Александр Тамоников - Один против Абвера

Бестолковых людей в его войске не было. Все тоже залегли.

Он задыхался в бессильной ярости, сжимал цевье автомата. Героически погибнуть к чертовой матери? Кому от этого полегчает? Этак скоро никого рядом не останется.

Лес прорезала грунтовая дорога, та самая, что тянулась от моста, на котором остался мертвый Семашко. На ней капотом на восток стоял бронеавтомобиль, курила солдатня. За ним приткнулись тяжелый внушительный «кюбельваген» с глухим тентом и командирский «хорх», окрашенный в защитный цвет.

Полковник Кляйст уже вышел из леса и садился в «кюбельваген».

Человек, некогда выдававший себя за Рожнова, цвел и пах. Его физиономия сияла белозубой улыбкой, он похлопывал полковника по плечу.

Алексей от злости чуть не прободал дерево лбом. Он мог открыть огонь, пристрелить того и другого, но вокруг целая армия. Жалко не себя, а товарищей. А может, не все еще потеряно?

Он смотрел, вертел мозгами. Там только солдат никак не меньше десятка, а еще пачка офицеров.

Кляйст опустился на заднее сиденье, рядом с ним же пристроился осанистый обер-лейтенант в фуражке с высокой тульей. За рулем восседал пухлощекий фельдфебель.

Рожнов собрался было плюхнуться рядом с ним, но к нему подошел лейтенант из броневика, стал что-то говорить. Оба при этом уставились на лес.

Алексей застыл.

Рожнов колебался, потом махнул рукой. Дескать, нам некогда, делайте, что хотите. Похоже, уничтожение кучки выживших советских военнослужащих не было приоритетом.

Лейтенант тоже помялся, козырнул, побежал к бронеавтомобилю. У него имелся собственный приказ.

В «хорх», замыкающий колонну, уселись еще один гауптман и четверо небольших чинов. Завелся двигатель бронеавтомобиля, выпустил струю гари. Солдаты вскарабкались на него. Машина двинулась на восток.

Алексей терпел, выжидал.

Водитель «кюбельвагена» тоже начал движение, разворачивая неповоротливый вездеход на узкой дороге. Он справился с этим в несколько приемов, обогнул «хорх» и медленно двинулся в обратном направлении, на запад.

Броневик ушел за поворот, влево, оставляя за собой клубы пыли. Водитель «хорха» дождался, пока проедет «кюбельваген», съехал с обочины и двинулся за броневиком.

Алексей взлетел словно кипятком ошпаренный! Все поняли его без слов и помчались за ним на восток, туда, где дорога исчезала за поворотом.

Слева еще не осела пыль. Бронеавтомобиль уходил за следующий поворот. «Хорх» рычал где-то справа, еще не появился.

Бойцы работали машинально. Черкасов с Герасимовичем дружно схватили дерево, валявшееся на обочине, выволокли его на дорогу, бросили. Они пулями полетели в кювет и успели в самую тютельку.

Фыркающий «хорх» возник из-за поворота и встал перед бревном как лошадь у барьера. Дерево не полностью загородило проезд, но машине пришлось бы въехать в кювет и изрядно потрястись.

Физиономия водителя вытянулась от досады. Этот парень носил погоны унтер-фельдфебеля.

Распахнулась дверца. На обочину выбрался осанистый гауптман с орлиным взором, в высокой фуражке, повертел головой, пожал плечами. Никаких опасений у него не возникло. Бревно могло валяться тут хоть целый год. Броневику ничто не мешало проехать по нему.

— Убрать! Всем из машины! — распорядился он.

Четверо младших чинов — от унтер-офицера до штабс-фельдфебеля — послушно выбрались из машины и побежали выполнять приказ. Они дружно взялись за бревно, подняли его, понесли и оказались в этот момент фактически беззащитны.

Разъяренные демоны вырвались из канавы как черти из табакерки и яростно набросились на немцев. Они били их корягами, камнями, кулаками. Стрелять нельзя ни в коем разе! И ножи тоже под запретом. Самим же потом придется эту форму носить. Даже слепой Хомчик отоварил по черепу сучковатой палкой унтера и радостно засмеялся, когда тот повалился в пыль.

Врагов было больше, но они не устояли под натиском разъяренных русских мужиков.

Гауптман попятился от раскрытой дверцы, побледнел. Рука его машинально потянулась к кобуре.

Алексей летел на врага как истребитель-перехватчик. Он перевалился через капот, сжимая в левой руке коряжину с короткими сучками, метнул ее, когда гауптман уже выхватил «Вальтер». Она ударила немца в лоб, и тот рухнул на землю. Лишь бы крови было немного. Саблин оседлал поверженного неприятеля и сжимал его горло, пока тот не затих.

Рядом тоже был порядок. Полная победа!

— Парни, быстро! — поторопил товарищей Алексей. — Преображаемся! Мы должны выглядеть убедительно. Три минуты, больше не дам. Снимайте с них все, натягивайте на себя, берите оружие, документы. Тела в кусты, да живо! Если кто-то здесь появится, будет не очень красиво.

— Эй, сержант, подожди! — всполошился Хомчик, бросаясь за Герасимовичем, который волок в кусты штабс-фельдфебеля вполне интеллигентного вида. — С него очки сейчас свалятся. Ты что, не видишь?

Хомчик успел спасти очки в круглой оправе, водрузил их на нос и облегченно выдохнул. То, что доктор прописал. Он радостно заулыбался. Прозрел!

Все работали как на конвейере, уложились в три минуты. Преображение состоялось. Алексей превратился в гауптмана Иоганна Зингера, служившего в разведке 341-го пехотного полка. Всем остальным неплохо пошли мундиры унтер-офицеров и фельдфебелей.

— Один лишний, — объявил Герасимович, кивая на бесхозное тело, забрызганное кровью.

— Не лишний, а запасной, — пошутил Черкасов.

— Все в машину! — скомандовал Алексей. — Мы должны их догнать! Ранцы с собой, оружие держать наготове! Герасимович, водишь машину?

— Так точно, товарищ капитан! «Эмку» водил до войны, у отца была.

— Девочек на пикник катал? — осведомился Черкасов.

— К черту девочек! — взорвался Саблин. — Вперед, товарищи офицеры и сержанты, к тигру в пасть!

Герасимович ловко разворачивал машину. В управлении этой штуковиной не было ничего сверхъестественного. Алексей сидел рядом с водителем и дрожал от нетерпения.

Сколько времени прошло? Минут десять? Кляйст и Рожнов будут пробиваться на запад, это и ежу понятно. Архивы завалены в подземелье, за ними они не поедут. Умные люди понимают, что не успеют до прихода русских. Нельзя им время терять, на запад надо гнать, проявляя изворотливость и обходя собственные посты. Рожнов и так уже с три короба наврал воякам из 341-го полка. Воображения у него с избытком. А те и уши развесили.

Саблин обернулся. Хомчик с Герасимовичем сидели сзади, прямые как шпаги. Они важно надували щеки, видимо, преисполнялись величием момента. Вроде все в порядке.

Он всмотрелся повнимательнее и спросил:

— Рома, ты издеваешься?

— Что не так, товарищ капитан? — осведомился Черкасов. — Вроде я правильно все надел.