Дмитрий Дубинин - Код Гагарина

Покуривая, я непроизвольно хлопнул себя по карману в поисках телефона, и сообразил, что оставил трубку где-то в комнате. Выбросив сигарету, я вернулся в дом, зажег свет и глянул на стол. Только виски… Ага, вот мобильник на каминной полке, рядом со знакомой уже Библией… Хотя нет, какая же это Библия…

Не удержавшись, я взял книгу с полки и посмотрел на нее. Вместо креста на обложке был вытиснен странный знак: треугольник, вписанный в две концентрические окружности. Подобные изображения были на обложках брошюрок у девушек-лемуриек, пытавшихся когда-то охмурить Таньку.

Я наугад открыл несколько страниц: «путь света, познание истины, время прояснения» — в общем, как обычно в подобной литературе… Книга была на английском. На очень архаичном английском, если я что-то в этом понимаю. Я перелистал несколько страниц и задержался на заголовке, звучащем как «Precession for the novice». Прецессия для чего-то… или кого-то… «Положение инициатора и инициируемого определяется ситуацией, от кого и к кому переходит инициация — от мужчины женщине или наоборот, а равно и соотношением планет на момент прецессии инициируемого. Например, если Марс находится под углом 90° по отношению к Сатурну, то инициирующий мужчина должен находиться сверху при первой фазе». Это что — учебник по сексуальной астрологии?.. Я перешел к титульному листу и даже поморщился: на странице изображался типичный бес: козлиная морда с рогами, человечий торс и пентаграмма у скрещенных ног. Пентаграмма, правда, не сатанинская, а «правильная», устойчивая — с одним лучом, направленным вверх, как на государственных символах — советских или американских. Какие-то слова на лентах, возможно, на латыни. «Solve» и «coagula». Может, и на другом языке, не знаю точно. Если не ошибаюсь, первое из них по-английски вроде означает «решить».

И еще один символ. В книге закладкой лежал сложенный вчетверо лист писчей бумаги, на котором кто-то делал пробные оттиски некой печати с логотипом. Логотип выглядел так, что вряд ли его (по крайней мере в нашей стране) одобрили бы к публичному применению: рунические буквы «S», точно такие же, как на петлицах у недоброй памяти некоторых германских военнослужащих сороковых годов прошлого века. Только у эсэсовцев были две буквы-молнии, а здесь — три…

С улицы послышался легкий гомон, донеслись приближающиеся шаги. Я положил книгу обратно на полку, взял телефон и, погасив свет, подбежал к собравшимся у забора Бэрримору и Старлингу.

Мы втроем кое-как завернули труп в мешки и брезент, туго обмотав получившийся тюк веревкой. Тело злоумышленника было положено в багажник «форда», и менее чем через пять минут наша компания заговорщиков выехала с участка.

За рулем находилась Кэсси, рядом в ней сидел Бэрримор. Мы с братом Дэвидом расположились на заднем сиденье. Поездкой все же руководил я — мне были хорошо знакомы здешние места, и кому как не мне предстояло выбрать пункт конечного упокоения для парня, чье имя мне не было известно, и которое, если честно, я и знать-то совсем не хотел.

…Красно-синие вспышки, как правило, всегда настигают вас именно в тот момент, когда они ну совсем не к месту: экипаж ДПС появился, словно из преисподней на лыжах. Автомобиль с «люстрой» поравнялся с «фордом», и оттуда прозвучал хриплый голос, усиленный аппаратурой: «сто двадцать четыре, примите вправо и остановитесь!»

Ну и понедельничек!..

— Что я должна делать? — спросила Кэсси по-русски.

— Остановиться, — сказал я по-английски. — Убежать вы не сможете. Они вас догонят. Попробуйте поговорить с ними. Покажите документы. Думаю, что мы их не интересуем. Они ищут пьяных.

Инструкция, которую я выложил самым спокойным тоном, была принята к исполнению. У меня, конечно, кошки скребли в желудке, когда из остановившейся чуть впереди «Лады» к нам вразвалочку пошел человек в форме.

— Здравствуйте, сержант ДПС бу-бу-бу, бу-бу-бу, ваши документы!

— Доброй ночь, сарджент, — промурлыкала Кэсси, подавая пачку бумаг — как я понял, свое международное удостоверение, доверенность на автомобиль и страховку.

— «Кассандра Эф Розевалл», — несколько ошарашенно прочел вслух сержант. — Это вы?

— Моя фамилия Роузволл, сэр, — пропела Кэсси. — Я гражданка Соединенных Штатов Америки, а это мои коллеги, сотрудники религиозной миссии…

Фраза была тяжеловата для Кэсси, но женщина произнесла ее практически без заминок. И вообще держалась молодцом, надо отдать ей должное. Гаишник посветил фонарем в салон, решив посмотреть на коллег. Старлинг степенно перебирал четки (уж не знаю, откуда он их вытащил — ни разу их у него не видел), Бэрримор прижимал левой рукой к груди Библию, а в правой держал заготовленный паспорт с орланом и звездой на обложке. Только у меня в руках ничего не было. Луч фонарика светил мне прямо в лицо секунды три — наверное, сержант решил, что я не особенно похож на американского религиозного деятеля.

— … Откройте багажник, — прозвучало суровое распоряжение.

— Но, офицер… — начала Кэсси.

— Прошу вас выйти и открыть багажник, — жестким тоном продолжил сержант.

— What the matter? Это что, досмотр? — рискнул задать я вопрос с акцентом. — Вы должны пригласить понятых…

Из «Лады» вышли два стража порядка. Один из них держал в руках автомат.

— У нас есть ориентировка — белый «форд», который был угнан и использовался при ограблении… Выйдите и откройте багажник, в противном случае мы будем вынуждены взломать его самостоятельно!

— Вы не иметь право…

— Ломайте, — послышалась команда.

Сзади раздался железный треск и приглушенные возгласы — видимо, стражи порядка увидели то, что лежало в багажнике.

— Вызывайте оперативную группу, — донеслось снаружи. — У нас группа подозрительных лиц с трупом в багажнике!..

…Нет-нет! Весь этот обмен репликами промелькнул всего лишь в моем воображении, также как и взлом багажника. На самом деле сержант вернул документы мисс Роузволл, пожелал счастливого пути и посоветовал соблюдать осторожность в темное время суток.

После чего отчалил. Брат Дэвид с шумом перевел дыхание. Брат Ричард помянул «Джизэса Крайста». Сестра Кэсси по-прежнему держалась отлично. Железная леди!

— Поехали, — сказал я.

Минут через пять я увидел знакомый ложок, с протекающей по его дну речушкой под названием Турлак, впадающей в Чаус. Там иногда возвращающиеся в город дачники устраивали помывки своих машин в надежде сэкономить на мойке, но местные из расположенной неподалеку деревни с тем же названием, что и у речки, скоро просекли это дело и принялись отжимать деньги якобы за загрязнение окружающей среды. Тем, кто отказывался платить, могли запросто выхлестать лобовое стекло. Турлак вообще прослыл не самым спокойным местом на этой трассе. У меня был один знакомый, выходец оттуда, так он рассказывал — у них там почти на полном серьезе считается, что если мужчина лет до тридцати умудрился не попасть на зону, так он вроде бы и не совсем мужчина даже…