова. Бревин на сигнал не отвечал.

– Вызывай его через каждые полминуты! – крикнул Ворохтин стоящему в общей группе наблюдателю. – Скажи, пусть окунется в озеро прямо в одежде и немедленно уходит с подветренной стороны! Ты понял?!

– Понял! Пусть окунется и уходит с подветренной стороны!

– Ты куда? – растерянно крикнул Саркисян Ворохтину, который во весь опор побежал на причал к моторным лодкам. – Это опасно! Остановите его! Кто-нибудь, задержите его!

Кто-то из технарей для виду попытался догнать спасателя, но, добежав до воды, перешел на шаг, а потом и вовсе остановился.

– Ты не имеешь права туда соваться!! – закричал Саркисян, необыкновенно заволновавшись. – Я отвечаю за твою жизнь!! Немедленно вернись!.. Что вы стоите, остолопы! Догнать его!

Никто не мог понять, почему спасатель не имеет права спасать человека. Саркисян хватал за рукава и толкал в спины своих подчиненных, но толку от этого было мало.

– Милиция!! – не на шутку распалился Саркисян. – Ворохтин, ты об этом пожалеешь!! Не смей трогать моторку, это частная собственность!!

В этот момент на берег, к самому причалу, выехал джип, резко затормозил, и из него выскочил помощник режиссера.

– Гвоздев!! – с новыми силами закричал Саркисян. – Догнать его!! Догнать! Он хочет воспользоваться нашей моторкой!

Гвоздев на мгновение замер, пораженный видом горящего острова, который коптил небо, словно нефтеперерабатывающий завод, но затем послушным цербером бросился Ворохтину наперерез. Он оказался на причале раньше Ворохтина и успел даже принять боксерскую стойку, от которой секундой позже отказался.

Ворохтин приближался к нему с решимостью локомотива, доски под ним скрипели, и весь причал ходил ходуном. До Гвоздева вскоре дошло, что он сам загнал себя в ловушку, и студент с отчаянием посмотрел по сторонам. Увидев валяющийся рядом рычаг от лебедки, он схватил его и с воинственным видом стал им размахивать.

– Не подходи! Голову проломлю! – закричал он.

Ворохтин продолжал идти, словно не стоял впереди него одуревший от безысходности мужик с металлической палицей в руке. Приблизившись на шаг, он увернулся от одного удара, затем от второго, потом присел, и рычаг просвистел над его головой. Гвоздев, схватив железяку двумя руками, словно меч, ударил ниже и попал Ворохтину в плечо. Удар был сильный, и Гвоздев, следуя по инерции за своим оружием, потерял равновесие. Тут спасатель улучил момент и хлестким ударом впечатал кулак в челюсть студента. Выронив рычаг и раскинув руки, Гвоздев перелетел через оградительный леер и упал в воду.

Ворохтин отвязал швартов, прыгнул в лодку и запустил мотор.

– Тебе, сынок, я бы посоветовал утопиться, – сказал он Гвоздеву, который, шумно сморкаясь, лупил руками по воде и пытался ухватиться за дощатый настил.

Придерживая на голове фуражки, к причалу с опозданием бежали милиционеры.

Он слишком торопился и совершил ошибку: из двух лодок он выбрал ту, на которой мотор был слабее. Уже несколько минут спустя он увидел, что его настигает вторая моторка. Она неслась по пенному следу и прыгала на волнах. Саркисян, сидящий на носу, грозил ему кулаком и что-то кричал.

Совсем некстати запищала радиостанция.

– Слушаю! – крикнул Ворохтин.

– Это я! – раздался в наушнике голос Киры. – Я уже на базе. Не сердитесь, я пробила колесо… А куда все подевались?

– Поговорим позже, я занят! – ответил Ворохтин и заложил крутой вираж, пытаясь оторваться от преследователей.

– Ворохтин, не делай глупостей! – донесся сквозь вой мотора крик Саркисяна.

Расстояние между лодками увеличилось, но ненамного и ненадолго. Вскоре преследователи поравнялись с ним. Теперь обе лодки шли рядом, словно на параде. Ворохтин упрямо смотрел вперед, демонстративно не желая вступать в разговоры с Саркисяном.

– Ты делаешь себе только хуже! – крикнул Саркисян. – На тебя заведено уголовное дело, и все свои действия ты должен согласовывать с милицией!

Обе лодки промчались мимо Третьего острова. Ботаник, стоя на высоком обрыве, отдавал честь.

– Гражданин Ворохтин! – раздался голос старшего лейтенанта Зубова. – Вы нарушили подписку о невыезде!

Ворохтин чуть потянул рукоятку управления на себя, и его лодка слегка ударилась в борт второй лодки.

– Ох, доиграешься ты у меня! – закричал Саркисян. – Кровавыми слезами плакать будешь!

Сержант, сидящий на корме, прибавил газу, и оперативно-съемочная группа ушла вперед, оставляя за собой брызги и бензиновую гарь.

Окутанный дымом остров надвигался огнедышащей громадой. Сухие ели полыхали как факелы. Языки пламени напоминали развевающиеся флаги, поднятые над островом победителями. Дым, вытесняя туман, стелился над водой. Моторка, идущая впереди, нырнула в него и исчезла из виду.

Ворохтин еще раз, но уже без всякой надежды, попытался связаться с Бревиным. «Неужели он сгорел заживо? А может быть, увидел надвигающийся пожар и кинулся в воду? Намочил радиостанцию и потому не отвечает…»

Он едва успел сбросить скорость и круто повернул в сторону, иначе бы неминуемо врезался во вторую лодку, которая покачивалась на волнах в нескольких метрах от берега. Все ее пассажиры, забыв на время про Ворохтина, молча смотрели на жуткое и в то же время притягательное зрелище. Пожар пожирал последние уцелевшие ели и сосны на дальней стороне острова, лес трещал и стонал, словно в агонии мучилось могучее живое существо. Некогда живописная полянка на краю обрыва, где была установлена камера, превратилось в мрачное, дымящееся пепелище, окруженное обугленными стволами. На одном из них все еще висели почерневшие детали камеры, расплавленные и деформированные от жары. Казалось, что час назад на это место высадилось жестокое, дикое войско. Уничтожая все, что оказывалось на его пути, оно прокатилось через весь лес, оставив за собой мертвую пустыню.