Владимир Першанин - Рельсовая война. Спецназ 43-го года

– Нечего там делать, – окликнул бойца старшина Будько. – По сторонам лучше гляди, пока в засаду не вляпались.

Несколько кошек настороженно смотрели на людей – больше ничего живого в сгоревшей деревне не осталось.

К вечеру наткнулись на «айнзатцкоманду», которая готовилась жечь небольшой хутор. В бинокль разглядели грузовик и два мотоцикла. Солдаты не спеша шагали к домам. Некоторые несли десятилитровые канистры с керосином, у одного висел за спиной ранцевый огнемёт.

Фельдфебель показывал подчинённым объекты. Команда готовилась выполнять свою работу аккуратно, с немецкой педантичностью, учитывая направление ветра, чтобы постройки сгорали быстрее. Экипаж тяжёлого мотоцикла «Цундапп» с пулемётом в коляске внимательно следил за дорогой. Второй мотоцикл находился на другом конце хутора.

– Окружаем, – дал короткую команду Мальцев. – Действовать осторожно. Это эсэсовцы, воевать они умеют.

– А почему у них форма не чёрного цвета? – спросил кто-то из молодых бойцов.

– Тебе не всё равно? – цыкнули на него.

– Чёрную форму они на парады надевают, – пояснил старшина Будько. – А дела свои делают в общевойсковой, чтобы не выделяться.

Василий Балакин, которому досталась по наследству снайперская винтовка погибшего сержанта Василя Грицевича, вёл на мушке пулемётчика в коляске «Цундаппа». Эсэсовцы подожгли крайний дом, загорелись хозяйственные постройки.

Николай Мальцев выжидал, пока группа окружит хутор. Разведчик Павел Шестаков нетерпеливо ворочался, пристраивая поудобнее автомат «ППШ».

– Пашка, не шевелись, – шепнул Мальцев.

– Эти сволочи уже второй дом поджигают.

– Жди команду!

Но команду пришлось дать раньше времени. Из переулка вывернулся вездеход «БМВ», в котором сидели офицер и трое эсэсовцев. Водитель заметил что-то подозрительное и повернулся к офицеру.

– Ларионов, бей по вездеходу! Постарайся достать офицера, – скомандовал Мальцев.

Пограничник Сергей Ларионов дал короткую пристрелочную очередь из «дегтярёва». И сразу ударил из «ППШ» Павел Шестаков. Одиночный выстрел снайперской винтовки затерялся в начавшейся пальбе. Опытный охотник Вася Балакин своё дело знал.

Эсэсовец, сидевший в коляске, дёрнулся, зажимая рану в груди, а водитель-мотоциклист дал полный газ, уходя с линии огня. Сейчас он немного отъедет, и скорострельный «МГ-42» («пилу Гитлера») перехватит второй номер, сидевший за спиной водителя.

– Не дай ему уйти! – крикнул Николай Мальцев, посылая очереди в мотоцикл.

Пули звенели о металл, пробило ногу водителю, но раненый мотоциклист сумел загнать «Цундапп» в кусты возле одного из домов. Второй номер, соскочив с заднего сиденья, сдёрнул «машингевер» с турели, подхватил запасную коробку с лентой и занял позицию для стрельбы.

Пуля, выпущенная Василием Балакиным, прошла мимо. Водитель «Цундаппа» пытался сползти с сиденья, но мешала раненая нога. Автоматные очереди и новый выстрел снайпера достали его, опрокинув на траву.

Наибольшую опасность представляли пулемётчик с его скорострельным «МГ-42» и офицер, сумевший выскочить из вездехода «БМВ».

Сержант Ларионов сменил диск. Вездеход, издырявленный пулями, дымил. Двое эсэсовцев так и остались в «БМВ», но офицер и второй солдат уже вели огонь из автоматов. С характерным рычащим звуком ударил «МГ-42». Со стороны горящих домов бежали несколько эсэсовцев и огнемётчик.

Василий Балакин ловил в прицел пулемёт, который плотным веером пуль прижимал бойцов к земле, срезая под корень траву. Десантник, рискнувший приподняться, вскрикнул и выпустил из рук «ППШ» – он был тяжело ранен в грудь.

Несмотря на хорошее вооружение, технику, огромную самоуверенность, эсэсовская команда была всего лишь карателями. Они не прошли тех ожесточённых боёв, прорыва из окружений, каждодневного риска, которые делают людей в форме настоящими солдатами. Эсэсовцы не бежали от пуль, поддерживая на высоте свой статус элитных частей. Но палач есть палач – из него не слепишь бойца. Убивая безоружных людей, они очень ценили свою собственную жизнь. Пуля снайпера достала пулемётчика, а десантники, воспользовавшись паузой, всё плотнее смыкали кольцо.

Унтер-офицер, бежавший к «машингеверу», угодил под автоматную очередь и лежал с простреленными ногами. Второй мотоцикл подскакивал на выбоинах, торопясь на выручку. Старшина Будько и один из десантников открыли огонь из «ППШ». Водитель, раненный несколькими пулями, кое-как сумел остановить «Цундапп» и не перевернуть тяжёлую машину.

Пулемётчик в коляске перехлестнул очередью пограничника, но Будько достал его из своего «ППШ». Подбежавший Матвей Рябов бросил две гранаты, добивая экипаж.

Огнемёт с шипением выбросил одну и другую струю дымного пламени. Горели трава, плетень возле дома, но бойцов отряда пламя не задело – ранцевый огнемёт выбрасывал струю лишь на сорок метров.

– Подберись к ним ближе! – командовал лейтенант-эсэсовец. – Русские тебя боятся.

Но огнемётчик рискнул лишь переползти на десяток метров (слишком густо летели пули), а обернувшись, увидел жуткое беззубое лицо партизана, наводившего на него ствол винтовки. Эсэсовец попытался развернуть огнемёт, но Матвей Рябов опередил его, выстрелив первым. Рябов много чего насмотрелся в полицейских подвалах, где был избит до полусмерти и лишился половины зубов.

Ненависть к немцам и полицаям не оставляли места для милосердия. Не обращая внимания на автоматный огонь, он швырнул гранату в эсэсовца, стрелявшего из придорожной канавы:

– Жри, сволочь!

Лейтенант Мальцев, оказавшийся ближе всех к вездеходу, открыл огонь по машине из автомата. Пробил в нескольких местах корпус и шины, но двигатель, дымя, упорно тянул машину к выезду из хутора. Наперерез «БМВ» бросился один из бойцов. Автоматная очередь опрокинула его на траву.

Вездеход с двумя эсэсовцами успел скрыться, но основная часть карательного взвода была уничтожена. Горел грузовик, падали под огнём каратели из «айнзатцкоманды».

Появились местные жители, прятавшиеся неподалёку. Рослый эсэсовец метнулся в одну, другую сторону – его обкладывали, как волка. Он выпустил обойму своего карабина, но перезарядить оружие не успел. Его ударили вилами и распороли бок.

В отчаянной попытке спасти свою жизнь эсэсовец убегал, собрав все силы. Прямо перед ним оказался горящий дом. Каратель шарахнулся прочь, но его подхватили под руки и толкнули в пламя. Один из убегавших карателей невольно обернулся, услыхав отчаянный крик:

– Звери! Азиаты!

Он уже забыл, что только за последнюю неделю их рота сожгла жителей двух деревень.

– Мы ещё вернёмся!

Потерянные секунды стали для карателя последними в жизни. Очередь «дегтярёва» догнала его, свалив на землю.