Алекс Легат - Гопак для президента [Аполитичный детектив]

Судя по регулярности выстрелов Валерия, которого Денис видел плохо, и вскрикам в стане врага, опер боеприпасы расходовал не даром. Денис сделал несколько выстрелов в бандитов, подступавших к Валерию, с огорчением понял, что рожок автомата пуст, наклонился подобрать последний имеющийся в запасе и вдруг почувствовал упершийся в затылок и прижимающий его к земле ствол.

— Это ты меня петухом назвал? — угрожающе спросил бандит, продолжая стволом пригибать к земле голову Дениса. — Я тебя сейчас тут трахну, и ты у меня сам закукарекаешь, сука ментярская! Удобно стоишь, однако…

Денис не был сторонником однополой любви, хотя отношения двух женщин принимал без особых возражений, может быть, в силу их большей эстетичности.

Сексуальные отношения между мужчинами ему претили, а потому он, хоть и стоял в весьма неудобной и в какой-то степени унизительной позе, примеривался, как бы поудачнее схватить бандита за ногу.

— Это не я, — чтобы выиграть время, проговорил он.

— Ага! — рявкнул хриплый. — Уже голос подал… А мне по фигу метель, ты или не ты… Я тебя сей…

Договорить он не успел. Денис почувствовал, что давление на его затылок ослабло, и услышал стон, больше похожий на глубокий выдох. Он быстро распрямился, ожидая увидеть Никанорыча с поленом в руке, однако встретился взглядом с прищуренными, но от этого не менее очаровательными женскими глазами.

— Я уже перестал удивляться, — признался Гребски.

Марина улыбнулась, выпустила из захвата шею расставшегося с жизнью хриплого бандита, и тот подрубленным снопом свалился на землю.

— Привет, победитель, — сказала Марина, пока Денис разглядывал ее. Кожаные брюки, наглухо застегнутая кожаная куртка и черная вязаная шапочка, скрывающая пышные русые волосы. Она убрала в ножны кинжал, очень похожий на штык-нож, резко повернулась на шорох, раздавшийся справа.

Денис увидел Никанорыча, готового выстрелить, и едва успел выкрикнуть:

— Свои!

Обескураженный шахтер-садовод пожал плечами и присел на корточки, колдуя над бидоном. Пока Гребски наблюдал за его действиями, Марина короткой очередью из автомата уложила двух бандитов, явно намеревавшихся прострелить Денису голову.

— Спасибо, — поблагодарил Гребски и, повернувшись, чтобы поднять «Калашников», едва не натолкнулся на Никанорыча, сующего ему в руки бидон с шипящим и стремительно уменьшающимся бикфордовым шнуром.

— Кидай за забор! — азартно крикнул шахтер, добавил жалобно: — Я не могу, ревматизм замучил!

Деваться Денису было некуда, шнур стремительно укорачивался. Словно метатель молота, журналист крутанулся на месте, придавая бидону нужное ускорение, выпустил ручку, и шахтерское изобретение перелетело через забор, приземлившись за воротами в месте предполагаемого скопления противника. Грохот взрыва, раздавшийся через мгновение, оглушил и ошарашил не только Дениса. А вопли ярости и боли вперемешку со стонами подтвердили эффективность самодельной бомбы из кладовой запасливого соседа.

— Вот это да! — восхищенно выдохнул Никанорыч. — Давай еще одну, а?!

Марина резким движением руки остановила его восторги, подобрала пару гранат из запасов Дениса, умело выдернула чеки и весьма профессионально запустила их одну за другой примерно туда же, куда угодила бидонная бомба. Снова послышались обильно сдобренные матом вопли, перекрываемые короткими, но частыми очередями с чердака. Кто-то из бандитов закинул во двор гранату, но та разорвалась возле поленницы, не причинив никому вреда, а лишь разметав поленья. Никанорычу, рухнувшему на землю при первом намеке на возможный взрыв, одно из поленьев уже на излете угодило пониже спины. Протяжно застонав, он приподнял искаженное страданием лицо, спросил у Дениса:

— Осколок? Большой? — и услышав, что это не осколок, поднялся, прихрамывая, направился к сараю.

Марина посмотрела вокруг, тронула Дениса за рукав:

— Похоже, первая атака отбита…

Только теперь Гребски обратил внимание, что во дворе «фазенды» остались лишь неподвижно лежащие тела, а живых бандитов не наблюдается. Хаотичные выстрелы раздавались только из-за забора, и никто не пробовал вновь соваться на территорию, защищаемую так яростно. Полученный отпор и прицельная стрельба с чердака охладили пыл нападавших. Они явно устроили совещание.

— Валера, ты в порядке? — негромко окликнул Денис.

Опер отделился от бревенчатой стены, на фоне которой его было трудно различить, сообщил:

— В полном! У тебя обоймы к «Макарову» остались? А то у меня всего одна… и «калаш» пустой…

— Степан Игнатьевич! Как вы там? — громким шепотом спросил Денис, вглядываясь в черный проем чердачного окна.

— Замечательно! — бодро отозвался отставной полковник. — Щепкой щеку поцарапало чуток… Вы там все живы?

— Все живы, Степан Игнатьевич, — подала голос Марина.

А Денис, чтобы внести ясность и вывести соратников по борьбе из состояния легкого ступора, пояснил:

— Марина подоспела очень вовремя!

— Понял, — лаконично отозвался Степан Игнатьевич, столь же лаконичной пулеметной очередью пресекая попытку одного из бандитов поближе подобраться к разрушенным воротам.

— Понял, — эхом донеслось со стороны Валерия. — Привет!

Воспользовавшись передышкой, Гребски, пригибаясь на всякий случай, подбежал к джипу, оставленному вечером у стены сарая. Быстро оглядев машину, убедился, что видимых повреждений нет, и облегченно вздохнул.

— Хе-хе! Фастовские на подходе! — раздался радостный крик с чердака, а спустя какие-то мгновения Денис и все остальные услышали звуки милицейских сирен, прозвучавшие для их слуха приятнее любой музыки.

Почти неслышно подошел Валерий, ногой перевернул труп бандита, склонился над ним, всматриваясь в лицо.

Денис пояснил, что это тот самый, который так обиделся на замечание опера о петухах. Марина его…

— Ага! — сказал Валерий, покосившись на молодую женщину. Потом удовлетворенно и узнавающе хмыкнул. Придерживая раненую еще днем руку, выпрямил спину, крикнул в сторону:

— Батя, знаешь, кто нам предлагал сдаться?

— Не признал, — послышалось с чердака. — Кто таков?

— Кэмел это… Витек Комлев, подельник Белесого по последней ходке… Он при нем последнее время вроде ординарца был…

— Вот Белесый! Вот сволочь! — послышалось с чердака возмущенное бормотание. — Разберусь я с ним… ох, разберусь…

Валерий усмехнулся:

— А я помогу.

«Вы окружены, сдавайтесь!» — послышался усиленный мегафоном голос, а в ответ — самая что ни на есть отборная брань, сопровождаемая хаотичной неприцельной стрельбой не желающих трезво посмотреть на свое положение бандитов. Вслед за этим послышались уверенные автоматные очереди со стороны фастовской милиции, прибывшей на помощь Куприянову, и, как следствие, слабые крики: «Все! Сдаемся! Не стреляйте!»