Сергей Самаров - Операция без наркоза

— Но справа же все разбомбили… — попытался отстоять свое мнение командир ментовского отряда.

— На левый фланг, подполковник! — неожиданно рявкнул майор Рудаковский, которому сверху было легче оценить ситуацию. — Иначе под суд пойдешь за гибель своего отряда…

Я повторять сказанное не стал. Поберег дыхание, потому что уже вплотную сошелся с бандитами. Мне, как бегущему впереди других, удалось нанести целых два удара острым ребром лопатки, которую для меня лично оттачивал старший сержант Кувалдин. На совесть сделал, как все и всегда. Я бы успел и третий удар нанести, но крупный и рыхлый телом бандит, что встал на моем пути, держа автомат двумя руками, перекрыл им путь лезвию лопатки. И пока я соображал, по какой руке мне удобнее рубануть, откуда-то прилетела пуля и снесла бандиту голову. Судя по всему, издалека стрелял первый взводный снайпер сержант Ничеухин. Прикрывал меня. Пуля его DXL-4 «Севастополь» калибра 10,3 миллиметра в состоянии снести человеку голову.

Лопаткам некоторых солдат взвода работы не досталось. Когда последние добежали до линии бандитской обороны, с самой обороной уже было покончено. Бандитские окопы были вырыты вдоль длинной гряды. Я жестом показал, как перерезаю гряду поперек и кивнул Кувалдину:

— Рыть окопы…

Наш успех бандитами был замечен скорее всего только потому, что сюда двинулись менты. И сразу параллельно им, только по более короткому пути, в нашу сторону бегом направилось целых три бандитские колонны, которые сразу попали под обстрел двух автоматических пушек «Ночного охотника». «МИ-8», как я только что заметил, пропал из поля зрения. Должно быть, снова спрятался за высоту. Скорее всего он израсходовал весь боезапас, связался с командованием, и командование приказало дожидаться нас. В таких случаях в первую очередь вывозят раненых.

Но и две пушки остановили бандитские колонны. Сначала заставили их залечь, а потом, после взрыва одной ракеты, вернуться в дальние укрепления, за камни.

— Товарищ майор, — пользуясь связью по полной программе, я обратился к Рудаковскому. — Куда пропал наш вертолет?

— За высотой приземлился. Я вижу его, когда с той стороны пролетаю. У него боезапас закончился. Два последних захода делал — просто пугая бандитов — брил землю, бандитов почти таранил. Но уже со второго они все поняли… Я думаю, машина будет ждать окончания боя, чтобы эвакуировать раненых и убитых. Мы все такой приказ получаем перед вылетом — раненых забирать с собой, чтобы еще одну машину не гонять…

Наша позиция, если верить карте в моем планшетнике, была на двадцать с лишним метров выше позиции бандитов, следовательно, считалась выигрышной. Наверное, именно из-за высоты позиции командир банды и оставил здесь сравнительно малые силы для защиты окопов. Посчитал, что его бойцы смогут такую сильную позицию удержать. Они, наверное, смогли бы удержать ее против ментовской атаки, которую поддерживал один миномет, но вот атаку хорошо подготовленных армейских профессионалов, да еще поддерживаемых, кроме миномета, двумя вертолетами, бандиты выдержать не смогли.

Я видел их самоуверенные ухмылки, когда мы приближались. Безусые молодые солдаты не внушали этим волкам опасения. Бандиты в своей зрелой силе были уверены. И в этой самоуверенности даже за ножи хватались. Но ножом тоже следует уметь работать, кроме того, рука, вооруженная малой саперной лопаткой, намного длиннее руки с ножом. А по остроте лопатка не уступает большинству ножей. Традиция такая в спецназе ГРУ — лопатки затачивать. А многочисленные занятия по фехтованию на лопатках предусматривают обучение действиям и против ножа, и против автоматного штык-ножа, насаженного на ствол, и против палки, и против голых рук, ничем не вооруженных, но умелых в боевых единоборствах.

Сами мы отрабатываем с солдатами защиту от лопатки. Существует целый комплекс приемов, но я считаю самым надежным не нырки и движения корпусом, хотя это все следует тоже уметь делать, а работу на опережение. Это примерно то же самое, что рукопашный бой со специалистом в области карате, муай-тай или тхеквондо, где главным оружием, или одним из главных, считаются удары ногами. Против таких ударов, как и против малой саперной лопатки, и удара простой палкой, скажем, черенком лопаты, самое надежное средство — работа на опережение.

Любой удар требует определенного времени для нанесения. И у достаточно реактивного человека всегда есть время, чтобы сделать шаг на сближение, причем такое сближение, при котором невозможно будет нанести амплитудный поражающий удар. А на ближней дистанции можно уже применять собственные отработанные удары. Не зря одна из дисциплин, изучаемых в системе рукопашного боя спецназа ГРУ, так и называется «драка в телефонной будке». Никто из бандитов такими приемами защиты пользоваться не обучен. И потому все они были уничтожены за секунды. И лица их уже не выражали недавней самоуверенности. Вместо нее остался только смертный оскал с кровавой пеной на губах, настоящий волчий оскал. Я видел убитых волков, бандиты напоминали мне именно этих мертвых хищников.

Менты тем временем медленно выдвигались в нашу сторону, безостановочно огрызаясь на обстрелы с фронта и с левого фланга. Трижды на короткой дистанции останавливался и выставлялся миномет, переносимый в собранном виде тремя омоновцами, четвертый при этом нес на спине опорную плиту которая заменяла ему дополнительный бронежилет. Младший сержант Намырдин не нес ничего, просто шел рядом, время от времени оборачиваясь и отстреливаясь с одного колена. Оптика на его автомате давала возможность стрелять, как всегда, прицельно.

Выстрел не на поражение считался у нас во взводе необоснованной тратой патронов, если только не приходилось стрелять для прикрытия каких-либо действий. Видимо, именно поэтому менты и освободили младшего сержанта от переноски тяжестей. Оптический прицел на автомате внушил им уважение. Но миномет при переноске наводил все равно Намырдин. И мины ложились точно в гребень, то есть туда, где должны были располагаться бандитские окопы.

Взрыв мины или даже нескольких мин, посланных одна за другой, на какое-то время остужал боевой пыл бандитов, но потом они возобновляли стрельбу с прежним остервенением. А обстрел, по меркам горных боев, был, признаться, основательным. За свою боевую практику я не встречался еще с таким большим количеством бандитов, собранных в одном месте. И ментам приходилось нелегко. Наверняка и при выходе, несмотря на то, что мы в них не стреляли и вообще никто не стрелял им навстречу с позиции, которую мы освободили, отряд понес новые потери. Однако увидеть это в бинокль я не мог, поскольку не знал изначальное число потерь.