Сергей Зверев - Могила для бандеровца

— И… тело Жорки Одессита вытащите оттуда. Пусть похоронят по-человечески.

— Это обязательно. Еще что?

— Несколько новых батареек к фонарику, и активизируйте, пожалуйста, в управлении шахты 16-бис какое-нибудь расследование по линии НКВД. Пусть все об этом знают, пусть следственные мероприятия будут с выездом на территорию шахты. Мне надо, чтобы они там притихли немного, насторожились и решили переждать этот шухер, который вы организуете.

— Хорошо. Еще что?

— Коротко просветите меня о главных событиях за последние трое суток. Все, что связано с националистическим подпольем и их заграничным штабом.

— В Лановцах убили двух милиционеров и одного солдата-фронтовика.

— Не понял почему. У них же был строгий приказ Центра не шуметь в этом районе.

— Там все сложнее. Милиция задержала двоих бойцов из УПА с оружием и листовками, пропагандистской литературой. Взяли живьем, умело. Ну а банда нагрянула во главе с Коломийцем и потребовала выдать арестованных. Милиционеры отстреливались до последнего, а потом, когда стали кончаться патроны и сами они были уже ранены, они расстреляли пленных и подорвали себя в доме гранатой. Видел бы ты, что с их телами сделали!

— Сволочи! Ладно, отольется им и это! Еще что произошло?

— Еще на железной дороге на перегоне между…

Пропустив вохровцев, Ивлиев медленно повернул голову и посмотрел им вслед. Пожилые мужики, которые всю жизнь проработали на шахте и теперь не в силах спуститься в забой. Какие из них стрелки охраны шахты! Осторожно пробираясь вдоль стены, он добрался наконец до второй подстанции. Темно, но ориентиры, которые ему назвал в прошлый раз Белецкий, помогали ему. А вот и выцветшая, облупившаяся надпись, сделанная масляной краской несколько лет назад: «ТП-2». От нее нужно пройти наискосок, и вон уже виднеется здание 1-го ствола.

Василий быстро нашел дверь, ведущую к подъемнику. На двери красовался старый амбарный замок. Так, теперь надо придумать, как попасть внутрь. Все ключи у охраны, но не пойдешь же спрашивать. Он внимательно осмотрел здание. В принципе, можно добраться до одного из окон, но как быть со стеклом? Разбить — услышит охрана. Можно осторожно и почти беззвучно выдавить, но для этого нужна бумага, газеты, например, и что-то липкое, хотя бы мед. Если оконное стекло обмазать медом и наклеить на него газету, то можно его выдавить внутрь, и звона стекла не будет.

Глупости какие в голову лезут, усмехнулся про себя Ивлиев и машинально потрогал замок. К огромному его удивлению, дверь была не заперта. Одна из проушин, которая должна была быть прибита к дверному косяку, двигалась свободно. Кто все это проделал и как давно? Ивлиев тихонько потянул дверь, скользнул внутрь и прикрыл ее за собой.

Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, он двинулся вперед. Включать фонарик пока опасно. Через окна и кое-какие щели в конструкции этой части здания лунный свет проникал внутрь. Василий вспоминал схему, которую ему рисовал Белецкий. Вон та дверь — это склад, в котором раньше хранились лампы, «самоспасатели». Вот этот коридор ведет к подъемнику, но к нему Василию не надо. Лестница, если верить схеме Белецкого, находится сзади, за насосами. Ею во время эксплуатации шахты пользуются для технических нужд, осмотра кабельных линий, вентиляционных каналов. Кажется, это здесь.

Ивлиев прислушался. Ему показалось, что он слышит какой-то шум. Подъемник заработал? Нет, голоса или гул какой-то. И звук доносится скорее всего из шахты, из ствола. Дойдя до двери, которая вела на лестничную площадку, он с удовольствием убедился, что здесь вообще нет замка. Только скрипела дверь, как десяток визгливых баб. Пришлось найти лом, чуть поддеть ее, чтобы разгрузить петли. Освободив себе проход, достаточный, чтобы протиснуться, Ивлиев вошел внутрь.

