Андрей Дышев - Раб

Толстуха при ее появлении притихла, и Полудевочка-Полустарушка, спрятав личико под платком, принялась наполнять кастрюлю водой. Бывший, преисполненный порочных желаний, вытянул из-под стола руку и коснулся колена Зойки. Она топнула, наступив Бывшему на палец, и наконец поняла, что здесь изменилось. Подошла к своему столу, присела и одарила Кабанова улыбкой ежика, откопавшего земляного червяка.

– Ты уже встал? Сам? Кушать хочешь?

Кабанов кивнул. Он очень хотел кушать. Точнее сказать, он хотел жрать – с громким чавканьем молотить все подряд, как сенокосилка, – суп, хлеб, печенье, яблоки, помидоры, колбасу, пельмени, селедку, сыр, творог, курицу, шашлык, пирог, сметану, плов, котлету, бефстроганов, масло, солянку, жаркое, сало, кальмаров, пиццу… Словом, все, что вкусно пахло! С треском, с сочными брызгами, с янтарным жирком, стекающим по подбородку!

– Хочу, – озвучил он свое желание, чтобы Зойка правильно поняла его кивок. – А скоро будет?

Полудевочка-Полустарушка высыпала в кастрюлю пакетик концентрированного супа и пошла по кругу. Толстуха отправила туда же свою долю и многозначительно посмотрела на Зойку Помойку. Зойка, дабы исключить какие бы то ни было недоразумения, подняла над головой два пакетика, помахала ими как платочком вслед уходящему поезду и отправила их содержимое в кастрюлю.

– Это не все, – ядовито заметила Толстуха, не скрывая гаденькой улыбки. – Сегодня твоя очередь отстегивать за Бывшего.

– Давай-давай! – требовательно заскрипел из-под стола Бывший. – Отстегивай!

Зойка ничего не сказала, удалилась в спальню. Ее долго не было. Наконец она принесла бульонный кубик и горсть макарон. Кинула все в кастрюлю, сверлом посмотрела на Толстуху: теперь ты довольна? Толстуха фыркнула и с превеликим удовольствием сказала:

– А вода? Воду на твоего дармоеда нам не выдали!

– Он еще три кружки вылакал, – настучал из своего укрытия Бывший и на всякий случай задвинулся глубже.

– Не выдали? – вдруг вспыхнула Зойка Помойка. – А ничего, что ты свою голову в общем баке моешь?

– И что такого? – скривила блинное лицо Толстуха. – У меня голова всегда чистая!

Почуяв недоброе, Полудевочка-Полустарушка сунула кастрюлю под юбку и спряталась в темном углу. Зойка, дрожа от гнева, схватила сковородку. Толстуха – керосинку. Женщины наступали друг на друга.

– Нам лишний едок ни к чему! – кричала Толстуха.

– Я кормлю его за свой счет! – парировала Зойка Помойка.

– Ха-ха, за свой счет! Ты думаешь, этому обжоре хватит одного крохотного кубика и горсточки макарон?! Да он уже все твои запасы сожрал!

– Это не твое дело!

– Мое! Я хочу знать, чем ты будешь кормить его завтра? У нас воровать? Или под Бывшего ляжешь?

– Давай! Давай! Ложись! – оживился Бывший, зачем-то вытягивая из кармана оранжевый чулок.

Зойка Помойка не стерпела и с размаху двинула сковородкой по широкому лицу Толстухи. Раздался звук, похожий на тот, с каким сапог наступает на болотную кочку.

– Ага! – радостно завопила Толстуха. Она схватилась за пылающее лицо и попятилась в темный коридор. – Ты первая начала! Все это видели!

– Видели! Видели! – подтвердил Бывший.

– И я иду докладывать Командору! – грозя пальцем, сказала Толстуха и удалилась.

Воспользовавшись затишьем, Полудевочка-Полустарушка принялась варить суп. Кабанов очень переживал. Он боялся, что Командор объявит его зачинщиком ссоры и лишит обеда. Такого наказания Кабанов не перенес бы. Толстуха вскоре вернулась. Победно взглянув на Зойку Помойку, она сказала:

– Тебя вызывают!

