Сергей Зверев - Бронебойный экипаж

Теперь он бежал, уже не таясь. Вот большая темная масса танка и приземистый тягач.

— Готовы? — спросил Соколов, подбегая к переднему люку тягача.

— Прыгай, завожу! — отозвался Афанасьев.

Алексей и забрался на брезент, закрывавший сверху общее отделение тягача, куда складывали оборудование и где могли ехать при необходимости человека четыре. Как я сам не додумал, мелькнуло в голове Соколова. И зачем мне сейчас садиться за рычаги танка? Он улегся на брезенте поудобнее и отвел приклад «шмайсера» назад, изготовившись для прицельной стрельбы. Ему показалось, что рокот неожиданно заработавшего двигателя должен был разбудить всю деревню, но с другой стороны так же работали моторы танков. Тягач дернулся, сдвинул махину танка и поволок его по переулку. Все ближе, ближе нужная точка, откуда можно стрелять прямой наводкой. Все, стой!

Повесив ремень автомата на плечо, Алексей соскочил на землю и побежал к танку. Тягач чуть попятился, давая слабину тросу. Сбросив стальную петлю с крюка на броне танка, Алексей бросился к тягачу. Поехали! Он еще слышал, как чуть поворачивается башня танка, но все мысли его были сейчас о бронетранспортере. Было хорошо видно, как пулеметчик за стальной броней поворачивает на турели пулемет навстречу приближающейся машине.

Гулко выстрелила пушка, и задняя часть борта бронетранспортера вспучилась огненным шаром. Машину отбросило в сторону и повалило набок, что-то в ней сильно загорелось. Возле дома метались две фигуры, пытаясь занять позицию с автоматами на изготовку. Алексей лег на бок, прицелился и двумя очередями свалил одного из часовых.

И тут второй раз выстрелила пушка Омаева. Тягач был уже возле изуродованного бронетранспортера, когда деревянный большой дом, как показалось Соколову, подпрыгнул от взрыва. Покосилась крыша, что-то с шумом посыпалось сверху, несколько осколков впились в брезент и ударились в корпус тягача. Тело второго часового валялось прямо посреди дороги.

Афанасьев выбрался из люка и, хромая, побежал к дому, который начинал гореть. Даже из-за мерного рокота мотора тягача было слышно, как кричат люди, раздаются команды, где-то сильно хлопали двери изб — выбегали на улицу немцы. Сейчас начнется, подумал Алексей и повернулся в ту сторону, откуда было больше шума и криков.

На площадь бежали офицеры, на ходу застегивая шинели и подпоясываясь ремнями.

Разбегались, подумал злорадно Соколов, поднимая ствол автомата. Одна, вторая, третья короткие очереди. Двое немцев упали, кто-то пополз в сторону, остальные стали искать укрытие и стрелять из пистолетов по стоявшему посреди площади тягачу. А я хорошая мишень, подумал Алексей. Еще две очереди по наиболее ретивым, и пора менять рожок автомата.

Пули свистели над ним, прошивали брезент, поэтому пришлось спрыгнуть на землю и лечь за гусеницу машины. Еще несколько очередей заставили залечь группу солдат, бросившихся было на площадь.

Что-то с шумом упало на брезент, и послышался голос Афанасьева.

— Тяжелые, суки. Я за вторым.

Соколов расстрелял второй рожок и очень остро почувствовал, что у него их осталось всего четыре штуки. Надо стрелять экономнее, подумал он, и тут же пришлось выпустить чуть ли не половину по группе, которая опрометчиво пошла в атаку. Он уложил троих, но остальные не побежали назад, а залегли и стали расползаться по сторонам, пытаясь охватить одинокого стрелка с разных сторон.

И тут заработал пулемет. Никогда еще звуки выстрелов немецкого МГ-34 не казались Алексею такими родными. Он обернулся. На площади один за другим попадали попавшие под пулеметные очереди патрульные солдаты. Пулемет заработал снова, и теперь фонтанчики земли запрыгали по другую сторону площади. Немцы попятились, стали разбегаться. Вот так-то лучше. Где Афанасьев?

С шумом снова упало тяжелое на брезент, и зычный голос капитана перекрыл стрельбу:

— Все живы? По коням!

Омаев бежал зигзагами, держа в руках пулемет. Соколов поднялся в полный рост и смотрел по сторонам. Вон трое у дерева. Он несколькими очередями заставил немцев ретироваться. Омаев бросил пулемет на тягач и запрыгнул сам.

— Прикрываю, — крикнул он, разворачиваясь с пулеметом назад.

Прямо тачанка у нас какая-то, только бензиновая, подумалось Соколову.

Тягач взревел и рванул с места так, что земля полетела из-под гусениц. Тридцать километров в час — не такая уж великая скорость, но она все же уносила их на окраину деревни. Следом бежали, укрываясь за деревьями, немцы и стреляли вслед машине. Соколов и Омаев поливали улицу очередями. Неожиданно вдалеке, в самом конце улицы, вспыхнули танковые фары. Одна машина, вторая. Черт, неужели три танка пошли за нами.

— Патроны! — крикнул лейтенант Омаеву.

Руслан вытащил из подсумка один за другим два автоматных рожка, бросил их командиру и расправил на брезенте остатки пулеметной ленты. Она у него кончалась.

Ничего не понимавшие солдаты у колючего ограждения даже не пытались стрелять. Соколов разогнал их очередями, под гусеницы легла рогатка с проволокой, потащилась следом, со звоном лопнула проволока, и только столб пыли в темноте тянулся теперь за машиной, которая без света фар по ухабам уходила в сторону леса.

Зато фары виднелись уже на выезде из деревни. Гулкий выстрел, и с шелестом пролетел над головами снаряд. Он разорвался метрах в ста впереди и правее. И тут же Афанасьев выпустил вверх осветительную ракету. С шипением огненная полоса прорезала небо, а потом поле залило мертвенным дрожащим светом, в котором так хорошо был виден и уходящий тягач, и танк, идущий следом метрах в трехстах, и бронетранспортер, непрерывно ведущий огонь из пулемета. А потом на окраине появились еще два танка.

Это был самый страшный для Алексей миг за всю ночь. Полная беззащитность, и они — как мишень в тире или на танковом полигоне. Одно попадание фугасного снаряда в тягач, и от них троих найдут только подметки.

С опушки леса вспыхнуло, пронесся над полем танковый выстрел, и тут же взрыв встал фонтаном под гусеницами первого немецкого танка. Гусеница, сорванная взрывом фугасного снаряда, взлетела вверх, танк загорелся. Еще два танка замедлили ход и стали разворачивать башни в поисках цели. Но в темноте им было не видно, кто и откуда стрелял. А настырный бронетранспортер, не сбавляя хода, объехал подбитый танк и снова устремился в погоню за тягачом.

Второй выстрел, и от немецкого бронетранспортера полетели в разные стороны листы железа. Теперь и немецкие танки открыли огонь из пушек по лесу. Но зная выдержку своего экипажа, Соколов не сомневался, что «семерка» уже ушла с линии огня.

Как Афанасьев в темноте различал дорогу и не проскочил мимо поворота на еле заметную колею, ведущую в лес, осталось загадкой.