Александр Тамоников - Танки в плен не сдаются

Иволгин переключил станцию в режим переговорного устройства и заявил:

— Мужики, новость!

— Какая же? — спросил Ивасюк.

— Господин советник командира отдельного танкового батальона Петренский оказался предателем. Вкупе еще с двумя. Но те сирийцы.

— Ни хрена себе! Это, по-моему, здесь впервые. Еще ни один российский советник не работал на террористов.

Иволгин усмехнулся и проговорил:

— Паршивая овца везде найдется. А подкатывал к Ольге. Эх, надо было попросить командира дивизии попридержать этого ублюдка у себя. С каким удовольствием я набил бы ему морду!

Механик-водитель усмехнулся и сказал:

— Ну, по-моему, этого ему не избежать. Наши в любом случае Петренского сирийцам не отдадут. Будет сидеть в Хмеймиме, пока не расколется. К тому времени и мы туда подскочим. Уверен, Веденко с удовольствием организует тебе встречу со старым знакомым.

— А что Биджани? Он утвердил выход к переправе? — поинтересовался наводчик.

— Нет. Встаем, заряжаемся, потом доведу до вас задачу, поставленную экипажу.

— Нет бы приказал срочно идти на тот берег, отдыхать и обедать.

— С этим успеем.

Механик-водитель завел танк за холм, остановился.

Иволгин спросил у наводчика:

— Дима, ты когда-нибудь прыгал на батуте?

— Нет, а что?

— Придется попрыгать.

— В смысле? На каком батуте…

— Это я так образно. Сейчас выходи из машины и дуй на вершину холма. Оцени обстановку, потом возвращайся в танк. Периодически будешь смотреть. Это и есть прыжки на батуте.

— Короче, прыгать козликом из танка на холм, потом обратно и заряжать автомат. Между прочим, у нас в экипаже и младший по званию есть.

— Есть, но он нужен мне в машине. Понял?

— Понял. И чего заболел Рябинин?

— Михаил, глуши дизель, наводчик, бегом на холм! Начинаем дозаряжаться через десять минут.

К 6:40 танкисты закончили свои дела.

Закончив переговоры с командиром экипажа, Биджани быстро оделся и приказал:

— Командира российского спецназа, старшего лейтенанта Янира и начальника штаба ко мне в кабинет!

Помощник оперативного дежурного послал за названными офицерами дневальных по штабу. Через десять минут они были в кабинете.

Первым вошел Авилов.

— Здравия желаю, господин генерал!

— Здравствуй, подполковник!

— На юго-западе облако дыма. Что произошло?

— Присаживайтесь, все узнаете.

Тут же вошли полковник Гафари и старший лейтенант Янир.

Начальник штаба поприветствовал командира дивизии и задал тот же вопрос.

Биджани сообщил им о том, что произошло в Майне.

— Таким образом, господа, экипажу «Т-90» удалось уничтожить охрану, завладеть танком, вывести его на боевой рубеж и фактически уничтожить банду террористов на окраине Майны, — проговорил он, а потом перечислил технику, которую расстрелял экипаж Иволгина.

— Вот это танкисты дали духам прикурить! — воскликнул Авилов. — А на связь точно выходил Иволгин?

— Точно! Я говорил с ним по рации и раньше. И потом, на передовой слышали пушечные выстрелы. Наши танкисты определили, что било именно орудие «Т-90». Зафиксирован мощный взрыв в Майне. Это мог быть склад с большим количеством боеприпасов. Облако дыма до сих пор висит в воздухе.

Авилов улыбнулся и сказал:

— Мы собирались с коптера искать место удержания наших танкистов, а они сами разобрались. Отчаянные ребята! Надеюсь познакомиться с ними.

— Это произойдет совсем скоро, — сказал Биджани, присел на стул рядом с командиром группы спецназа и продолжил: — Господин подполковник, я не имею права приказывать вам, обязан оказывать полное содействие, но считаю, что такой случай упускать нельзя. Я имею в виду последние героические действия российского экипажа.

Авилов улыбнулся.

— Господин генерал, говорите прямо, чем мы можем помочь вам.

— Сейчас мы имеем «Т-90» на южном берегу. До переправы боевиков от него не более двадцати километров. Если бы ваша группа совместно с одним отделением взвода старшего лейтенанта Янира и тремя его БМП соединилась с экипажем и атаковала позиции противника, обороняющего переправу, то вы наверняка уничтожили бы ее. Более того, смогли бы захватить плацдарм. Если согласитесь, то я немедленно прикажу переправиться через реку восточнее и западнее Байара по меньшей мере двум пехотным ротам, одной танковой и артиллерийской батарее. Эти подразделения вышли бы к плацдарму, занятому вами, и закрепились бы там. Так селение Байар оказалось бы полностью блокированным. Его взятие стало бы лишь вопросом времени.

Авилов кивнул и сказал:

— Отчего же не помочь хорошим людям? Мне нужны точные координаты танка.

Начальник штаба протянул карту командиру группы российского спецназа и сказал:

— Пожалуйста, господин подполковник. Вот отметка.

— Так, вижу, это недалеко. Найдем. На связь с Иволгиным я сам выйду, обговорим порядок встречи. — Авилов повернулся к Яниру и спросил: — Старлей, когда мы можем тронуться?

— Да хоть сейчас, господин подполковник.

— Да? Хорошо. Так и сделаем. Поднимай взвод, определяй отделение, проверяй БМП на предмет переправы. — Авилов посмотрел на часы и распорядился: — В семь ноль-ноль начинаем марш к месту нашей переправы. Вопросы есть?

— Боезапас БМП?..

— Штатный.

— Понял вас.

Авилов взглянул на генерала.

Тот приказал Яниру:

— Действуй, Амин. Ты в распоряжении подполковника.

— Есть, господин генерал!

Офицеры покинули кабинет, в котором остались комдив и начальник штаба. Они принялись планировать собственные действия, готовить прорыв войск по северному берегу. Слабым звеном в их соображениях было то обстоятельство, что Биджани не мог предвидеть, как поведет себя главарь банды Ибрагим аль-Зар после фиаско с российским танком. Он не знал, как среагируют на атаку Байара Икрам аль-Наби и его американские покровители. Но ему было ясно, что все это выяснится в ближайшее время, когда будет замкнуто кольцо вокруг поселка.

В 6:50 группа спецназа «Альфа» подошла к БМП, построенным в колонну за штабом, подальше от посторонних глаз.

Слух об освобождении российского экипажа уже прошел среди бойцов дивизии. Долетел он и до отдельного танкового батальона.

Радости резервного экипажа не было предела. Старший лейтенант Рябинин в честь такого случая тут же торжественно обещал по возвращении в часть жениться на Галине Ланко.

Радовались и бойцы батальона. Уж кто-кто, а сирийские танкисты сумели оценить профессионализм и героизм своих российских коллег.

Быков направился в санчасть, дабы поделиться этой новостью с Русановой. После сообщения о пленении экипажа Иволгина женщина заметно затосковала. В глазах ее читались отчаяние и боль.

Но врача на месте не оказалось. Русанова уже знала, что экипаж сумел освободиться, поняла, что командир дивизии непременно пошлет на помощь Станиславу какое-нибудь подразделение, и поспешила к штабу.