Лестница была широкой: вполне могли рядом подниматься или спускаться двое. И вполне можно было транспортировать по ней пострадавшего, имея определенные приспособления. Прочная, старинная, добротно сваренная, с надежными узлами жесткости. Один недостаток — любой неосторожный шаг, и металлический звук начинал разноситься по колодцу. Пришлось приспосабливаться, как ставить ногу, как переносить центр тяжести, чтобы не шуметь. Муторный медленный спуск со всеми предосторожностями занял больше часа. И все это время Ивлиев слышал какие-то звуки снизу.

Отдышаться и дать отдохнуть телу, особенно рукам и ногам, Ивлиев устроился в небольшой нише. В штреке было относительно светло. Здесь работало освещение, что уже о многом говорило. Здесь велись какие-то работы или просто находились с какой-то неизвестной целью люди. Выработка тянулась двумя тоннелями. В правом были проложены рельсы.

Тоннель был не очень широким. Освещался он противовзрывными фонарями в герметичных плафонах, подвешенных через каждые метров десять. Не проспект, конечно, но ноги и голову сберечь можно. А еще с правой стороны виднелись какие-то темные ниши в стене. То ли они выдолблены, чтобы человек мог спрятаться туда во время схода с рельсов вагонеток, во время аварий, то ли там еще что-то. Ивлиев поднялся и пошел вдоль правой стены.

Вот и ствол подъемника. Ага, напротив на каменной стене жирно намалевана цифра «5». Все правильно, пятый штрек. Про него говорил Белецкий. Что-то с шумом треснуло, и покатились камушки. Василий тут же присел у пустой вагонетки, сжав в руке пистолет. Камни сыпались из-под бревен крепежа. Видимо, тут такое часто бывает, проседает порода. Он подумал, что второй раз лезть под землю, когда уже один раз чуть не погиб, глупо. Если представить, какая толща породы над головой, то… Ивлиев помотал головой, отгоняя эти панические мысли.

Осторожно двинулся вдоль стены, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Вот и первая ниша, которую он увидел, как только вошел в тоннель. Ржавые железные двери чуть прикрыты, на дверях символ высокого напряжения. Старая щитовая, подумал он и заглянул внутрь. Небольшая камера, площадью не более четырех квадратных метров и высотой метра в два с половиной, была полностью заставлена деревянными ящиками. Что за чертовщина? Ивлиев зажег фонарик и увидел нанесенные на ящики черные, хорошо ему знакомые еще с фронта эмблемы. Немецкий орел с распростертыми крыльями, который держит в лапах круг из стилизованных листьев со свастикой внутри. Символ Третьего рейха. И зловещая надпись: «Packkiste Nr. 14 Sprengbüchse 24». Каждый такой ящик содержал 70 килограммовых тротиловых шашек.

— Мама моя родная! — прошептал Василий. — Это для чего же здесь столько! Этим количеством можно взорвать и обрушить тоннель так, что его вовек не расчистить. Конец штреку.

Он пошел дальше, следующая ниша через десять метров оказалась просто нишей, выдолбленной в горной породе. Она тоже была заполнена ящиками «Sprengbüchse 02/24». Трехкилограммовые заряды, один из самых распространенных немецких инженерных подрывных зарядов. Отверстия под запал заклеены бумажными этикетками с маркировкой о типе и виде запала. Рядом с нишей стояла вагонетка. Ивлиев подошел к ней, поставил ногу на раму и заглянул внутрь. Кроме угольной и каменной пыли он увидел несколько обрывков бумаги и какой-то разбитый темный брусок. Недолго думая, Василий запрыгнул в вагонетку и присел на корточки. Бумажками оказались все те же этикетки, которыми в инженерных тротиловых зарядах заклеивали отверстия под детонаторы. А разломанный брусок был килограммовой тротиловой шашкой, которую раздавили по неосторожности. Ивлиев не сомневался, что вагонетками куда-то в глубь штрека перевозили взрывчатку. А заполненные ниши — только временное складирование.