Сергей Зверев - Эта земля будет нашей

В кабине в этот момент экипаж всеми силами старался исправить положение. Однако все попытки выровнять машину или хотя бы посадить ее вертикально на шасси успеха не имели – двигатели отказали окончательно. Тем более что внизу сейчас расстилались бескрайние болота. Сажать «Ми-26» особо было и некуда.

– Да сделайте же что-нибудь! – Британец проклинал себя, губернатора и все на свете за то, что согласился пойти на этот шаг – отправиться сюда, в Россию. Какого черта – сидел бы там, на Лазурном берегу... – Не-ет! – заорал Дингли, видя стремительно приближающуюся землю.

В кабинете Владимира Коренева все было по-прежнему. Никаких изменений в интерьере не наблюдалось, а хозяин апартаментов, сидя в своем роскошном кресле, пялился в монитор. Раздавшийся звонок заставил его прервать свое увлекательное занятие и протянуть руку к телефону.

– Да, слушаю.

Информация, которую ему сообщал невидимый собеседник, явно относилась к разряду важных, однако никаких эмоций на лице Коренева не отражалось. Президент банка вообще был человеком сдержанным.

– Это точно? И где он разбился? О-очень хорошо, – произнес владелец кабинета, – а документы в несгораемом кейсе? Великолепно.

Закончив разговор, президент банка открыл атлас области. Полистав его, отыскал нужную страницу и уткнулся в координаты того места, о котором только что шла речь. Довольная улыбка поползла по его лицу, и он прищелкнул пальцами.

Затем Коренев снова взялся за телефон, набрав номер человека, явно хорошо знакомого ему.

– Ну, что, он уже упал, – говоря это, банкир не скрывал радости, – что – и слышали? Вот и отлично. Да, главное – это кейс. Ты же знаешь, как он выглядит! Все, действуйте.

Коренев улыбался, барабаня пальцами по столу. Уставившись в карту, он что-то прикидывал, сощурив глаза. Затем набрал чей-то номер:

– Да, уже упал. Группа на месте? Главное – кейс.

Закончив с разговорами, Коренев сильно, до хруста в костях, потянулся. Последние дни как-то совсем мало оставляли времени на его любимый теннис. Ну, ничего, все это мелочи по сравнению с теми успехами, которые достигнуты на фронте борьбы с Пересветовым.

Теперь все зависело от того, кто окажется оперативнее. Естественно, губернатор не дурак и предпримет все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы добыть документы. Но ведь и Коренев давно действует. Первая часть плана сработала, теперь дело за второй. Теперь, если удастся завладеть компроматом, Пересветову – конец.

По поводу возможно разбившегося контейнера Коренев не то что не испытывал каких-то угрызений совести – о такой мелочи он даже и не думал.

Банкир, подойдя к столу, надавил на кнопку звонка. Через несколько минут тяжелая дубовая дверь отворилась, и в проеме показалась секретарша.

– Чай, кофе, Владимир Иванович?

– Принеси-ка ты мне, Ира, коньячку, – сказал Коренев.

Вернувшаяся вскоре Ира прошла в кабинет, держа в руках поднос.

Настроение Коренева просило праздника, пускай и локального, в границах кабинета. Секретарша Ира работала на этом месте не так уж давно – месяца четыре, не больше, но за это время успела проявить себя с лучшей стороны. Предыдущая прекрасно справлялась со своими обязанностями, но оказалась девушкой со сложным и неуступчивым характером. Коренев терпел все это, пока в один прекрасный день чаша его терпения не была окончательно переполнена.

Случилось это, когда шеф в очередной раз попытался установить более теплые и доверительные отношения. Эта фурия вылила графин с водой ему на голову и наговорила такого, что Коренев не выдержал подобного, и Аллочка покинула свое место.

В отличие от нее, Ирина оказалась девушкой разумной и приятной во всех отношениях. Дополнительные премиальные и мелкие презенты еще больше способствовали взаимопониманию, установившемуся между ней и шефом.

Коренев не без удовольствия смотрел, как секретарша, грациозно изогнувшись, аккуратно расставляла перед ним на маленький столик содержимое подноса. На прозрачной стеклянной поверхности стола появилась пузатая бутылочка, нарезанный дольками лимон и несколько тарелочек с аппетитно выглядевшей закуской.

Придя на работу, Ира быстро усвоила правила игры. В офисе она появлялась, одетая так, что президент банка не всегда мог выдержать до конца рабочего дня, чтобы не уединиться с ней для решения кое-каких рабочих вопросов. Вот и сегодня не самая длинная юбка выгодно демонстрировала великолепные ноги Ирочки.

Коренев плотоядно разглядывал наклонившуюся девушку. Благодаря небрежно расстегнутой верхней пуговичке ворота блузки, фасон которой и без того предусматривал откровенный вырез, перед его взором бесстыдно и во всей красе предстали чудесной формы груди.

– Ну что же ты, желаешь, чтобы я выпивал в одиночестве? – ухмыльнувшись, заявил Владимир. – Нет, так дело не пойдет. Поставь вторую рюмку и прибор для себя.

Улыбнувшись, она взглянула на него, исчезла за дверью, но вскоре вернулась, неся рюмку и обернутые салфеткой нож с вилкой.

– Присаживайся, – хлопнул он ладонью по дивану рядом с собой. Секретарша послушно уселась рядом. Чувствуя легкий аромат духов и прикосновение ее тела, Коренев тяжело задышал. Сегодня она просто сводила его с ума. Разливая по рюмкам коньяк, хозяин кабинета наклонился к девушке...

– Я вот что думаю, Ирочка – а не отправиться ли нам с тобой на недельку отдохнуть в какое-нибудь тихое место? Не знаю, как ты, а я так устал в последнее время. Вся эта беготня, нервы... А вот так, чтобы закатиться на край света, какой-нибудь маленький остров в океане, и никого вокруг. Что скажешь?

– Я с удовольствием приму ваше предложение, Владимир Иванович, – кокетливо повела плечиком секретарша.

– Отлично. Я думаю, что вскоре мы совершим такой вояж, – произнес Коренев, поглаживая ногу Иры и привлекая ее к себе.

Пробуждение Пересветова было тяжелым. Уже вовсю разгоралось утро, когда губернатор открыл глаза. То, что виделось вокруг, казалось мерзким и отвратительным. Прикрыв веки, Дмитрий Степанович лежал на спине и считал равномерные, тяжелые удары в висках, бившие словно молотком. Стоило даже не пошевелиться, а лишь подумать о чем-то, как сердце тотчас учащало ритм, а готовая лопнуть голова болезненно воспринимала каждый удар.

Постепенно стали всплывать обрывки вчерашнего вечера...

Он снова осторожно приоткрыл глаза. Плотные шторы на иллюминаторе почти не пропускали света, и обманчивый полумрак не давал представления о времени. Глядя на них, совершенно нельзя было понять, что же сейчас снаружи. Конечно, при таком самочувствии наилучшим вариантом было бы провести ближайшие часы в постели. В другое время Пересветов так и поступил бы, но сегодня надо было подниматься, несмотря на то что организм отказывался подчиняться.