Андрей Дышев - Миллион в кармане

Я повернулся, взял заколку в руки. Она была мне настолько знакома, что казалась моей собственной, и было странно, что она лежала в этой хулиганской машине. А вот и белый костюмчик Анны, аккуратно сложенный и упакованный в полиэтиленовый пакет. Вот небольшая подушка в цветастой наволочке и скрученная в рулон простыня – оригинальный почерк Анны, она всегда складывала постельное белье, как шинель – в скатку. Значит, Анна спит в машине.

Меня скорее обрадовало, чем огорчило это открытие. Конструкция водительского сиденья была такова, что его спинка не откидывалась назад, и в лежачем положении в салоне машины мог уместиться только один человек.

Конечно, я наглел со страшной силой, так бесцеремонно вламываясь в личную жизнь своей недавней подруги, но ничего не мог с собой поделать, вернее, даже не пытался вести себя корректнее. Изогнувшись в немыслимой позе, я лег на рычаг коробки передач, низко опустил голову, заглядывая в щель между полом и сиденьями. В таком положении запутавшегося в жизни и собственном теле удава меня и застала Анна.

Пока я, раскрасневшийся от напряжения, выбирался из-под сидений, бормоча что-то вроде: «Ума не приложу, как я мог здесь оказаться!», Анна стояла рядом с открытой дверкой и молча смотрела на меня. Ее черный купальник был мокрым, по коже все еще скользили водяные бусинки. В одной руке она держала подводную маску, в другой – крупную раковину рапана. Ее брови, слегка вздернутые кверху по краям, и прекрасные глаза, раскрытые немного шире, чем обычно, придавали ее лицу выражение скрытой скорби и безмолвного упрека. Анна положила на песок ракушку, убрала со лба мокрые волосы, сжала прядь в кулаке, выжимая из нее воду.

– Привет! – сказал я Анне, отряхивая рубашку.

– Здравствуй, – ответила она, оставаясь на том же месте и продолжая выжимать волосы.

– А вы тут что, одними рапанами питаетесь?

На лицо Анны упала тень. Под рваным тентом выросла фигура Влада. Как я ни пытался, не смог рассмотреть на его лице выражение радости от встречи со мной.

– Нюр, – демонстративно переключившись на Анну, произнес Влад и протянул девушке полотенце. – Вытри мне, пожалуйста, спину.

Начинается! Олень-лидер стал демонстрировать мне свои ветвистые рога. Анна не торопилась выполнить эту явно провокационную просьбу, и правильно делала. Я перехватил полотенце, вмиг обмотал им свой кулак на манер боксерской перчатки, и предложил:

– Покатайся спиной по песку!

Владу, кажется, пришелся по душе мой вызывающий юмор. Он сдержанно усмехнулся, поднял с песка два акваланга, с которых еще капала вода, выжал их, как гири, до уровня груди и легко подвесил на сучья акации.

– Вы похожи на мальчишек, – сказала Анна.

– Анна, если ты не возражаешь, я выброшу его в море, – предложил Влад.

– Влад, – глухо произнесла Анна, не глядя на своего бронзового атланта. – Оставь нас, пожалуйста.

Уваров с напускным удивлением посмотрел на Анну, потом перевел взгляд на меня.

Влад засопел, под скулами задвигались желваки. Он молча повернулся и пошел по горячему песку, оставляя за собой неровную колею. Темная косичка налипла к спине между лопаток, словно грива гнедого скакуна.

– Не пора ли домой? – спросил я Анну, присаживаясь на капот машины.

Анна внимательно, словно никогда не видела, рассматривала мое лицо, переводила взгляд со лба на губы, с шеи на глаза.

– Домой? – переспросила она, вскинув брови. – А что я там забыла?

– Тебе здесь больше нравится?

– Да.

– И этот, Влад, он тебе тоже нравится?

Анна не ответила, села на полотенце, постеленное на песке, прижала колени к груди, подставила смуглое лицо легкому бризу и шуму волн.

– Наверное, ты дура, – сказал я сухо, поднимаясь с колена.

– Ну вот, видишь, – усмехнулась Анна. – Ты наконец разобрался во мне.

– Тебе нравится нырять за рапанами?

– Мы ищем клады. Это намного интереснее, чем пресмыкаться перед клиентами по европейскому стандарту.

Я чуть не рассмеялся.

– Значит, ты предлагаешь мне заняться поиском клада? Анютка, последний раз я этим занимался во втором или третьем классе, когда прочитал «Тома Сойера».

– Перечитай еще раз, – серьезно посоветовала она.

– Если я присоединюсь к вам, это не понравится Владу.

– Раньше ты не обращал внимания на конкурентов, а шел ко мне напролом.

– Так! Значит, ты уже считаешь его моим конкурентом? И давно Влад пребывает в этом замечательном качестве?

– С той минуты, как я с ним познакомилась! – ответила Анна с вызовом.

– Может быть, ты уже спала с ним?

– Может быть!! – выкрикнула Анна и запустила мне в лицо горсть песка.

Я, не владея больше своими чувствами, кинулся на нее, как хищник на свою жертву, повалил на песок и распял, удерживая ее руки за запястья.

– Ты же любишь меня! – хрипел я, не зная, как заставить Анну смотреть мне в глаза.

– Тебя? – отчаянно сопротивляясь, крикнула она. – Кто тебе сказал эту глупость? Я тебя терпеть не могу!.. Ой, мне больно, руку сейчас сломаешь!

С души вдруг схлынуло напряжение. Мне все стало безразлично. Я поднялся на ноги, со стыдом осознавая свой поступок. Что со мной? С чего это я вдруг кинулся на Анну, стал с ней бороться? Зачем тянуть ее за собой? Насильно женщину не вернешь, это аксиома.

Я пошел по сыпучему склону вверх. Ноги по щиколотку утопали в острой каменной крошке. Я чувствовал взгляд Влада. Мне казалось, что он смотрит мне в спину и ухмыляется.

– Кирилл! – крикнула Анна.

Я остановился. Она догнала меня, крепко вцепилась пальцами в руку.

– Не уходи!

Это была не просьба, а пожелание, причем из той области, когда родственник у постели умирающего просит: «Не умирай!»

Днем Серега всегда крутился либо у ресторана «Бриз», либо развлекал своего трехлетнего сына на детских аттракционах. Полный, черноволосый, чернобровый, он всегда был самой заметной фигурой, и найти его даже в плотной толпе не представляло особой трудности. Неизменно одетый во все белое, сутулясь и сунув руки в карманы, он, покачиваясь, расхаживал туда-сюда, словно пытался раскачать набережную, и исподлобья смотрел на прохожих. Его широкое, бронзовое от загара лицо было удивительно милым и приветливым. Когда он улыбался, рот его, словно от смущения, становился кукольно-маленьким, а на щеках появлялись ямочки. Внешность Сереги как нельзя лучше подходила для роли клоуна, дрессировщика кошечек и собачек или ведущего передачи «Спокойной ночи, малыши!», от которого дети наверняка были бы без ума. Жаль, что Серега об этом не знал и занимался прозаическим рэкетом.

Мы с ним быстро нашли общий язык, потому как я воспринимал его роль в нашей странной жизни едва ли не обязательной и на рожон не лез. Когда я открыл кафе и принялся за строительство гостиницы, он пришел ко мне, заказал шампанское и, покоряя мое сердце своим обаянием, предложил надежную «крышу», которая не будет протекать даже в самые ненастные дни.