Зойка помрачнела. Она зашла в спальню и вышла оттуда с пакетиком в руке. Все уставились на пакетик. В нем можно было различить пачку печенья, две карамельки, горсть кускового сахара, а также расческу, тоненькую потрепанную книжку, использованную ушную палочку, обрывок красной проволоки и треснутую дискету для компьютера.

– Мне бы хоть раз кто взятку дал, – с завистью вздохнул Бывший. – А этому все носят и носят.

Кабанов переживал, что Зойка уходит. А вдруг она надолго задержится у Командора? Суп вот-вот сварится, умопомрачительные запахи уже наполнили мастерскую, и с минуты на минуту начнется дележ. У Кабанова не хватит сил пробиться к корыту и отхватить свою законную порцию. Тем более что законность его порции Толстуха поставила под сомнение – в самом деле, воду-то на Кабанова не выделяли. Может, дадут хотя бы гущу? Гуща-то ведь законная!

Бывший, широко расставляя острые локти, подлез поближе к керосинке.

– Куда прешь?! – заорала на него Толстуха, на что Бывший безапелляционно ответил:

– У меня льготы, как у ветерана! Мне положено без очереди! Инклюзив!

На такой аргумент Толстуха не смогла возразить. Она что-то проворчала, но встала в очередь за Бывшим.

– Мне пожирней, пожирней наливай! – требовал Бывший, алчно глядя, как Полудевочка-Полустарушка черпает кружкой варево.

– Когда же ты подохнешь? – процедила Толстуха. – Без твоих льгот хоть вздохнем свободнее.

– Этот сдохнет, – философски заметила Полудевочка-Полустарушка, собирая кружкой жир, плавающий сверху супа, – а на его место новый придет.

– Но-но! – встрепенулась Толстуха и понесла к красненькому носику Полудевочки-Полустарушки свой распаренный огромный кулак. – Прошу без намеков на Командора!

Зойка Помойка вернулась с потухшими глазами и без пакетика. Кабанов заметил, что в ее ушах больше не было ни колечек, ни скрепок, и Зойка, стыдясь этого, неловко прикрывала уши руками. Она встала за Толстухой в очередь, но добралась до раздачи последней, после того как Полудевочка-Полустарушка, пользуясь своим положением раздатчицы, наполнила свою миску доверху да еще отхлебнула жиденького через край кастрюли. В общем, вместо двух порций Зойке досталась одна неполная. Она принесла миску Кабанову под стол. Тот сначала лихорадочно черпал ложкой, но потом стал пить как из пиалы. Мутные жирные капли стекали по его подбородку, Кабанов вытирал их рукой и облизывал пальцы. Опустевшую миску он тщательно протер кусочком хлеба, причем с обеих сторон, слопал его, а потом поднял воспаленный взгляд на Зою и спросил:

– Еще есть?

Зойка будто ждала этого вопроса и вынула из кармана две теплые расплющенные карамельки. Кабанов смахнул карамельки с ее ладони, развернул липкие фантики и сунул десерт в рот.

– А ты что ж не ешь? – спросил он, сочно чавкая.

– Не хочется, – ответила Зойка, подбирая с пола и разравнивая на колене фантики.

Кабанова стало клонить ко сну. Миску он спрятал под рубашку, чтобы никто не отнял, и решил пока не вылезать из-под стола – там ему было спокойнее. Удобно устроившись и невольно улыбаясь, он смотрел, как Зойка в одиночку, волоком таскает носилки с песком из штольни в кабинет Командора. Полудевочка-Полустарушка и Толстуха удалились в спальню на послеобеденную сиесту. Некоторое время оттуда доносилось их ленивое пение, затем все стихло. Бывший, как и Кабанов, тоже остался под столом. Он лежал на спине и разглядывал украденный оранжевый чулок. «Никогда так вкусно не ел, – думал Кабанов, проваливаясь в сладкую негу. – И чем меня кормили в дурацких ресторанах? В горло та еда не лезла!»