Сергей Самаров - Тот самый калибр

Проехали по дворам, где были минувшим вечером, потом остановились, как и договаривались, около магазина. Я оставил шлем Скоморохову и вошел в магазин. Все-таки человек в мотоциклетном шлеме привлекает к себе внимание окружающих.

А я привлекать к себе внимание лишний раз не хотел. И по своей природной, мягко говоря, скромности, и потому, что это могло быть внимание со стороны подполковника Пашунина. Короче говоря, я вошел в магазин и неторопливо начал прогуливаться между прилавками.

Это был большой супермаркет. Как всегда в таком случае, из целого ряда касс работали только две, перед ними стояли приличные очереди. Я нашел холодильник с пельменями, взял пачку и пристроился в конце очереди, в которой стояли преимущественно старушки, всегда отличающиеся особой разговорчивостью.

Но будь я даже сторожевой собакой и держи уши навостренными, я все равно не смог бы услышать ничего интересного. Говорили в основном о постоянно растущих ценах и мизерных пенсиях, обычно, как в каждом магазине, ругали зажравшуюся власть. При этом словно хвастались, у кого пенсия меньше. Я, конечно, понимал, что в наше время похвастаться большой пенсией мало кто сможет, тем не менее такие разговоры утомляли и не содержали необходимой информации.

Расплатившись на кассе, я вышел на улицу. Отставного подполковника рядом с мотоциклом не оказалось. Но я знал, что он свою машину надолго без присмотра оставлять не будет. Если не смогут сам мотоцикл укатить, то навигатор отломят или еще что-то отвинтят.

Виктора Федоровича нигде не было. Я уже беспокоиться начал, когда он появился из ворот магазинного двора. В ответ на мой вопросительный взгляд сообщил:

— Там, во дворе, помойка. Естественно, и бомжи неподалеку. В магазине, конечно, редко что выбрасывают. Помоют, почистят, новую бумажку наклеят, и снова в продажу. Но иногда все же что-то и на помойку отправлять приходится. То, что полностью товарный вид потеряет. Вот бомжи и караулят. Побеседовали мы… Поехали.

Дома расскажу, срочного ничего, хотя факты интересные есть…

Виктор Федорович протянул мне ключи, чтобы я открыл баул-багажник и положил туда пельмени. А сам сразу сел за руль, демонстративно показывая, что он еще над чем-то раздумывает и, пока раздумывать не закончил, со мной общаться не желает. Я пельмени убрал, баул закрыл, передал ключи отставному подполковнику, и мы поехали. Но поехали не в сторону своих домов, а в сторону центра.

— Капитан Радимова еще на месте? — по связи спросил меня Скоморохов, словно я в уголовном розыске секретаршей работаю.

— Не могу знать, товарищ подполковник. Могу позвонить. Остановитесь…

Мотоцикл перестроился в крайний правый ряд и прижался к бордюру.

— Звони…

Одним из неудобств в интерфейсе шлема была невозможность послать вызов, не прикасаясь к трубке. Можно было бы, наверное, для мотоциклистов какой-нибудь словесный набор придумать. Естественно, я выложил свои претензии Виктору Федоровичу, на что он сообщил мне, что такая функция существует, но только для шлема водителя. Я уж не стал своего водителя утруждать набором номера, поскольку мы уже остановились, снял свой шлем и набрал номер капитана Сани. Она ответила не сразу, но хорошо, что вообще ответила.

— Я тебе позже позвоню. Я на совещании в прокуратуре.

Вопрос был исчерпан. В управление можно было не ехать, если было лень ждать, а ждать мы все не большие любители.

— Домой? — спросил Скоморохов.

— Если можно, мимо моих окон.

Он кивнул. А я набрал номер своего соседа со второго этажа, отставного уголовника Наиля. На звонок привычно суровым голосом ответила его жена.

— Добрый вечер. Могу я с Наилем поговорить? — По моему хитромудрому замыслу я мог бы убить ее своей вежливостью, чем существенно облегчил бы соседу жизнь. Но замысел не удался. Соседка не растаяла. Голос был по-прежнему суров и властен.

— А кто его спрашивает?

— Страхов. Сосед с первого этажа… — пришлось представиться. Но какой эффект вызовет мое представление — этого я не ожидал. Женщина ойкнула, ахнула, что-то у нее там грохнулось, и весьма звучно. Похоже, она сама упала. И трубка тоже упала. Не понимая, что произошло, я ждал продолжения, ждал, когда трубку Наилю передадут.

Ждать пришлось долго. Наконец в трубке раздался сонно-пьяно-хриплый голос Наиля.

— Кто это?

— Привет, Наиль. Это Страхов, сосед снизу.

Мне ответила могильная тишина. Никогда не думал, что моя фамилия может нагнать на людей столько страха. Но Наиль оказался, как я и предполагал, мужиком крепким и тишину скоро прервал.

— Ты откуда звонишь?

— Из города. На дороге остановились, стою рядом с мотоциклом и звоню. А что, не похоже?

— Жена у меня подумала, что с того света. И в обморок грохнулась. Пришлось мне вставать. Так ты что, жив, что ли?

— Жив, конечно… Мне еще в госпитале врач пытался внушить, что я уникальный кадр, которому танк по голове проехал, а я выжил. Правда, танка в тех местах, где меня тогда ранило, в помине не было, тем не менее я и из-под танка вылезу. А откуда такой странный вопрос? Меня что, уже кто-то похоронил?

— Вчера вечером неподалеку в кустах нашли тело мужика без головы и без кистей рук. Только татуировка на плече — летучая мышь над земным шаром. Говорят, эмблема вашего спецназа…

— У меня никогда такой татуировки не было. У меня вообще никогда никакой татуировки не было. И что дальше?

— Наш участковый решил, что это ты. Даже акт опознания подписал. Тело, говорят, в морге на экспертизе. А сегодня к вечеру уже ближе приезжал какой-то поп со своей бабой, говорит, ему твою квартиру выделили. Но дверь открыть не сумел. На завтра на утро слесаря вызвал. Сегодня слесарь пьян. Завтра утром хотят дверь вскрывать.

— Ты завтра утром дома будешь?

— Да. Только с утра за пивом сбегаю, чтоб голова прояснилась.

— Попа за бороду подергай, по животу коленкой пни и сообщи ему, что я жив и обещаю его же крестом с него голову снести, если он посмеет войти в мою квартиру. Если он не поймет, позвони мне. Мой новый номер у тебя в трубке должен сохраниться. Но больше никому номер не давай.

— Сделаю. Сам когда появишься?

— Скорее всего, завтра к вечеру. Надеюсь, по крайней мере. Может, послезавтра. Как получится. Не от меня зависит.

— Ко мне загляни. Поздороваемся хоть…

— Обязательно…

О всяких вариантах захвата квартир, когда кто-то умирает, я уже многократно слышал. Но я-то еще жив, и только с подачи участкового кто-то торопливо стремится записать меня в покойники. Видимо, есть у участкового какая-то заинтересованность в этом вопросе.

Убрав трубку, я коротко пересказал отставному подполковнику Скоморохову суть разговора с Наилем, который он не слышал, потому что после моего звонка капитану Радимовой снял с головы шлем.