Дмитрий Дубинин - Код Гагарина

Я почти насильно затолкнул Татьяну в автобус. «Дядя Кота» подскочил ко мне и с досадой заговорил:

— Я же сказал тебе: не ваше это дело, мотайте отсюда! Зачем было останавливаться?

Не говоря ни слова, я вскочил в кабину и дал газ. Дверь захлопнулась почти что сама собой. В зеркале заднего вида хорошо было видно, что неприятный алтаец так и стоит на дороге и смотрит нам вслед. Китаец в камуфляже шел следом за тремя оборванцами, которые понуро брели в сторону поля и арыков.

— Черт знает, что тут творится, — выдохнула Таня. — А ведь когда-то наоборот было: китайцы нанимались за еду к европейцам… Их еще почему-то «кули» называли.

— Тяга человечества к рабовладению неискоренима, — проговорил Монин.

Солнце скрылось за горами, и низину быстро заполнили тяжелые чернильные тени. Пока еще хоть что-то можно было разглядеть, я, не включая фар, вел машину вдоль цепи утесов недалеко от дороги. Найдя первое более-менее подходящее ущелье, я остановился, прошел вглубь и, убедившись, насколько это было возможно, что среди скал можно спрятать автобус, осторожно завел машину в укрытие. Сделал я это как нельзя вовремя. Уже через десять минут над нами сгустилась непроглядная тьма, а зажигать фары было нельзя. При свете тусклых фонариков мы обсудили увиденное и попытались решить, каким именно образом мне найти Геннадия, потому что мы все были склонны верить тому, что он прячется в этой деревне… Или его, может быть, удерживают тут насильно.

— В третий раз с этим «дядей» лучше не встречаться, — резонно проговорил Аркадий. — Он заподозрит, что мы либо шпионим за ним, либо хотим поломать китайцам налаженный бизнес.

— За такой бизнес их бы депортировать без штанов восвояси, — мечтательно произнесла Таня.

— Поздно, — проскрипел Монин. — Сама же знаешь: это теперь в порядке вещей. Кроме того, я считаю, что тут бессмысленно что-то ломать. Ну выгонят китайцев. Этих. Придут другие. А даже если и не придут, этим выродившимся потомкам рыцарей и отловленным алкоголикам ты, что ли, предложишь работу? Ты их будешь кормить? Не будешь ты этого делать. А если и попытаешься, они же тебя сами и съедят, или поменяют на водку.

— Почему они так много пьют, в этих деревнях? — спросила Таня и почему-то посмотрела на меня.

— А что им еще делать? — сказал я.

— Ну раньше ведь такого не было.

— Да ладно, «не было»… Было.

— Ну, все равно, не так! — не сдавалась Таня.

— Может, и не так, — поддакнул Монин.

— Ну, пусть не так. Но все равно, пили. Раньше с чем было сравнивать? Деревенские еще и над нами, городскими, посмеивались: вы, типа, в своих муравейниках в дикой тесноте живете, как дураки тратите по два-три часа, чтобы на работу добраться, потом магазины штурмуете, в которых ничего нет. Такая же тоска зеленая, как и в деревне, только без чистого воздуха. Да и то деревенская молодежь в столицы убегала — кто через высшее образование, кто еще каким-нибудь способом… Девки через замуж. Но раньше пропаганды красивой жизни не было, да и на самом деле — уровень убогости везде был примерно одинаков. А теперь они видят по телевизору, что в городах все блестит и сверкает, кругом шикарные тачки, девушки с бритыми ножками, клубы ночные с сексом без обязательств и прочий техно-хаус. А в деревне что? Только навоз в коровнике и деревянный туалет на улице в тридцатиградусный мороз и, что самое противное — никаких перспектив к улучшению нет, хоть ты по двадцать часов в день этот навоз ворочай. Кто может, те убегают в город, остальные пьют горькую — потому что родители словно якоря держат или возраст уж не тот… И в итоге вообще всего лишаются. Грустно все это, но довольно логично. Конечно, всем хочется туда, где блеск и разврат — это нормальное и естественное желание любого молодого организма. И не только молодого… И еще скажи мне, что это не так!

— Аскетизм нынче не в почете, — вместо Тани сказал Монин. — Содом и Гоморра как субъект пропаганды, что еще говорить?

— Ты еще план Даллеса вспомни, — сказал я.

— К черту Даллеса, — произнесла Таня. — Надо думать о том, как найти Геннадия… И как это сделать максимально безопасно. Я, наверное, пойду с тобой… Не наверное, а точно.

— Ты с ума сошла, — искренне сказал я. — Тогда мы точно «спалимся».

Татьяну переубедить трудно. Но можно. Или нет, надо так сказать: Татьяну переубедить можно. Но сделать это очень, очень трудно. Я это смог сделать… Словом, где-то в час ночи после короткого и не очень спокойного сна я был готов к рейду. Вооружился я только универсальными пассатижами (китайского производства), маленьким светодиодным фонариком (того же производства) и зажигалкой (сами уже догадались, да?) И добрым складным ножом, но уже отечественным (вероятно). Все документы, какие у меня были, я оставил на хранение Тане — чем черт не шутит? Попадаться в чьи-нибудь лапы я не собирался, но в случае чего, наличие документов меня вряд ли спасло бы, а лишиться «бумажек», без которых и пешком-то не уйти далеко, не говоря уж о том, чтобы вести машину, мне не хотелось даже теоретически. Из вещей «общего пользования» я прихватил еще пачку сигарет.

— А вдруг тебя схватят? — с тревогой спросила Таня.

Могла бы и промолчать, конечно…

— Ну и что? — спросил я прямо как д'Артаньян. — Вы же вытащите меня, верно?

— Удачи, — сказал Аркадий.

— I'll be back, — процитировал я уже совсем другого персонажа.

Мы с Таней обнялись (как же без этого?), и я без лишних слов ушел в кромешную тьму, ориентируясь только на два красных огонька на верхушке ветряка, на пять-шесть белых огоньков внизу под ним, да на тихий гул дизеля.

Где тут можно искать человека, который прячется от цивилизации и которого нам не хотят показывать? Вот ведь еще вопрос — а точно ли он здесь? Может, внезапно собрался и уехал куда глаза глядят? А Алтай большой… Хочешь — спрячься в Монголии — там в наши дни границу было бы кому охранять… Хочешь — езжай на Аю и тусуйся с кришнаитами. Никто тебя там среди оголтелых туристов искать не будет… И еще — мы ведь думали об этом не раз — что делать, если Геннадий не будет безумно раз встрече с кем-то из нас и поведет себя как-то иначе, чем это пристало «ботану»? Жизнь-то его слегка обтерла, мало ли, каким он стал сейчас? Как говорится, глупо искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет, но еще глупее искать в такой же комнате ядовитую змею, особенно если она там есть…

Ноги постоянно цеплялись за угловатые камни — словно бы их кто-то специально накидал прямо на моем пути. А может, камни по ночам сами выкапываются из-под земли и ползут по ее поверхности причудливым зигзагом; кто знает, что творится у меня прямо под ногами, когда не видно ни зги, а фонарик включать нельзя ни в коем случае…