Константин Костин - Остров Сокровищ

А по поводу сейчас… думаешь, дело в деньгах? Да были у нас эти деньги. Кому они счастья принесли? На кусок хлеба я себе заработаю всегда — будь уверен. Дело в войне. Там, в мирной жизни, мы чужие. Нахрен никому не нужны. Какая женщина будет терпеть, как я по ночам в криках просыпаюсь? Я приехал сюда не за деньгами. Я приехал за войной. Только в войне я свой.

Не могу сказать, что после услышанного мне стало легче. Тем более, когда я знал, что у Макса за пазухой спрятан штык-нож. Я с трудом поборол в себе желание положить руку на рукоять пистолета, успокоив себя тем, что я нужен своему подельнику в угоне судна за тем, чтобы этот самый угон довести до конца.

— Ладно, шеф, хорош мозга полоскать, — усмехнулся Макс. — Прилив уже высоко. Пора нам пришвартовать эту ласточку.

Я с лотом отправился на нос, промерять глубину. Бунтовщик встал за штурвал. На самом малом ходу "Скиф" вошел в бухту.

Нам нужно было пройти километра три, но эти три километра были самыми сложными. Вход в бухту отличался малыми глубинами — в лучшем случае не больше семи метров. Кроме того, был узким и извилистым. Без Макса я бы точно не справился. Как и он без меня. Мы лавировали, обходя мели, как на парковке супермаркета в восемь вечера. Матвеев показывал высший пилотаж.

Как только мы миновали оба мыса, со всех сторон нас окружила земля. Бухта была отлично скрыта лесами от любопытных глаз как с моря, так и с острова. Не зная, где корабль, потребуется куча времени, чтобы найти его.

Глубина, увеличившись до пятнадцати метров, начала резко сокращаться. Двенадцать. Десять. Семь.

— Семь! — завопил я, что есть мочи. — Семь метров!

Но "Скиф" продолжал идти вперед, не меняя не скорости, не курса.

Пять!

— Пять! — заорал я, оборачиваясь.

Сделал я это вовремя. Макс был уже совсем близко от меня. Он полз на четвереньках, сжимая нож в зубах, волоча за собой раненную ногу, оставляя за ней кровавый след. Наши глаза встретились. Мы оба закричали. Я — от обиды за свое ротозейство, и испуга. Крик бандерлога больше походил на звериный, полный ярости.

Выдернув из кобуры Стечкина, я нажал на крючок. Грохнул выстрел. Конечно, я промахнулся — пуля вошла в палубу в полутора метрах от головы Матвеева. Но хуже всего было то, что мое раздолбайство сыграло со мной злую шутку. В принципе, это было весьма закономерно. С тех пор, как пистолет оказался у меня, я так и не удосужился разобрать его, почистить, смазать. Затворная рама остановилась на половине пути, прижав гильзу к казеннику и смяв ее. Я вцепился в затвор, но его намертво заклинило. Отбросив бесполезный пистолет, я достал из ножен нож, возвращенный мне Серебряковым — единственное оставшееся у меня оружие.

Макс уже успел встать на ноги. Усмехаясь, он перекинул нож из руки в руку, будучи уверенным, что теперь я никуда не денусь. Какого черта? Я из пистолета-то умудрился промахнуться! С одним ножом я и вовсе не противник закаленному в боях вояке. Да и управлялся я с ним хреновасто. Выставив руку вперед, на уровне груди, чуть подняв клинок, я ждал Матвеева. Ждал, по большому счету, уже похоронив себя.

Бандит не торопился. Упиваясь своей силой, оскалившись, он медленно наступал, подтаскивая раненую ногу, зажимая меня на носу. Еще пара шагов — и все…

И в этот момент "Скиф" ударился килем в песок. Заскрипел металл. Меня бросило на фальшборт, а мгновение спустя — придавило Матвеевым. Я успел лишь сжать крепче рукоять ножа и подумать, что это все. Сейчас он начнет меня кромсать. На ленточки от бескозырок. На шупальца осьминога.

Турбины сторожевика продолжали работать, и он, тараня отмель, пеня воду, с диким скрежетом продолжал двигаться вперед, заваливаясь на борт. Когда крен достиг градусов тридцати, мы оба прокатились по палубе, причем Макс — нелепо размахивая руками, и рухнули в воду.

Я нехило приложился об воду. Но больше всего я удивился тому, что почувствовал это. По моим прикидкам я должен был уже беседовать со Святым Петром.

Здесь было неглубоко. И тепло — солнце отлично прогревало отмель. Оттолкнувшись ногами от дна, нахлебавшись воды, я всплыл на поверхность. Каждую секунду ожидая удара ножом, я схватился за свисающий конец троса, и вскарабкался по нему на палубу. Только здесь я осмелился обернуться.

Матвеев лежал на дне, в тени судна. Вокруг метались песчаные вихри, поднятые водоворотами. Из-за ряби даже казалось, что он пытается встать. Но течение уносило струю, цвета клюквы, а из груди Макса торчал мой нож.

Я похлопал себя по карманам, в поисках сигарет, наткнулся на что-то, торчащее у меня из бедра, и в эту секунду меня пронзила такая дикая боль, что я едва снова не сорвался вниз. Я выдернул из ноги штык-нож, и отправил его к хозяину — на дно. Стайка рыбок, спугнутых упавшим клинком, пронеслась над Матвеевым. Рана была пустяковая, но кровяки лилось… ведро! К тому же порез жгло, еще и от соленой воды, попавшей в него.

Сигареты я в итоге нашел, но они, конечно, промокли насквозь. Ранение не доставляло особого дискомфорта, и я довольно быстро добрался до каюты Торопова, где продезинфицировал ее коньяком и немного принял внутрь, для согрева. После перетянул рану и обшарил все помещение в поисках хоть какого-нибудь оружия, но тщетно. Уходя, замполит не оставил даже перочинного ножа.

Зато нашлась початая пачка сигарет — легкого Парламента, которые курил подполковник. О здоровье, типа заботился. Скотина. Лучше бы тогда вообще не курил! Успокоился я лишь через три-четыре сигареты, и уже собирался покинуть судно, как вдруг сообразил, что турбины все еще работают.

К счастью, Макс успел мне показать что и как делать, и я заглушил машины. Когда я вернулся на палубу, бухту уже окутали сумерки. Вода, увлекаемая отливом, уходила, и "Скиф" все больше ложился на бок. Пробравшись на нос, я посмотрел вниз. Там было совсем мелко, и я просто спрыгнул в воду. Песок был плотный, изрытый волнами, и я, бредя по пояс в теплой, как парное молоко, воде, вскоре вышел на берег. Там я обернулся.

Да, Серебряков был кое в чем прав. Если бы не накренившийся сторожевик, и не труп там, на дне, то эта бухта была бы отличным местом для отдыха. Поставить бы здесь отель — можно было бы грести неплохие деньги.

Но любоваться на местные красоты времени не было. Меня ждут в крепости. Люлей, конечно, поначалу отвалят, но в итоге я вышел победителем. Два бандита мертвы, пусть один и без моей помощи, а второй случайно. "Скиф" в наших руках. Победителей не судят.

Размышляя таким образом, я отправился в форт. Речушка, впадающая в бухту, насколько я помнил, брала начало как раз из ключа в крепости. Хотя, какая речушка? В самом глубоком месте она едва доходила мне до бедра. Так, ручей. Вдоль него я и пошел.