Александр Тамоников - Американец, но все-таки русский

— Удаление три, высота двести восемьдесят, — озвучил Михаил.

— «Мак», я сто четырнадцатый, площадку наблюдаю, захожу на посадку.

— Понял вас, сто четырнадцатый, — ответил советник. — В районе площадки штиль.

Заход выполнялся в штатном режиме, спокойно, без малейших ошибок, как и многие сотни раз до сегодняшней ночи. Когда машина снизилась до сотни метров и находилась на удалении одного километра от полыхавших костров, командир включил посадочную фару. Мощный пучок света мгновенно озарил длинную полосу джунглей.

А тремя секундами позже из леса вырвалась пунктирная ленточка.

— Сто четырнадцатый, наблюдаю справа от вас вспышки и трассеры! — взволнованно предупредил товарищей Доглин. — Вас обстреливают, сто четырнадцатый!

Одновременно с последней фразой Александра экипаж Карбанова услышал дробный стук пуль по фюзеляжу.

Командир моментально погасил посадочную фару, толкнул ручку управления влево, положил машину в разворот.

Равиль резко обернулся назад и на пару секунд включил свет в грузовой кабине. Из отверстий в желтом топливном баке, установленном вдоль борта, били струйки керосина. С потолка свисали разбитые белые панели и капало дымящееся темное масло.

— У нас серьезные повреждения, командир! — доложил он.

Уходя из зоны обстрела, машина получила еще одну порцию свинца в кормовую часть. Пули угодили в створки грузовой кабины и хвостовую балку.

— Только бы не отказало управление, — проговорил Карбанов, скрежеща зубами.

Да, что-то в этом роде и произошло. Вертолет непослушно повел носом. Турбина правого двигателя надсадно завыла и начала затихать. Обороты пошли вниз. На приборных досках тревожно замигали красные и желтые сигнальные табло.

Тут же проснулась нехорошая тетка, обитавшая в недрах речевого информатора.

— Борт двадцать семь — сто четырнадцать, пожар в левом двигателе! Борт двадцать семь — сто четырнадцать, пожар в отсеке главного редуктора! Борт двадцать семь — сто четырнадцать, стружка в главном редукторе! Борт двадцать семь — сто четырнадцать, падение давления в основной гидросистеме!.. — настырно бубнила она и никак не желала замолкать.

Бортач споро орудовал тумблерами и кнопками, привел в действие систему пожаротушения.

Миша Гусенко помогал командиру совладать с отяжелевшими органами управления и ворчал:

— Что-то многовато подарков в одну ночь.

— Я сто четырнадцатый, у меня серьезные повреждения, — проговорил в микрофон Карбанов. — На борту пожар, заход прервал, подбираю площадку для вынужденной посадки.

Поврежденный правый двигатель не только отказал, но и загорелся. Подкапотное пространство и грузовая кабина быстро наполнились дымом.

В таких вот нестандартных ситуациях Равиль всегда был молодцом. Любитель выпить и пошалить на земле, в воздухе он преображался в прекрасного профессионала. Парень вовремя среагировал на все эти беды, перекрыл подачу топлива, выключил пожарный кран и генератор аварийного движка. Потом борттехник вручную запустил первую очередь противопожарной системы.

«Восьмерка» раскачивалась и довольно быстро снижалась. За ней тянулся шлейф темного дыма.

Карбанов вновь включил фару, чтобы выбрать место вынужденной посадки.

— Сто четырнадцатый, немного левее было что-то похожее на просеку! — подсказал Доглин.

— Да-да, ищем.

Военный советник наверняка был обескуражен подобным поворотом событий и молчал.

Впрочем, Карбанову все равно было не до него. Машина на одном движке не тянула, высота таяла, а перед взорами пилотов мелькали лишь макушки высоких деревьев.

Все резервы противопожарной системы были использованы, однако возгорание в правом двигателе ликвидировать не удалось. Из моторного отсека валил дым, наполнивший и грузовую, и пилотскую кабины. Из-за отказа гидравлики машина с трудом слушалась рычагов управления.

Планируя над бесконечным лесом, Карбанов заметил небольшую проплешину, даже всего лишь щербинку. Здесь матушка-природа позволила себе установить чуть большее расстояние между соседними деревьями. Двигая педалями и потяжелевшей ручкой, майор повернул нос машины в эту самую проплешину.

— Подгашиваем, Миша, подгашиваем, — приговаривал он. — Так-так-так.

С каждой секундой вертушка все глубже погружалась в сплошную зеленую массу. Майор замечал толстые стволы столетних деревьев, проносившиеся слева и справа.

«Только бы не въехать лбом в эти вот зеленые насаждения! Лишь бы как-то увернуться!»

Члены экипажа прекрасно знали, чем чревата вынужденная посадка в лесистой местности. Они приготовились к апофеозу, то есть к разрушению лопастей. В этот самый момент машина лишится последней поддержки и камнем рухнет на землю.

— Держитесь! — крикнул Карбанов.

Гусенко уперся ногами в приборную доску. Тараев ухватился обеими руками за спинки пилотских кресел.

По всему корпусу вертолета прошла волна сильной вибрации. Послышался громкий треск, и тут же фюзеляж хорошенько встряхнулся.

«Все, мы лишились лопастей и управления, — промелькнуло в голове Карбанова. — Теперь нужно держаться зубами за воздух».

Для выполнения приказа, отданного бывшим премьер-министром, Касал Кива отобрал своих лучших людей. Это были Сани, Уче, Тарибо, Гонзо и еще с десяток опытных боевиков. Все они воевали бок о бок с Касалом с самого начала кровавой бойни в стране. По напряженному и взволнованному голосу начальника главного штаба Кива понял огромную важность предстоящей операции. Поэтому он решил возглавить ее лично, хотя и поделил набранных людей на два отряда.

Мятежники прихватили с собой два ручных пулемета, автоматы, большое количество боеприпасов и двинулись по ночным джунглям в обход городка Рамир. Ориентируясь по показаниям навигатора, они вышли в ту местность, над которой вертушки пролетали несколько часов назад.

— Слушайте меня внимательно, — инструктировал товарищей Кива. — Мы не знаем точно, где будут снижаться вертолеты. Поэтому я предлагаю отрядам разойтись метров на сто пятьдесят. Кому-то определенно должно повезти.

— А вертушки точно придут еще раз? — спросил Тарибо.

— Должны прийти. Мы днем хорошо потрепали гарнизон Рамира. Теперь он обескровлен и нуждается в подкреплении. Так что будьте начеку. Огонь открывать сразу, как только вертушка подойдет на дистанцию в пятьсот метров. Старайтесь стрелять по двигательным и редукторному отсекам.

— Я слышал, что на вертолетах плохо защищены экипажи, — снова встрял Тарибо.

— В пилотов не стрелять!

— Почему?

— За них нам обещано дополнительное вознаграждение. Еще вопросы есть?

Боевики промолчали. Им все было ясно.