Аслан Кудабаев - Сила одного

У слушавшей все это Наташи катились слезы из глаз.

Погруженный в воспоминания Шрам продолжал:

— А первое, что ему нужно было сделать для осуществления этого плана, — убить меня. Что он и попытался сделать безо всякого сожаления и каких-либо колебаний. В одну из ночей нас двоих боевики назначили в дозор. Мы должны были наблюдать за ведущей в город дорогой. В основном за колоннами федералов. Фиксировать: что за колонны— везут солдат или какой-нибудь груз. И докладывать обо всем увиденном командиру отряда.

Мы просидели в том окопе почти всю ночь. Но так никого и не увидели. Близился рассвет. А с ним и наше время возвращаться обратно, на базу. И тут вдруг издали, со стороны города, послышался гул приближающейся машины. Мы приготовились к стрельбе. И, наконец, в предрассветных сумерках увидели одиноко мчавшуюся по дороге легковую машину. Это был солдатский “уазик”. В нашу задачу совсем не входило кого-либо обстреливать. И этот полупустой автомобиль мы должны были пропустить, чтобы лишний раз не “светить” нашу засаду. Но он, — проговорил Шрам, имея ввиду Николая, — решил поступить по-своему: обстрелять эту машину. Я тогда даже не догадывался, зачем ему это было надо. И удивился, когда он вдруг, даже не предупредив меня, начал стрелять. Мне ничего не оставалось, как тоже стрелять. Расстрелять эту легкую— и беззащитную, как консервная банка, машину нам, опытным и метким, не составляло труда. Обоих сидевших в машине федералов— водителя и напарника— мы в пять секунд расстреляли. Я тут же спросил его: зачем он открыл стрельбу? На что он ответил, что это штабная машина и нам надо бы ее обыскать. Я, конечно, удивился, потому что по машине видно было, что никакая она не штабная. Но раз уж мы ее остановили, надо было хотя бы узнать: есть ли там что? Поэтому мы выбрались из окопа и пошли вниз— на дорогу, к машине. Когда мы приблизились к ней, я как-то не обратил внимания, что он почему-то отстал от меня. Подойдя к машине, я забрался внутрь, заглянул в “бардачок”. И тут меня вдруг что-то словно толкнуло: подняв глаза, я взглянул вперед и увидел через лобовое стекло, как он целится в меня из автомата. Я ничего не успел сделать— он расстрелял меня в упор. А один из осколков лобового стекла рассек мне лицо. Он хотел устроить все так, будто меня убили федералы. Но просчитался, — после паузы продолжал Шрам глухим голосом. — Я остался в живых. Меня подобрала группа возвращавшихся с задания федералов и приняла за своего. Меня, почти безнадежного, доставили в санчасть, а оттуда— в госпиталь. Меня считали почти безнадежным, но благодаря заботе врачей… — Шрам, потупившись, сделал паузу. — Благодаря уходу врачей я все-таки выжил и снова встал на ноги. А в память о той ночи, когда я едва не погиб, на моем лице остался вот этот шрам. — Сказав это, Шрам провел рукой по своему лицу. Наташа было подалась к нему, но не терявший во время своего рассказа бдительности Николай грубо дернул ее назад.

— И тогда, когда я понял, что чудом, но все-таки выжил, твердо решил отомстить. Любым способом. Чего бы это ни стоило. Я узнал через имевшихся у меня знакомых о том, где мой враг и что делает. Узнал, что он приехал сюда. И что ты— работаешь на него.

— Я ничего не знала, — снова безуспешно попытавшись вырваться из рук Николая, простонала Наташа.

