Сергей Самаров - Операция без наркоза

Для начала я послал на тропу сапера рядового Мукомохова, чтобы он поискал место, где можно выставить взрывное устройство. Любое — на его вкус. Сапер предложил задействовать солдат, чтобы натаскать камней и собрать неподалеку от тропы каменную горку, похожую на естественные остатки каменного языка, что время от времени сползают с гор вместе с весенними талыми водами. Тем более след от водяного потока на склоне и под ним оставался. Вода в горах часто ворочает камни, и сход селя никого не удивит. Под этим следом от водного потока, который мог бы походить на след настоящего селя, и остановился Мукомохов, показывая место.

Тяжести у нас во взводе не носят только снайперы и саперы, как раньше не носил взводный связист, чью должность убрали с внедрением оснастки «Ратник». И потому камней наносили очень быстро. Часть из них оказалась даже лишней, их выложили цепочкой вдоль следа от весеннего водного потока. Что-то даже в середину следа забросили для пущей наглядности. И так постарались, что каменная горка выглядела вполне естественной частью ландшафта.

Среди камней этой горки сапер и выставил мину МОН-50 с радиоуправляемым взрывателем, как я того потребовал. В нужный момент Мукомохов активирует взрыватель, и направленный взрыв пошлет осколки в сектор, равный пятидесяти четырем градусам, на дистанцию до пятидесяти метров. При этом, рассчитав уклон тропы и памятуя, что осколки летят на высоту от пятнадцати сантиметров до четырех метров, взводный сапер выставил мину так, чтобы осколки в виде шариков и роликов, которых в этой мине чуть больше пятисот, летели в нужном направлении и сметали с тропы все, что встретится на пути.

Место, где была выставлена мина, предполагало, что банда будет сметена под обрыв. Если, конечно, у осколков хватит ударной мощи свалить людей с ног. Это, как говорится, кому как повезет. Например, при попадании в бронежилет удар даже одного осколка будет такой силы, что в состоянии сбросить человека с тропы под обрыв. А таких осколков может быть несколько. А если осколок попадет в тело, то он просто разорвет его, моментально уничтожив человека.

Что лучше, первое или второе — дело вкуса. С одной стороны, при попадании осколка в бронежилет жизнь продлится на несколько секунд — до приземления под обрывом. С другой стороны, после приземления уже некому будет сменить штаны упавшему.

Но нас решение этого вопроса касалось мало. Главное было в том, чтобы вовремя активировать взрыватель. А для этого требовался хороший пункт наблюдения. Я подозвал к себе сапера, двух снайперов, старшего сержанта Кувалдина и еще трех бойцов, из которых два были вооружены ручными пулеметами. Раскрыл перед ними планшетник с картой и пальцем несколько раз ткнул в конкретные точки, между которыми сразу прошла соединительная линия. Я уже слышал о том, что в отдельных частях спецназа ГРУ получены солдатские планшетники, конечно, более упрощенные, чем офицерские, менее функциональные, тем не менее удобные. У нас таких пока не было. Приходилось рассчитывать на память солдат и сержантов.

— Марш-бросок, обязательно темповый, по этому маршруту. Выходите вон туда, показал я пальцем на самый верх стены, устраиваетесь, маскируетесь, ждете бандитов. А мы пока здесь будем устраиваться. Взрывать мину по обстановке. Лучше после возвращения бандитской разведки. Но сам смотри. Они могут рискнуть и дожидаться разведку под самой стеной, над нашими головами, где их осколки не достанут. Снайперы работают выборочно, но безостановочно, сразу после взрыва. Автоматчики и пулеметчики тоже. Главное — прицельно. Все ясно?

— Так точно. Все ясно, — опять за всех ответил старший сержант. Его обязанность, как моего заместителя, смотреть за тем, чтобы мои приказы выполнялись безукоризненно. И Кувалдин с этим обычно отлично справлялся.

— Вперед!

Группа бегом устремилась выполнять команду. Темп задавал старший сержант.

— Хозяинов! Ко мне!

Командир третьего отделения младший сержант Хозяинов приблизился тремя большими скачками. В такой ситуации все предпочитали передвигаться стремительно. А ситуацию бойцы взвода всегда чувствовали.

Я показал Хозяинову на планшетник:

— Выше по тропе, через полторы сотни метров за вторым поворотом, заросли кустарника. Берешь свое отделение. Режете прутья на щиты, чтобы окопы прикрыть. Старайтесь выбрать покрепче, чтобы камни выдержали. Щиты — метр на метр двадцать. Можно собирать на месте. И — бегом их сюда…

Разговаривал я тоже практически «бегом». Слова произносил быстро, и это настраивало солдат на скорость в работе.

— Все понял?

— Так точно. Понял.

— Вперед!

— Третье отделение! За мной! — дал команду младший сержант. И устремился вслед за первой группой, которая уже приближалась к повороту. А я остался во главе первого отделения.

— Внимание всех оставшихся! — Я вытащил свою малую саперную лопатку и с силой вонзил ее в землю. Лопатка глубоко вошла в почву. Значит, копать здесь можно. Горы состоят не только из камней. Обычно пыль на камни ложится веками и тысячелетиями и превращается в землю. — Копаем одиночные окопы для стрельбы с колена. Бруствер не выше пятнадцати сантиметров. Насыпается с трех сторон. Сзади вход-выход. Лишнюю землю ссыпаем на плащи и сбрасываем с обрыва. Чтобы здесь и следа не осталось…

Вообще-то окопы с бруствером, окружающим сам окоп с трех сторон, обычно делаются для подготовки последующей маскировки. Но именно это нам и требовалось сделать.

Я, как командир взвода, имел при этом возможность потребовать от солдат, чтобы они выкопали окоп и мне. Я знаю, что большинство офицеров в войсках именно так и поступают. Но в спецназе ГРУ это не принято. И я, предварительно разметив места, где должны располагаться окопы, одновременно со всеми, начал готовить окоп и для себя. Работал быстро и старательно. Заранее расстелил плащ из своего рюкзака. Землю бросал аккуратно и только на него. Потом подозвал солдата, что готовил свой окоп в трех метрах от меня. Вдвоем мы взяли мой плащ за углы и понесли. На обрыве раскачали.

— На счет «три» отпускай внешний угол. Раз!..

«Два» и «три» традиционно не произносится, каждый считает про себя. Но здесь трудно было ошибиться в счете, потому что каждый счет соответствовал движению плаща. Солдат свой внешний угол отпустил одновременно со мной, внутренние углы мы сжали крепче, и земля полетела под обрыв.

После этого мы точно так же поступили с плащом солдата. По пути к обрыву я увидел, что все солдаты парами относят землю к обрыву. Хотя я и не давал команду: «Делай как я!» Но учиться солдаты взвода умеют и постоянно перенимают опыт.

Армейский норматив для рытья такого окопа на оценку «отлично» — от сорока до пятидесяти пяти минут. Норматив спецназа составляет полчаса. При этом иной оценки, кроме «отлично», у нас не признается. И десять — двадцать минут дается для маскировки. Здесь стоит обратить внимание на то, что на маскировку у нас тратится почти столько же времени, сколько собственно на рытье окопов. Только на треть меньше. Это к вопросу о качестве подготовки бойцов.