Сергей Зверев - Крымский мост. Как возрождалась сталь

– Слушай, ну что за ребячество. – Командир явно нахмурился, а голос его звучал с усталым укором. – У нас достаточно сил и средств для захвата судна. Без тебя там «кисель не ссядется»?

– Я прошу, чтобы операцию доверили моей группе, – снова упрямо заявил Большаков.

– Андрей! – Голос командира прозвучал строго, вот-вот и он просто прикажет.

– Поймите, это будет иметь положительный эффект. Если я буду брать судно, а они меня считают мертвым. Это ведь психологически выгодно. Нам ведь сведения нужны, нам нужно знать, что они готовили.

– Мистику хочешь приплести? – недовольно буркнул командир бригады.

– Наоборот! – заверил Большаков. – Никакой мистики. Они же тоже прагматики, как и мы. Первое, что они подумают, увидев меня живым и здоровым, так это то, что их все это время водили за нос и что они полностью под нашим контролем. Понимаете? Они ведь считают, что по-серьезному меня топили, а я живой.

После принятия дозы стимуляторов, имеющихся на «вооружении» в спецназе, Большаков чувствовал себя довольно хорошо. Но Тарасов уговорил командира все же доверить ему возглавить группу захвата. Пусть Большаков сидит на катере, осуществляет общее руководство, а уж мичман с бойцами зачистят яхту как положено. Понимая всю степень ответственности за жизнь своих подчиненных из-за возможной ошибки в принятии решения во время захвата, Большаков вынужден был согласиться. Но только на то, чтобы не прыгать на борт первым.

Группа из двенадцати человек на трех низких скоростных катерах была готова к штурму уже через три часа. В вечерних сумерках спецназовцы вышли в море. Большаков приказал держать курс на север, чтобы выйти к украинскому побережью в районе Бердянска, когда неожиданно заработала рация.

– Гарпун Один, я Китобой. Для вас важное сообщение.

– Я Гарпун Один, – насторожился Большаков. – Слушаю, Китобой.

– Ждите, не отключайтесь, Гарпун Один.

Переглянувшись с Тарасовым, Большаков приказал мичману сбавить скорость и усилить наблюдение с катеров. Около минуты напряженного молчания, с базы, наконец, пришло сообщение.

– Гарпун Один, Кит двинулся на юг. Повторяю, Кит двинулся на юг. Уже больше часа Кит движется в южном направлении со скоростью 30 узлов.

– Китобой, – Большаков жестом приказал развернуть перед ним карту Азовского моря, – я Гарпун Один. Сообщайте о перемещениях Кита каждые 15 минут. Решение о перехвате приму по обстоятельствам, в зависимости от тактической обстановки.

База молчала десять минут. Затем Большакову сообщили, что метку о передвижениях яхты «Южная ночь» теперь передают непосредственно на его служебный навигатор. Наблюдать за передвижением корабля-диверсанта стало удобнее. Катера дрейфовали на траверзе косы Чушка. Яхта, судя по положению значка на карте навигатора, двигалась курсом зюйд-зюйд-вест, общим курсом западнее Керченского пролива. С такой скоростью через два-три часа яхта достигнет керченских берегов. Зачем?

Большаков хмуро посмотрел на мичмана Тарасова и постучал пальцем по коммуникатору.

– Если Ложичко подойдет к северным берегам Крыма, значит, он чувствует себя в безопасности. Он уверен, что меня нет в живых и других свидетелей его преступлений нет. Или другое – они убили Берзина. Но в любом случае на яхте достаточно доказательств диверсионной принадлежности судна.

– Я не думаю, что они будут так просто убивать этого Берзина, – вставил мичман. – Он им нужен. Он слишком много знает.

– Не надо меня успокаивать, Олег! – зло буркнул командир. – Я и так себя чувствую дерьмово. Как будто я ушел и бросил его там одного. Знаю же, что ничем помочь не мог, находясь там, а все равно есть такое ощущение. Ладно. Давай думать дальше. Яхта курсировала возле украинских берегов, а теперь крейсерской скоростью идет к нашим берегам. Зачем? Учитывая ее функциональную принадлежность – не для прогулки ради с девочками и пивом и не барабулю ловить. Думаю, они готовят высадку группы. Работу по подготовке диверсии на мосту они форсировали? Значит, следующий этап – переброска вспомогательной группы с оснащением и инструкциями для агентов на мосту.

– Вот сюда они идут, – показал Тарасов на карте. – К Караларскому природному парку. Там места безлюдные, ходят только туристы и натуралисты. Там запрещена всякая хозяйственная деятельность. Этими пустынными местами они легко выйдут к любому населенному пункту и транспортным коммуникациям. И ищи-свищи их потом.

Большаков знал Караларский парк. Сам часто в прошлом ездил на отдых на эти уединенные пляжи между скалами. Да и весь парк – это степь с сильно изрезанным ландшафтом, обилием скальных выходов и россыпей. И на берег там высадиться можно практически в любом месте незаметно и исчезнуть в этих диких красотах первозданной природы. Достав рацию, он вызвал базу и доложил об их с Тарасовым умозаключениях. База тут же приняла к сведению мнение командира группы. Видимо, там тоже голову ломали над вопросом: куда и зачем двинулась яхта. И, видимо, в штабе родилось схожее мнение об этом. Наверняка там находится и представитель ФСБ.

Через час Большаков направил свои катера к керченским берегам. А еще через час украинская яхта застопорила ход в двух милях от караларских берегов. На включенном радаре было хорошо видно, что яхта стоит неподвижно и что поблизости на много миль нет других судов. С базы сообщили, что группа спецназа под командованием майора Астахова вышла на рубеж ожидания на скалистом мысу и в бинокль наблюдают яхту. Большаков отметил время, бросив взгляд на часы. Если яхта еще хоть час простоит вот так неподвижно, то это означает, что она кого-то ждет.

Поднялся ветер, и заморосил дождь. Волнение в море увеличилось до трех баллов, и катер мотало довольно основательно.

– Есть движение! – тихо сказал Тарасов.

Большаков тут же бросился к экрану локатора. От яхты отделилась точка и пошла по направлению к берегу. Скоростная, одиночная – катер. Сейчас он пройдет от катеров спецназовцев всего в нескольких сотнях метров. Доложив о наблюдениях, Большаков отдал приказ группе приготовиться к бою. Самым простым решением было перехватить катер на обратном пути и приблизиться к судну под видом своих. Правда, всегда оставалась опасность, что на яхте тоже наблюдают за окрестными водами с помощью радаров и беспокоятся, не подойдет ли пограничный корабль.

– Малый вперед, – приказал Большаков.

Катера спецназовцев двинулись к берегу, в точку, где должен был вскоре оказаться катер с яхты. Видимость была сильно ограничена из-за пелены дождя и сильного волнения. Еще немного, и точка на экране радара совместилась с линией берега и замерла.

– Полный вперед!