Аслан Кудабаев - Сила одного

Старик мог сдать Николая боевикам, но не сделал этого.

— Почему ты спас меня? — спросил его кА-то Николай. — Ведь я русский!

— А зачем мне еще и твоя смерть, ведь мои близкие от этого не воскреснут? — ответил старик.

— Но ведь у вас, кажется, существует кровная месть, это же ваш священный долг, обычай…

— Кровная месть— не оправдание для пролития крови. Ее и так пролилось много на нашей земле. Сколько можно уже убивать, да и зачем?

Николай шел, вспоминая все это.

Двое суток он осторожно пробирался обратно в часть. Когда он вернулся, особого удивления никто не выразил, но пришлось, однако, повозиться с документами в строевой части.

Затем— снова приступить к участию в боевых действиях. И главное, что настораживало Николая все это время— отсутствие писем из дому. От регулярно писавшей ему одинокой матери он теперь не получал ни письма. И ответов на свои многочисленные письма тоже не получал. И так длилось до самого конца его службы. А вернувшись домой, он узнал, что его мать умерла, когда он был еще у старика-чеченца. Умерла от разрыва сердца. Но не только переживания о сыне стали тому причиной. А еще и ее попытки узнать что-либо о его судьбе.

Местный военком так и не смог определенно сказать ей, значиться ее сын среди мертвых или среди живых. Более того, назвал его, Николая, трусом и дезертиром. Якобы он бежал с поля боя и потому исчез.

Потом, наконец, из части пришло официальное извещение о том, что ее сын, Николай, погиб. Когда же его мать, жившая тогда уже на таблетках, пришла в военкомат, чтобы оформить причитающееся ей пособие, военком обвинил ее в жадности, стремлении нажиться на смерти сына. Этого ее и без того слабое материнское сердце не выдержало, она слегла, а потом умерла.

Обо всем этом приехавшему Николаю рассказала соседка. Не забыв добавить, что так близко к сердцу воспринимать слова того районного военкома не следовало— он был всем известный скандальный алкаш. Которого вскоре с треском выгнали с работы.

Николай разузнал у соседки, откуда военком, где он живет. Словоохотливая женщина все ему рассказала— так же подробно, как потом давала показания против Николая в суде.

Он в тот же день убил военкома. О чем потом, ничего не скрывая, признался в суде. Суд, признав его виновным, учел все обстоятельства и приговорил Николая к не очень большому сроку. Впрочем, весь срок ему “тянуть” все равно не пришлось. Отсидев пару лет, Николай вышел из зоны по амнистии. Но уже другим, окончательно изменившимся человеком. И прежде всего, жестоким. Твердым и беспощадным. И при этом с вполне определенными целями— как и что ему делать на воле.

Ему хотелось утолить жажду крови, появившуюся у него. Но главное— он решил “делать” деньги.

И он поехал туда, где, по его мнению, мог найти исполнение этим своим желаниям, отправился на войну. Снова в Чечню. Но теперь, уже в качестве зеленого новобранца, не знающего, куда и зачем его гонят, а в роли матерого, опытного, твердо знающего свои цели и готового на все боевика. И когда ему случалось в ходе боев убивать своих бывших собратьев— таких же зеленых солдат, каким был когда-то он сам, — Николай делал это без сожаления. В нем словно умерло все живое.

И здесь, на войне, Николай получил многое из того, что надеялся получить. Многое, но не все. В конце концов он осознал, что на войне все слишком уж скоротечно, непредвиденно и непредсказуемо. Деньги здесь делать можно, да, но то, ради чего делаются деньги, получить здесь было гораздо сложнее. А то, что было, являлось лишь жалкой копией того, что можно было приобрести там, в реальной жизни. Раздумывая так и эдак, Николай решил, что войны с него, пожалуй, хватит. Найдутся и другие способы добывания денег— менее рискованные и более прибыльные. Но где и как найти свою нишу, которая принесет ему доход? Ведь он не один такой, жаждущий легких денег. И шансов пробиться к кормушке, чтобы урвать свой кусок, у него не больше, чем у пришедшей на чужой двор бродячей собаки. Пусть даже сильной и свирепой.

Но в результате долгих мучительных размышлений в голову Николая, наконец, пришла идея. Он будет поставлять дорогой и необходимый “товар”, сюда, на войну. Разумеется, боевикам. С которыми у него теперь контакты. Он будет поставлять им все, за что они готовы платить большие деньги— оружие, наркотики. И еще— смертников-террористов. О том, что такие боевикам крайне необходимы, и о том, каким образом их можно было бы поставлять, Николай неоднократно беседовал с матерым, уже тридцать лет воюющим боевиком-командиром, которого звали Мустафа. Именно этот Мустафа— потерявший в боях за веру правый глаз и два пальца на левой руке— подал Николаю идею использовать в качестве смертников-террористов самих же русских солдат. Их не станут останавливать, обыскивать. Им достаточно будет дойти просто до места теракта. А для этого необходимо будет сделать только одно: накачать таких солдат специальным наркотиком.

Ну а лучшего места, где можно найти таких будущих террористов, чем военная часть, и не придумаешь. Ведь там столько молодых парней, об исчезновении которых никто особо не беспокоиться, потому что все можно свалить на дедовщину. И там же, в части, всегда можно достать оружие. Главное, говорил Мустафа Николаю, хитро прищуривая глаз, это сделать так, чтобы замешанными во всем были и некоторые ключевые лица из офицеров. И когда все будут на крючке, останется делать только одно: считать деньги. Николай эти слова опытного и хитрого Мустафы хорошо запомнил. И за несколько дней план будущего обогащения созрел в его голове окончательно. Оставались еще мелкие детали: где, в каком именно месте создать свою первую базу. Где найти место, чтобы осесть, осмотреться и затем, найдя первых необходимых сообщников, начать действовать? Но со временем Николаю удалось и эту задачу вполне успешно решить.

Затушив в пепельнице очередную сигарету, Николай откинулся в своем мягком кресле. Нажал на кнопку стоявшего на его столе пульта, обращаясь к одному из своих ближайших помощников:

— Эй, Колос! Ты их привел?

В ответ хриплый, прокуренный и простуженный бас ответил:

— Да, шеф.

— Веди их сюда.

— Будет сделано.

Колос— теперь ближайший помощник Николая. Исполнительный, быстро соображающий, ставший незаменимым. Хотя работает не так давно, Николай ему почти полностью доверяет. Почти. Полностью Николай не доверяет никому— только себе. Вообще-то не в правилах Николая так быстро выдвигать людей на столь серьезные “должности”. Да к тому же не совсем ясно было, кто он и откуда. Конечно, Колос объяснил, что сам он— туляк, погорел там из-за подставы на коммерции и решил заняться бандитским бизнесом здесь, в другом городе. Данные эти были непроверенные, но Николай проверять не стал. Сам он тоже был родом из Тулы. А земляк для бывшего военного— первый друг.