Андрей Дышев - Миллион в кармане

Лада, покачивая изящной ножкой в моей домашней тапке, салютуя, выкинула вверх руку с сигаретой.

У самого входа на лестницу профессор чиркнул зажигалкой, поднял ее повыше, но вдруг повернулся и посмотрел на меня.

– Господин директор, э-э-э… сделайте одолжение…

– Проводить вас? – догадался я.

– Именно так.

Я включил фонарик и пошел вслед за профессором. Поравнявшись с моим кабинетом, Курахов шепотом предложил:

– Может быть, зайдем на минуту к вам?

Он заинтриговал меня. Я отпер дверь, широко раскрыл ее и жестом пригласил профессора зайти. Он тотчас сел в кресло, стоящее у самого входа, видимо, опасаясь что-нибудь задеть и уронить в незнакомой ему темной комнате. Дождавшись, когда я закрою за собой дверь и зажгу декоративные свечи, похожие на маленькие ледобуры для зимней рыбалки, профессор сказал:

– На вас можно положиться, господин директор?

– Можно, – ответил я.

Он выдержал паузу, показывая мне, как следует вести беседу воспитанным людям, затем, рассматривая ногти, сказал:

– Только между нами: я собираюсь уехать завтра утром. Рано утром, первым автобусом. Вы мне должны, кажется, за четыре или пять дней проживания. Но этого долга может и не быть, если вы окажете мне небольшую услугу.

– Какую?

– Марише очень нежелательно находиться рядом со мной.

– Вы решили уехать, не предупредив об этом Марину? – озвучил я вывод, к которому профессор шел слишком медленно.

– М-м… Да!

– А чем я могу быть вам полезен?

– Мне нужно всего пять дней, от силы – неделя. Затем я вернусь сюда и, думаю, поживу в ваших высококлассных апартаментах еще несколько дней. То есть я хочу сказать, что свой номер я как бы оставляю за собой. Вас это устраивает?

– Вполне.

– Но это не все. Мариша – очень энергичная и рисковая девушка. Она не знает, куда я еду, но может начать какие-то безумные поиски. Прошу вас как мужчина мужчину: проявите благоразумие, постарайтесь ее успокоить, удержать на месте и вместе с батюшкой возьмите ее под свою опеку.

– Вы знаете, Валерий Петрович, – признался я, – опекун из меня никудышный. Мне кажется, что батюшка вполне справится без меня.

– Батюшка, конечно, справится, – несерьезно сказал Курахов и другим тоном добавил: – Меня беспокоит Уваров. Как бы он после моего отъезда не выкинул какой-нибудь финт.

– Напрасно вы воспринимаете Уварова всерьез, – сказал я то, что уже давно хотел сказать профессору. – Это вполне безобидный человек.

– Вы так считаете? Вы всерьез так думаете? – со скрытым возмущением сказал Курахов, но сам же себя приструнил: – Ладно! Сейчас не время для споров.

Он встал с кресла и протянул мне руку.

– Я на вас очень надеюсь, Кирилл Андреевич!

Оказывается, он прекрасно помнил, как меня зовут. Мы вышли в коридор. На цыпочках пройдя мимо двери падчерицы, профессор надолго застрял у своего номера, сначала отыскивая в карманах ключ, а затем – замочную скважину. Я светил ему до тех пор, пока Курахов не махнул мне рукой и не скрылся за дверью номера.

В зале, когда я в очередной раз туда спустился, затихал какой-то спор.

– …да, женат. У меня шестеро детей, – говорил священник.

– Ого, сколько наплодили! Интересно, как вы их умудряетесь прокормить?

– Не стоит беспокоиться о хлебе насущном, – уклонился батюшка. – Куда важнее собирать богатства не на земле, а на небе.

– Все это так, но кушать все равно хочется. А детишек, коль вы так активно размножились, негоже держать впроголодь.

– Душа грубеет от сытого брюха, – явно проигрывая, все еще отбивался отец Агап, отступая в темноту. – Покойной вам ночи! Покойной ночи, Кирилл Андреевич!

Откланиваясь, батюшка удалился в дальний темный угол зала и там, среди стульев, затих.

– Наконец-то! – вздохнула Лада, отставила бокал и обвила мою шею руками. – Этот батюшка очень милый человек. А Марина хитрая и лживая. А профессор жадный и самовлюбленный.

– Все-то ты знаешь! А я какой?

– Ты невыносимый зануда!.. Мы поднимемся наверх или останемся здесь?

Она мне понравилась, это факт.

Я засыпал, полулежа в кресле, как Лада змеей взвилась в постели.

– Что это? – прошептала она.

– О чем ты? – не понял я.

Она прижала палец к губам и, накинув простыню на плечи, встала с постели и подошла к двери. Теперь уже и я услышал, как где-то внизу прозвенело бьющееся стекло.

– Как мне это все надоело! – сказал я, нехотя расставаясь с креслом. – Выгляни в окно – на улице есть кто-нибудь?

Не успела Лада подойти к витражу и потянуть ручку на себя, как к нам в дверь постучали.

– Кирилл Андреевич! – донесся до меня слабый, с трудом узнаваемый голос священника. – Ради бога, откройте! Ради всех святых, не дайте погибнуть…

– Подождите секунду, я найду свет!

Я кинулся на пол, пошарил руками под диваном – фонарика там не было.

– Лада! – крикнул я. – Найди фонарь, черт бы его подрал!.. Открываю, батюшка, не стоните!

– Ради бога!! – громче завыл священник и стал стучать кулаком в дверь. – Христом богом прошу, Кирилл Андреевич!!

Я щелкнул замком. Из мрака вывалился батюшка и едва не сбил меня с ног. Лада включила фонарь и направила луч на лицо священника. Меня словно ледяной волной окатило. Бледное до синевы лицо отца Агапа было искажено гримасой неописуемого ужаса. Полуоткрытый рот его перекосило судорогой, губы дрожали, глаза с огромными зрачками казались стеклянными протезами. Он, явно не отдавая отчета своим действиям, неистово царапал мои плечи, толкал меня в глубь комнаты, где стояла Лада, словно хотел влезть в фонарик и раствориться в луче света.

– Ради бога, умоляю! – истерично закричал батюшка. – Закройте дверь! Заприте ее на замок!

– Да я уже закрыл! Я закрыл дверь на замок! – попытался я перекричать батюшку и с силой тряхнул его за плечи. – Что с вами? Чего вы так испугались?

– Сатана!! Там сатана!! – на высоких тонах, почти переходящих в визг, кричал батюшка. – Он пришел за мной… Молиться!! – вдруг изменил он тон на властный. – Всем молиться!!

Рухнув на колени, отец Агап воздел руки и стукнулся головой о пол с такой силой, что я на его месте точно бы уже не встал.

– Господи! Не в ярости твоей обличай меня и не во гневе твоем наказывай меня! – скороговоркой произнес батюшка. – Помилуй меня, господи, исцели меня, душа моя сильно потрясена…

– Оставайся здесь, – сказал я Ладе. – Дай ему воды… А лучше портвейна!

Девушка отрицательно покачала головой и стала надевать шорты.

– Нет, это ему не поможет. Пусть молится. Я с тобой. Никогда сатаны не видела.

– О, безумцы, греховодники! – запричитал с новой силой священник. – Падайте на колени и молитесь господу о прощении, ибо пришел час расплаты за содеянное…