Сергей Самаров - Надгробие для карателя

Сразу после серпантина на подъеме дорога словно прорывалась через красно-бурые скалы на узком перевале и круто бросалась вниз. Впрочем, ненадолго, через сорок метров следовал поворот под углом в девяносто градусов, и начинался ровный, хотя и такой же короткий, участок дороги, и потому сразу после перевала разгоняться под уклон было невозможно.

На повороте стояли такие же красно-бурые скалы. Только если на самом перевале они были высотой больше двухсот метров и имели солидное основание, то на повороте скалы были ниже и едва держались за почву — солидного собственного веса не имели, чтобы почву продавить и прочнее в ней закрепиться. При этом были готовы в недалеком будущем свалиться в пропасть даже при легком толчке.

Пропасть начиналась сразу за поворотом, была глубиной метров тридцать и никому не обещала мягкого приземления при падении. Так, не вписавшись в поворот, несколько лет назад в пропасть упал грузовик с людьми в кузове. Тот грузовик своротил с места две неустойчивые скалы на краю дороги и перевалился через другие, более широкие, и потому крепкие, которые просто расшатал.

Упал и загорелся. После падения с такой высоты люди выбраться из кузова, естественно, не смогли, если вообще не вывалились из кузова до момента приземления. Сейчас даже их останков видно не было. Может, следственные органы или родственники вывезли, может, время людей похоронило, поскольку доступа к месту не было, и добираться до них своими силами даже родственникам было сложно. Туда можно было только по скалам спуститься, используя альпинистское снаряжение и имея подготовку скалолаза.

…Небольшая автоколонна, натужно ревя сильными двигателями, миновав серпантин, взобралась на перевал. Колонна состояла из двух тентованных грузовиков и бронетранспортера сопровождения. На «броне» БМП ехало отделение бойцов спецназа «Росгвардии» во главе со старшим прапорщиком. В первом грузовике рядом с водителем сидел старший сержант «Росгвардии» в залихватски надетом краповом берете. Почти половина бойцов на бронетранспортере тоже носила такие береты. Во втором грузовике рядом с водителем ехал старший прапорщик, держа на коленях папку с накладными, — кладовщик со склада.

Выстрела гранатомета никто не слышал — ни водители машин, ни росгвардейцы на «броне» бронетранспортера. Почувствовали удар и увидели последовавший за ним взрыв в лобовой части БТРа. Взрывом сразу убило двух гвардейцев, что сидели перед башней, в том числе и старшего прапорщика.

Второй взрыв был похож на первый. На этот раз он случился в самой башне, но росгвардейцы не пострадали, поскольку на этой стороне БТРа никого не было.

Бронетранспортер замер на месте, видимо, первый взрыв поразил механика-водителя. Двигатель заглох. Еще не разобравшись в ситуации, бойцы «Росгвардии» начали спрыгивать на дорогу. И в это время, поторапливая их и тут же свалив несколько человек, заговорили автоматы и два ручных пулемета, отличающиеся длиной очередей и своеобразным звуком выстрелов (хотя калибр у ручного пулемета и автомата один и тот же, и даже имеется возможность использовать в пулемете автоматные магазины, у пулемета все же длиннее ствол, что существенно влияет на звук).

Кажется, только тогда росгвардейцы сообразили, что попали в засаду. Отстреливаться они начали сразу, еще не поняв, куда следует стрелять, потому что нападавшие из укрытий не высовывались, а определить по звуку, откуда стреляют, было сложно.

Первые очереди раздались, когда солдаты прыгали с брони. Они бросались вниз и искали себе укрытие среди окружающих их скал. Среди таких скал найти укрытие было несложно.

Почти сразу и одновременно между двух скал с обеих сторон от бронетранспортера, куда пытались спрятаться по нескольку человек, раздались взрывы. Осколки разлетелись в разные стороны, рикошетя от камней, и посекли не только бойцов-росгвардейцев, но даже сам бронетранспортер, не нанеся ему, впрочем, серьезного ущерба, но сильно оцарапав довольно еще свежую краску.

Тут же, словно отреагировав на взрывы противопехотных мин, а вовсе не на попадание в башню гранаты несколькими секундами раньше, в башне сдетонировал боекомплект. Возможно, после попадания в башню гранаты там начался пожар и боекомплект среагировал на него. Но точно определить никто не смог, да никто и не собирался этого делать. Бойцам было совсем не до того…

Трое росгвардейцев, что пытались спрятаться за БТРом и вести огонь оттуда, выскочили после взрыва на открытое место прямо под автоматные очереди. Еще несколько очередей остановили передовую машину, которая попыталась было прорваться. В водителя одновременно угодило сразу несколько пуль, пробив голову, грудь и горло. Машина ткнулась в красно-бурые камни, отгораживающие дорогу от пропасти, заглохла и остановилась, перекрыв проезд второй машине.

Та остановилась, не имея возможности маневра.

В первом грузовике водитель уронил прострелянную голову на руки, сжимающие руль. Сидящий рядом с ним старший сержант успел выскочить из кабины, присесть на одно колено и из этого положения, прикрываясь высоким колесом грузовика, дать из-под машины подряд четыре очереди. Он один, видимо, знал, куда стреляет, потому что очереди его были короткими и прицельными. Потом старший сержант сначала упал на оба колена, потом закатился под машину, и непонятно было, пули его туда загнали или он сам туда нырнул. Одна нога старшего сержанта, неестественно вывернутая носком внутрь, торчала из-под колеса. Но сам он больше не стрелял, хотя автомат из рук не выпустил.

Все убитые обычно цепко держатся за оружие. Как держались за него до момента, когда их настигла смерть. А смерть, когда хватает жертву в свои липкие лапы, обязательно сводит мышцы жестокой судорогой.

Бандиты покинули свои укрытия среди скал только тогда, когда стрельба полностью стихла. Их было одиннадцать человек, в большинстве своем немолодые, длиннобородые. Возможно, это длинные бороды делали их лица старше, чем они были в реальности.

Шли спокойно и без суеты. Однако, даже перебив солдат, они еще по инерции держались настороженно. Посматривали на тех, в кого стреляли и кого взрывали. На ходу добили двух росгвардейцев, раненных осколками мин, что взорвались между камнями по бокам от БТРа. Помощь им оказывать все равно было некому, да и не привыкли моджахеды помощь кому-то оказывать. Пристрелить раненого — это и соблюдение собственной безопасности, и одновременно акт милосердия. Не заставлять же человека умирать здесь, на горной дороге, без помощи. А помощь оказать некому, да и некогда.