Сергей Зверев - Танкисты

– Раздолбаем за милую душу колонну, – оскалив зло прокуренные зубы, отозвался Луговой. – Горючку нам заливают, снарядов подбросят. Живем!

– Тогда слушайте приказ. Сержант Доброжин, вы…

Алексей понимал, что все три танка ставить на шоссе перед колонной нельзя. Через полчаса максимум их подожгут, и немцы пойдут дальше. Там он поставит одного Доброжина. Сибиряк спокойный командир, рассудительный. И экипаж у него такой же. Его задача: с ходу подбить головную машину, лучше две. Уходить за деревья и неожиданно возвращаться снова и стрелять, не давать растащить на буксире затор на дороге. Пулеметчика лучше из танка высадить и подготовить ему позицию у края дороги. Чтобы он не дал пехоте просочиться вперед. Самая трудная задача будет у Доброжина, но он справится. Только он и справится. «А мы с Луговым, каждый на своем склоне, будем маневрировать, менять позиции, показываться только на один-два выстрела и снова уходить назад. Немцы и не поймут, что их атаковали всего три машины. А когда поймут, то постараются нас обойти, а по лесу это не так просто. У них подвеска слабовата для пересеченной местности, у них танки проектировались под европейскую войну, под броски по дорогам и охватам по шоссе с покрытием. Проходимость у них слабенькая. А наши «БТ‐7» в этих условиях просто незаменимы!»

– Все понятно? – убирая карту в планшет, спросил Соколов. – Вопросы есть?

– Никак нет, товарищ, младший лейтенант. Задача понятна.

– И вот еще что, ребята. Нам приказано идти напрямик через лес, чтобы быстрее выйти к намеченному рубежу. Но мы через лес не пойдем. Опушкой леса выходим к шоссе и жмем на максимальной скорости по нему до развилки дорог, потом сворачиваем на северо-запад. Идете за мной как пришитые. В лесу пни и упавшие деревья, а у нас гусеницы все ресурсы выработали, лишних пятьсот километров уже на них отмахали. И других не будет. А на колесный ход в условиях боя перейти мы не сможем. Пока трансмиссию на колесный ход переключишь, пока руль установишь. Подожгут в два счета.

Последние напутствия позади. Танки, лязгая гусеницами и вырывая с корнем траву вперемешку с хвоей из лесной подстилки, пошли вдоль опушки на запад. Алексею это показалось почему-то символичным. «Вот, все отступают, идут на восток, а мы чуть ли не первые, кто повернул на запад». Хотя не первые. Сколько было контратак за эти дни, сколько ответных ударов! Внутри стало как-то неуютно. Молодой командир впервые почувствовал себя так.

Ведь все бои, в которых он участвовал, начиная с 23 июня, были боями в составе частей и подразделений. Никогда он еще не был один. А сейчас? С тремя танками он должен выйти против стальной армады врага и… наверное, погибнуть. А ребята понимают это? Конечно, понимают. Соколову стало даже как-то немножко стыдно, ведь его сержанты, командиры танков ничем не выдали себя, слушая, как он ставит задачу, а ведь понимали, на что идут. А он сейчас мандражирует. «Нет, – прикрикнул внутренне на себя Алексей. – Вся армия сейчас не щадит себя, каждый командир и красноармеец идет на смерть с готовностью и гордостью. И я так же! Это мой долг красного командира – защищать свою землю, свой народ. Пусть и ценой собственной жизни. Враг не пройдет!» Алексей, сидя в люке своего танка, обернулся и посмотрел, как легко идут две «бетушки» в поднятой его танком пыли. Хорошо идут, уверенно. Он сдвинул на затылок шлемофон, подставляя взмокший лоб свежему ветру.

Гул ощущался не только в воздухе. Старый потрескавшийся асфальт, казалось, дрожал под ногами. Соколов стоял и смотрел, как из танка Доброжина вытаскивают пулемет «ДТ» с металлическими дисковыми магазинами. Еще по десять пулеметных дисков передали с других танков. Так, позиция хороша. С одной стороны откос низинки прикрывает, с другой – полотно дороги на голову выше пулеметчика. И сам он лежит в небольшой канавке, почти в естественном окопчике, в пулеметной ячейке. Доброжин подбежал, бросил своему пулеметчику малую саперную лопатку:

– Держи, Сашок! Окопайся поглубже, пока время есть!

– Ну что, Доброжин, – Алексей подошел к командиру танка и взял его за плечи.

Много говорить не хотелось, не хотелось расслаблять сержанта, да и самому расслабляться.

– Нормально, командир, – не по уставу ответил Доброжин. – Задачу выполним. Остановим врага.

Они обнялись, и Соколов побежал к двум танкам, где его ждал Луговой. Сержант нетерпеливо топтался возле переднего люка своей машины и что-то втолковывал механику-водителю, поглядывая то на небо, то на шоссе, где в любой момент могли появиться вражеские танки.

– Не пора нам, товарищ младший лейтенант? – сразу же спросил он, когда подошел Соколов.

– Пора, – кивнул Алексей и протянул руку сержанту. Тот пожал ее горячо и широко улыбнулся.

– Вот это мне нравится, вот такую хитрость я одобряю. Они ведь не знают ничего, они прут и прут, лишь бы поскорее с дороги в степь выехать, из лесов бы выбраться. Они думают, что они самые хитрые. А вот им! – Луговой вытянул руку со сложенными в дулю пальцами. – Нежданчик им тут небольшой!

– Вы там поосторожнее, Луговой, – попросил Алексей и постарался улыбнуться как можно веселее и беззаботнее. – Не лезьте на рожон. Выскочили, встали, выстрел, поиск новой цели и назад. В другом месте выскочили и снова так же. Старайтесь не делать два выстрела подряд. Могут подбить, и тогда задачу мы не выполним. Мы сегодня должны о себе беспокоиться только потому, что если погибнем раньше времени, то немцы прорвутся. Понимаете?

– Так точно! – Сержант бодро вскинул руку к шлемофону, отдавая честь. – Есть не помирать раньше времени!

Танк Лугового развернулся и пошел по склону над дорогой. Все выше и выше. Вот он взобрался на самый верх откоса и скрылся за деревьями. «Ну, все, – подумал Соколов, – все на местах. Пора и мне». Он запрыгнул на борт, опустил ноги в люк башни, нашел разъем ТПУ и, прижав ларингофон к горлу, приказал:

– Вперед, Бурун, наверх.

Со скрежетом рычаг встал на нужное место, и танк, лязгнув гусеницами, пошел в сторону склона. Поднявшись на самый верх, Соколов осмотрелся, но так и не увидел танка Лугового. Молодец, сержант, мысленно одобрил он действия командира отделения.

– Бурун, на малых, – приказал Алексей механику-водителю, осматривая бровку склона и деревья поодаль.

Выскакивать на самый край нельзя – осыпается земля, там нет скалистой породы, только каменная мелочь. Загремишь вместе с машиной на дорогу. Придется точно командовать Буруну, а он может не услышать вовремя. Значит, по старинке: ноги ему на плечи и дублировать команды. И Никонову дублировать придется жестами. Там пехоты до черта вместе с танками. Придется стрелять, чуть ли не чередуя бронебойные снаряды и осколочные. Осколочных больше нормы, а бронебойных совсем мало. Мазать нельзя.