Сергей Самаров - Хищная диаспора

Его настоящее ружье грохотало и изрыгало из ствола огонь, несмотря на наличие дульного тормоза, который служил одновременно и пламегасителем. В сравнении с выстрелами из «Корда» очереди моего автомата и в самом деле могли бы показаться несведущему человеку какими-то игрушечными и совершенно несерьезными. Тем не менее бандиты продолжали падать и от них.

— Ничеухин, ты где? — спросил я старшего сержанта.

— В боевом строю! На самой что ни на есть передовой линии, товарищ старший лейтенант, — задорно отозвался Василий.

Я тут же услышал две короткие очереди, который выпустил мой заместитель.

— Неужели все кончено? А столько было старания приложено, чтобы их с гор вытащить. Даже обидно, что мы так быстро их всех перебили, — проговорил Ничеухин.

— Нет, не всех, — поправил его сержант Махалов. — Человек пять или шесть, которые самыми первыми шли, в какую-то яму под большим камнем залезли, оттуда несколько раз стреляли, потом притихли. Думают, наверное, что спрятались и мы их не заметим. Я сейчас туда гранату брошу. Далековато, конечно, но вдруг да долетит.

Командир первого отделения сержант Махалов в моем взводе считался лучшим специалистом по метанию ручных гранат. Он умел бросать их не только далеко, но и предельно точно. Однажды этот парень метров с сорока умудрился гранатой Ф‐1 попасть прямо в разинутый в крике рот боевика, бегущего ему навстречу. А ведь эта лимонка весит аж шестьсот граммов. Зубы бандиту она, естественно, выбила, но это уже и роли никакой не сыграло, потому что граната взорвалась.

Все это произошло на моих глазах. Ей-богу, не вру.

— Расстояние до ямы?.. — спросил я.

— Немного больше сорока метров, — навскидку предположил сержант. — Может, сорок два или сорок три, но никак не больше.

Необходимости пользоваться в такой ситуации лазерным дальномером сержант не видел. Я тоже таковой не замечал.

— Пробуй, — разрешил я.

Как граната летела, в сумраке видно не было. Взрыв раздался, как ему и положено, секунды через четыре.

Я не стал терять время на настраивание бинокля. Тепловизор, установленный на прицеле моего автомата, показал это место, но из ямы, как я видел, вылетали только земля и дым.

Я ожидал, что взрыв выбросит оттуда еще что-то. Пусть даже не тело бандита или часть такового, а хотя бы приклад автомата. Но ничего такого не случилось.

Я догадался, что тут к чему, и закричал:

— Махалов, Ничеухин, туда!.. Там вход в галерею. Бандиты ушли.

Я спрыгнул с крыльца и побежал в нужном направлении, не заботясь о том, что кусты стремятся зацепиться за мою одежду и порвать ее. Иногда мне приходилось рукой прикрывать лицо, чтобы не лишиться глаз. Я слышал за собой топот. Это бежал младший сержант Агафонов со своим тяжелым «Кордом». Летели мы быстро.

А вот Ничеухин и Махалов подступали к яме под камнем не торопясь, соблюдая осторожность. Один перебегал, второй держал яму на прицеле, прикрывая первого. Потом парни менялись местами.

Делали они все правильно. Да иначе в боевой обстановке и невозможно. Ошибешься и не выживешь, нарвешься на пулю. Из ямы вполне могла прозвучать встречная очередь.

У цели все мы оказались одновременно. Я еще на ходу включил тактический фонарь, расположенный под стволом автомата, и теперь посветил в яму. На ее дне после дождя были вода, грязь и следы человеческих ног, причем разных и довольно многих. На стенках отчетливо просматривались следы лопаты. Это однозначно говорило о том, что бандиты и здесь приложили свои старания.

Особенно к той стене, которая находилась под камнем. Именно там располагался лаз, ведущий в подземный тоннель. Он был узкий, и протиснуться в него можно было только боком. Видимо, когда первые бандиты забирались туда, другие ждали своей очереди, стреляли, а потом и сами ушли.

— Спасибог! — позвал я ефрейтора. — Ко мне!

— Бегу! — Сапер оказался рядом уже через пять секунд.

— Первым идешь!

— Подождите, товарищ старший лейтенант, — потребовал снайпер Агафонов. — Давайте-ка я сначала свой громобой пущу в ход.

Я понял мысль младшего сержанта. Подземная галерея в данном случае будет работать как продолжение ствола его винтовки. Грохот мощного выстрела «Корда» долбанет по ушам бандитов куда крепче, чем лопата по морде.

Агафонов сам в лаз благоразумно не сунулся. Он только пихнул туда винтовку, насколько ему позволяли руки, и нажал на спусковой крючок. Звук ударил даже по нам, находящимся в открытой яме и имеющим шлемы с наушниками. Я откровенно не позавидовал тому человеку, который мог сейчас находиться в галерее. Барабанные перепонки могут не выдержать. Кроме того, шумовая волна способна активировать взрывные устройства, установленные бандитами в тоннеле. Такое бывало даже на поверхности, что же тогда говорить о подземельях, где эта волна несравнимо сильнее.

— Может, огнемет в дополнение использовать? — предложил старший сержант Ничеухин.

— Запрещаю! — резко заявил я.

— Почему, товарищ старший лейтенант? — осведомился мой заместитель.

Я простил ему такую вольность и ответил:

— Сейчас мне вдруг в голову пришло, что пока я на крыльце прохлаждался, бандитов постреливал, эмир мог вытащить дочерей через окно и запихнуть их сюда, в этот вот лаз. Если так оно и было, то мы девочек сожжем.

— Их отец — главарь банды! — заявил Ничеухин.

— Да, так и есть. А они дети, да еще и девочки, — ответил я вполне нейтрально, хотя хотел проявить жесткость.

Это мое желание было вызвано вовсе не тем, что мой заместитель попытался возразить мне, своему командиру, что само по себе уже нонсенс. В этот момент я вспомнил своих дочерей и понял, что они не знают, чем их отец занимается. Потом я представил себе, как мои девочки ужаснутся, если узнают, что я, их отец, причастен к убийству двух таких же малышек, как и они.

Дети и родители не отвечают за грехи друг друга. Я сегодня уже заступился за отца и мать Рагима. И как раз потому, что так мне велела справедливость, хотя они даже пытались настроить односельчан уничтожить меня.

Другие бойцы взвода все слышали, но в спор не вступили, хотя мнения у них могли быть разными. Все мы служили в армии, где существует единоначалие. Именно я его олицетворял и поддерживал.

— Вперед! — приказал я ефрейтору Спасибогу.

После выстрела «Корда» сапер снял шлем, демонстративно поковырял пальцем в ушах, с одобрением глянул на Агафонова и забрался в лаз. Уже, естественно, в шлеме. Он включил маленький фонарик-зажигалку, свет которого издали не заметен. Луч же яркого и дальнобойного тактического фонаря был бы виден черт знает откуда. Он наверняка предупредил бы бандитов о нашем скором появлении.

Конечно, в идеале было бы безопаснее вести преследование вообще без фонаря. Однако очки ночного видения, имеющиеся у каждого бойца взвода, не позволяли нам заметить какую-нибудь хитрую ловушку. Они давали возможность увидеть только мину, установленную прямо посреди прохода.