Сергей Зверев - Крымский мост. Как возрождалась сталь

Вот и нужный дом. Большаков остановился, присматриваясь к шаткому, потемневшему от времени деревянному забору. Потом, взявшись одной рукой за доску, легко перемахнул через него, оказавшись во дворе. Снова прислушиваясь, он двинулся к дому. Темные окна. Ни звука, ни света. У второго окна Большаков остановился, сунул руку за пазуху и тут же тихо ойкнул, ругнувшись. Вытащив из-под куртки роскошную алую розу, он пососал уколотый шипом палец, усмехнулся и тихонько постучал в окно.

Он заметил в темноте за стеклом фигуру девушки в белой ночнушке. Вот ее рука коснулась окна, и створка распахнулась.

– Привет Оксанка! – прошептал Большаков, протягивая девушке цветок. – Спишь уже?

– Ой, Андрей! – громким шепотом отозвалась девушка и приняла цветок. – Откуда ты? Какая прелесть… а пахнет как! Ты с клумбы в розарии ее срезал, да? Только там такие чайные розы растут.

– Да какая разница, – рассмеялся офицер. – Главное, что я достал и принес тебе это душистое чудо. Цветом твоих губ, запахом твоих волос…

– Перестань, – тихо засмеялась Оксана счастливым голосом. – Какие глупости ты говоришь, а еще военный! Я тебя не ждала сегодня, ты говорил, что у вас учения будут на несколько дней.

– Вот закончили раньше срока, и в благодарность от моего начальства меня отпустили до утра в город. Моя хорошая, – голос Большакова стал мягким, – одевайся, пойдем на берег. Там так красиво сейчас. И море такое спокойное. Как будто спит и вздыхает во сне.

– Ой, я боюсь, папка придет сегодня рано. Они должны свой баркас закончить чинить. Сейчас я.

Девушка исчезла в окне, и Большаков опустился под ее окном прямо на землю. Да, отношения с будущим тестем у него явно не складывались. Не хотел старый рыбак прощать того казуса, который произошел два месяца назад. Большаков на катере был в море в зоне строительства моста, когда к опорам вдруг пошел рыбацкий баркас. На сигналы он не отвечал, курса не менял. Спецназовцы имели полное право открывать огонь, но Большаков приказал взять рыбаков «на абордаж». Интуиция ему подсказывала, что на баркасе просто какая-то поломка, но лишняя тренировка его бойцам не помешает. Да и рыбакам стоило лишний раз преподнести урок. В воспитательных целях, конечно. Не то место в море, где можно так ротозейничать!

Так и оказалось. Когда с подлетевшего к борту баркаса вверх полетели крючья и натянулись лини, когда вооруженные спецназовцы в мгновение ока взобрались на борт, там оказался лишь один пожилой рыбак и паренек в грязной тельняшке и по локоть перепачканный в моторной смазке. Лихие боевые пловцы, которых Большаков не успел остановить, быстро положили обоих членов экипажа на палубу носом в пропахшие рыбой доски.

Поднявшийся на борт последним командир остановил доклад подчиненных, поморщился и велел поднять рыбаков на ноги. Ох и наслушался он тогда от Кузмича! Какими только крепкими словами он его не поливал, отослав мальца в моторное отделение. И за то, что опозорили его, старого, перед пареньком, и за то, что, напялив военную форму и взяв в руки оружие, здоровенные лбы глумятся над гражданским населением, которое они призваны защищать. И все дальше в таком же духе.

Большаков безуспешно пытался унять старика, отпустив своих бойцов, прятавших веселые смешки в кулак. Перебрав все извинения, которые ему только пришли тогда в голову, он попытался объяснить рыбаку, что в зоне стратегического объекта так вести себя на судне нельзя. Но старик не унимался. Большаков не стал задерживать судно, хотя и имел на это право. А потом, спустя буквально пару дней, он познакомился в Керчи на вечерней набережной с красивой девушкой Оксаной. И влюбился в нее с первого взгляда. И закрутилось у них, завертелось, как только это бывает в молодости.

А когда Оксана впервые пригласила бравого морского офицера к себе домой, чтобы познакомить с отцом, то Большаков предстал во всей красе перед тем самым Кузмичом, которого не так давно задерживал в море, когда у того случилась неполадка с управлением. Ему тогда чудом удалось унять бурю, потому что у Оксаны характер был отцовский! И она вопрос поставила ребром. Если отец не помирится с ее возлюбленным, то она убежит из дома.

Педагогические знания, полученные в военном училище, и опыт воспитания своих солдат и управления коллективом позволили все свести к холодной войне и дать ситуации остыть. Никто из дома не ушел, никто дочь запирать в четырех стенах не стал. Да и клятвы отец с дочери не взял, что она перестанет встречаться с этим самодовольным морским петухом в погонах. Время должно все расставить по местам. Это понятно, ведь с момента конфликта в море прошло меньше месяца. Не стоит торопить события и нагнетать обстановку. Но попадаться отцу Оксаны на глаза пока не стоило.

Стукнула оконная рама, и девушка спрыгнула на землю, одетая в джинсы, футболку и летнюю курточку. Она попала сразу в объятия возлюбленного, и они долго стояли обнявшись, шепча нежности в перерывах между жаркими поцелуями. Потом Большаков потянул Оксану за руку к калитке. Они были уже в центре двора перед домом, когда Большаков услышал уверенные шаги Кузмича. Девушка ойкнула и стиснула руку жениха. Не хотелось снова повторять прошлого скандала. Оксана дернула Большакова за руку и показала на откидной люк погреба. Больше спрятаться было негде.

– Давай сюда!

– Ксюшка, ну смешно же это! – попытался возразить Андрей, но девушка смотрела на него умоляюще.

– Ну, пожалуйста, ну, миленький. Ну хоть сегодня не надо! Я прошу тебя. Ради меня.

Большаков вздохнул. Каменная кладка почти в его рост, двойная створка люка, которая откидывалась в сторону. Серьезное строение и удобное, наверное. Отодвинул щеколду, открыл створку, а там каменная лестница. Идешь спокойно, как в подвал. Старинная конструкция, раньше таких было много. Он поднял голову и прислушался. Отец Оксаны шел не один, а с каким-то другом, которого он называл Семен Ильич. Кажется, оба были чуть навеселе. Слишком громко разговаривали. Да, ссориться с пьяным было совсем ни к чему.

Оксана тихо открыла створку люка и шепотом велела держать ее Андрею, сама она перешагнула край люка и стала спускаться по каменным ступеням. Закрыв люк, Большаков достал телефон и, подсвечивая себе лишь экраном и не включая режима «фонарик», поспешил за девушкой. Ступеней было всего с десяток, а внизу их ждала еще одна дверь. Большаков взялся было за ручку но Оксана остановила его.

– Подождем здесь. Они сейчас в дом уйдут, холодно сегодня. А могли бы и на лавочке с вином расположиться. Вот тогда бы мы с тобой тут сидели до окоченения.

– А там еще холоднее? – спросил Большаков, кивнув на внутреннюю дверь.

– Там с весны лед нарублен по сусекам. Там градусов восемь, – хихикнула девушка.