— Я это знаю. Я уже понял, каким он может быть коварным и вероломным. Но тогда все это было для меня не главное. Главным для меня было— добраться до него и убить. Но добраться до него, окруженного своей вооруженной братвой, да еще редко где появляющегося, было очень сложно. К тому же я не хотел убить его исподтишка. Я хотел, чтобы он знал и видел, от кого и за что умирает. Но сделать это было очень непросто. Поэтому мне пришлось, приехав сюда, сколотить свою преступную группу. И помимо своей главной цели заниматься другими, не самыми святыми делами. Со временем мне удалось узнать, где находится его склад и, уничтожив охрану и могущих сдать меня “кэпа” и капитана Блинова, завладеть всем грузом со склада. К тому времени я уже слишком увяз в криминале, и мне, чтобы продолжать охоту за ним, нужно было параллельно думать о том, как “делать” деньги, чтобы продолжать удерживать своих людей в подчинении. Поэтому я взял склад и, узнав от “кэпа”, что за груз обещаны большие деньги, решил сегодня, взяв бар, одним ударом достичь две цели: отомстить ему за то, что он сделал с тобой и со мной, и узнать, как выйти на покупателей— чтобы рассчитаться со своей, помогавшей мне в моем деле братвой. Для того же, чтобы узнавать о его планах, мне удалось внедрить в его банду своего человека.

— Колоса? — с ухмылкой перебил Шрама Николай. Тот удивленно вскинул на него свои глаза.

— Откуда ты это знаешь?

— А ты думал, другие— глупее тебя? Тогда скажу тебе сразу, что ты ошибался. А сегодня ты допустил сразу несколько серьезных ошибок, — заговорил Николай, продолжая удерживать, как щит, в своих руках Наташу.

— Да, граф Монте-Кристо, — все с той же ухмылкой продолжал говорить Николай, — ты допустил несколько ошибок. Первая— это то, что ты оставил без присмотра свой груз, за который надеялся получить деньги, забрав всех своих бойцов сюда. Сейчас мои люди уже забрали весь украденный у меня товар и вернули его на место, — сказал Николай и взглянул на часы. — Черт, куда же запропастился этот Тарзан? — Затем продолжил: — Вторая твоя ошибка, неуловимый мститель, — это то, что ты вообще притащился со своими людьми сюда. Кстати, скажу сразу об этой собаке Колосе— его больше нет. Я пристрелил его в самом начале боя, когда убедился, что мой бар штурмуют твои люди.

— Ну а третья ошибка Тони Вендиса— то, что не только среди моих людей могут оказаться твои, но и мои люди тоже могут быть у тебя.

При этих словах Николай выразительно взглянул на стоявшего за спиной Шрама Холеного. Обернувшись по направлению его взгляда, Шрам увидел, что Холеный направил свой автомат на него.

— Ты правильно меня понял, — перехватив его взгляд, сказал Николай. — Этот парень— твой ближайший помощник— работает на меня. Скажу откровенно— с сегодняшнего дня. Вернее— с сегодняшней ночи. Он позвонил мне незадолго до твоего приезда сюда и рассказал о предстоящей задуманной тобой операции. И о местонахождении украденного у меня груза.

— Так вот кому ты звонил, когда сказал, что хочешь звонить подруге? — с презрением взглянул Шрам на Холеного. — Недаром я почувствовал, что тут что-то не так.

— … А в награду за свою услугу, — продолжал Николай, — твой приятель попросил отдать ему под начало твой район и твоих людей, которыми ты теперь командовать больше не сможешь. Еще твой напарник попросил часть тех денег, которые я получу за сделку с оружием. И он ее, разумеется, получит. Так же, как и все остальное. Твоим людям мы так и скажем: ты, мол, во время боя погиб, а мы с Холеным договорились. А веским аргументом для наиболее несговорчивых послужат деньги. За них твои братки— как и всякие другие— будут работать на кого угодно. А работать, кстати, в дальнейшем моим и твоим людям частенько придется совместно. Поскольку теперь мы с твоим бывшим приятелем, — кивнул Николай в сторону держащего Шрама на прицеле Холеного, — будем сотрудничать… — После этих слов глаза Николая хищно блеснули, ион со злобой добавил: — А сотрудничество наше начнется сейчас: с того момента, как он пристрелит тебя.