Александр Золотько - Правосудие любой ценой

– Все? – переспросили у Гринчука.

– Все, – с честным выражением лица подтвердил Гринчук.

– А зачем вызвали туда своего подчиненного?

– А вы бы поехали туда один? – спросил в ответ Гринчук.

Начальник, расспрашивавший Гринчука, на вопрос не ответил, но стал выяснять, что же именно связывало подполковника милиции с уголовником. И заодно попытался разобраться, почему сотрудники милиции не предприняли попытку задержать хотя бы одного из нападавших.

В ответ на это Гринчук хмыкнул так красноречиво, что начальник перевел разговор на подробности. Кто и где стоял. Что делал и что видел.

Гринчук отвечал на вопросы. Михаил отвечал на вопросы. А Браток в это время старался не материться вслух.

Прапорщика Бортнева, естественно, по поводу убийства Атамана не вызывали, но жизнь ему это облегчало не особо.

Еще вчера Браток и Гринчук договорились тихо разобраться с конфликтом в семье Лелюковых. Браток должен был поговорить с мадам Лелюковой о том, что нанимать ребят со стороны для нанесения своему супругу тяжких телесных повреждений – не только неприлично, но и незаконно. А Гринчук должен был объяснить господину Лелюкову, что хоть он и очень богатый и уважаемый человек, но вести себя ему нужно так, чтобы не было мучительно больно.

Теперь убийство этого самого гребаного Атамана ставило перед Братком практически неразрешимую задачу.

И посоветоваться было не с кем.

Браток сидел в кабинете Гринчука и обреченно поглядывал на часы. Приближалось время, когда чета Лелюковых должна была прибыть по вызову на собеседование. Когда вчера они оба получили приглашение от Гринчука, то поначалу даже продемонстрировали недоумение. Зачем? Может, не стоит? В конце концов, они достойные люди и не потерпят… Оказалось, потерпят. Для этого Гринчуку пришлось лишь сказать пару слов каждому из них.

И вот теперь…

Браток почесал висок. Еще можно было все отменить. Позвонить обоим засранцам, перенести все на завтра. Правда, Гринчук может неодобрительно покачать головой, выслушав лепет Братка, а Братку очень не хотелось вызывать неодобрение Юрия Ивановича. Браток слишком уважал Гринчука, чтобы расстраивать его из-за такой ерунды.

Из соседней комнаты послышался странный звук. Словно какой-то стон. Браток поморщился. С одной стороны, это было не очень изящно, с другой стороны – ничего лучшего Браток придумать не смог.

В дверь постучали.

– Входите, – сказал Браток.

Вошли муж и жена Лелюковы.

И чего им, придуркам, неймется, мысленно вздохнул Браток. Шикарная баба, ухоженная и холеная. Мужик – не урод. И судя по прикиду бабы и по тому, что о нем говорили разные люди, не жмот. И даже ведь почти не изменяют друг другу.

– Мы к Юрию Ивановичу, – сказал Лелюков.

Лелюкова еле заметно кивнула.

Браток мысленно досчитал до десяти, потом выдавил из себя улыбку и указал на кресла перед столом:

– Это… присаживайтесь.

– Господа, – добавил Браток, подумав.

Лелюков придвинул кресло супруге, подождал, пока она сядет, потом сел и сам, аккуратно поддернув брюки.

Лелюкова заложила ногу за ногу.

Классные ноги, подумал Браток и поспешно отвел взгляд.

– Нас пригласил Юрий Иванович, – сказал Лелюков.

И где ж он так загорал, подумал Браток. В этом, как его, в солярии, наверное.

Браток передвинул по столу лист бумаги.

– Это, – начал Браток. – Я, значит, прапорщик Бортнев. И ваше… э-э… дело, поручено мне.

Браток достал из кармана носовой платок и промокнул лоб. Блин, а ведь он еще и не начал разговор.

– Вы… это… – Браток достал из кармана ручку и помахал ее в воздухе, словно дирижируя. – Прекращайте вы это…

Лелюковы переглянулись.

– Что именно мы должны прекратить? – спросил муж.

Жена просто пожала плечами и достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку.

– Тут, это, курить нельзя, – сказал Браток.

Лелюкова снова пожала плечами, на этот раз – брезгливо, и сунула сигарету в рот.

Браток медленно встал из-за стола. Эта сигарета очень пришлась кстати. Сам Браток бросил курить сразу после замечания Гринчука и теперь испытывал к табачному дыму даже некоторое отвращение. Но не это главное. Эта стерва демонстрирует, что ей наплевать на Братка. Я ж тебе, подумал Браток и повторил:

– Тут курить нельзя.

Лелюкова щелкнула зажигалкой.

Она даже не успела толком испугаться, когда Браток вырвал сигарету из ее губ.

– Позвольте! – попыталась вскричать Лелюкова, но Браток отобрал у нее еще и зажигалку.

После чего вернулся на свое место.

– Я вас… – начала заводиться Лелюкова. – Да я…

Ее муж покосился на свою супругу, но в разговор вмешиваться не стал.

– Пасть закрой… – не задумываясь выпалил Браток и торопливо добавил, – … те пожалуйста.

Лелюкова замерла с приоткрытым ртом. Ее глаза округлились.

– Да как вы… ты смеешь!

– А в этом кабинете вопросы задаю я! – вспомнил кстати фразу из фильма Браток и стукнул кулаком по столу. – И от меня зависит, уйдете вы отсюда сами, или вас уведут.

Или унесут, мысленно добавил Браток, в слух, однако столь решительный вариант не озвучив.

– Что значит уведут? – вмешался, наконец, Лелюков.

Вчерашние намеки Гринчука были прозрачны, но не слишком информативны. И касались они, большей частью, профессиональной деятельности Лелюкова. И из них не вытекало, что Лелюкова могут, как выразился этот недоразвитый прапорщик, «увести».

– Значит так, – сказал Браток и припечатал ладонь к столу. – Я сейчас буду говорить, вы будете молчать. Когда я закончу – можете задавать вопросы. А если попытаетесь перебивать…

Браток вспомнил одно из выражений Гринчука, которое показалось уместным именно сейчас, и сказал:

– Я человек простой, могу и в рыло дать.

И добавил, на всякий случай:

– Обоим.

Нельзя сказать, что супруги Лелюковы были покорены красноречием Братка, но внимание их он привлек несомненно.

– Значит так, – сказал Браток. – Нам стало известно, что гражданка Лелюкова вступила в преступный сговор с группой людей с целью нанести своему супругу телесные повреждения.

– Как вы сме… – взвизгнула Лелюкова, но замолчала, увидев выражение лица Братка.

– Пасть, – напомнил Браток.

Лелюкова бросила быстрый взгляд на супруга, снова достала из сумочки сигарету, сунула ее в рот и только тогда вспомнила, что зажигалки нет. Раздавленная сигарета полетела в сторону.

– Телесных повреждений, – повторил Браток. – Возможно – тяжких. Показания у нас есть.

– Спасибо, милая, – сказал Лелюков.

– Это подпадает под статью, – сказал Браток, – мы могли бы, конечно, дождаться, пока… этот… преступный замысел будет исполнен, а потом посадить гражданку Лелюкову. Но…

– Спасибо вам большое, – почти серьезно сказал Лелюков. – Я полагаю, что вы вмешались вовремя.