Игорь Волознев - «Лимонка» и пять «лимонов» (СИ)

Гнутый вновь зажёг свечу. Комната осветилась. Соков лежал, вздрагивая всем телом. Его глаза лихорадочно блестели, с лица не сходило выражение какой-то бессмысленной, злобной решимости, какое бывает только у безумцев. Все следили за ним с затаённым страхом, ожидая от него какой-нибудь дикой выходки, и испытали облегчение, когда он откинулся навзничь, глухо стукнувшись затылком об пол, и затих. Его лицо разгладилось, выражение безумия сошло с него и осталось лишь умиротворённое спокойствие, свойственное смерти.

— Кажись, готов, — прошептал Гнутый.

— Готов? — Савик вгляделся в распластанного Сокова. — Тогда надо вытащить труп за дверь, нечего ему тут делать.

Гнутый наставил пистолет на полковника.

— Слышал? Давай шевелись быстро.

Руки Савика дрожали, когда он отпирал замки на двери.

— Готовься, — тихо сказал он Гнутому, отперев второй замок. — Гнида может быть там.

Анатолий Михайлович взял труп под мышки. Андрей, хоть руки у него и были связаны, подошёл помочь.

Гнутый резко распахнул дверь, в любой момент готовый выстрелить в темноту за ней.

Дверь, раскрываясь наружу, ударилась обо что-то, и Кристина истерично взвизгнула. Гнутый, не раздумывая, нажал на крючок. Грохнул выстрел. Полковник с Андреем оглянулись…

Дверь задела человеческую голову. Подвешенная за уши к потолку, она, после удара дверью, начала раскачиваться на верёвке, то попадая в пятно света, то скрываясь в тени.

Все узнали зверски изрезанную, с выколотыми глазами голову Рябого.

Несколько секунд в комнате царила мёртвая тишина.

Все смотрели на качающуюся голову как на привидение. Кристина закрыла ладонями глаза и с глухим стоном начала сползать с кресла. Подоспевший Андрей не дал ей свалиться на пол, подставив связанные руки. Савик отступил в глубь комнаты и вытер холодный пот на лице.

— Чего вылупились? Хватай жмурика и тащи туда! — Стволом пистолета он показал полковнику в темноту коридора.

Пальцы Андрея, одеревеневшие от верёвки, слушались плохо, однако он взял ими горящую свечку и первым вышел в коридор, освещая путь Анатолию Михайловичу, волочившему по полу мертвеца. Последними вышли оба бандита.

Проходя мимо головы, Андрей почувствовал, как его тело сводит судорога ужаса. Он твердил себе, что бояться нечего, вряд ли неизвестный убийца нападёт на него, поскольку его сопровождают вооружённые люди, но каждый шорох, доносившийся из полумрака, заставлял его сердце сжиматься.

Он медленно прошёл в тёмную гостиную, приблизился к столу и поставил на него свечу. В гостиной никаких перемен вроде бы не наблюдалось. Трупы Оксаны и «доктора» лежали на своих местах.

Полковник выволок Сокова на середину помещения.

— Оставь тут, — велел ему Савик.

Пока Гнутый перерезал верёвки, к которым была привязана голова, главарь держал пистолет обеими руками и водил им из стороны в сторону.

Гнутый, не зная, куда деть голову, водрузил её на стол в гостиной. В этот момент возле него пролетел увесистый обломок кирпича и угодил в самовар, стоявший на столе. Самовар опрокинулся, покатился по столу и с грохотом упал на пол. Браток яростно вскрикнул и выстрелил вверх, в сторону погружённой во тьму площадки над лестницей, а потом поспешно отбежал в коридор. Савик ещё раньше скрылся в хозяйкиной комнате.

Отзвук выстрела смолк. В доме снова установилась тишина.

— Там на столе есть свечи, — сказал полковнику Гнутый. — Зажги все, какие можно!

Анатолий Михайлович щёлкнул зажигалкой. Огарки загорались с трудом, многие выгорели совсем, другие горели всего минуту и гасли. Зажечь удалось только две свечи.

— Возьми одну, поднимись наверх и посмотри там, — приказал бандит. — Я, кажись, его зацепил. Он ранен.

Полковник замешкался.

— Давай, давай! — Гнутый навёл на него ствол. — Не ссы, я тебя прикрываю!

Пока внимание братка было обращено на полковника, Андрей присел на корточки возле стола и незаметно подобрал валявшийся осколок блюдца. Спрятать его под рубашку он не мог — не позволяли связанные руки, но если зажать осколок в ладонях, то его могли и не заметить в потёмках…

Полковник направился к лестнице, но перед ступеньками остановился. Свечка дрожала в его руке.

— Чего встал?

— Здесь заминировано.

Гнутый с опаской приблизился. Вход на лестницу действительно был перекрыт проволоками, на которых, на самом виду, висела связка в полдюжины тротиловых шашек.

Бандит некоторое время молчал, раздумывая.

— Хрен с ним, отходим, — он попятился к комнате.

Савик дожидался их сидя на кровати, положив локоть на чемодан и держа в руке пистолет.

— Гнида поставил растяжку на лестнице, — доложил Гнутый. — Второй этаж для нас, похоже, закрыт.

— А нам и нечего там делать. Дверь запри получше!

— Он может и выходы из дома перекрыть, — как бы между прочим заметил полковник.

Савик не ответил, только метнул на него злобный взгляд. Андрей обратил внимание, что лицо главаря стало каким-то серым.

Гнутый запер дверь на оба замка, потом подошёл к Савику и они несколько минут перешёптывались.

— Завтра пойдём на прорыв… — долетало до Андрея. — Рано утром… Этих погоним перед собой…

— Шеф, мента связать надо, — шептал Гнутый. — Они с пацаном что-то подозрительно базарили, когда Рябой умер… Задумали что-то…

— Правильно, свяжи.

Гнутый с веревкой подошёл к Анатолию Михайловичу.

— Вы что? — возмутился полковник. — Я же с вами в доле!

— А нам так спокойней спать будет, — ухмыльнулся браток.

Савик наставил на полковника пистолет.

— Слышал, чё тебе говорят?

Через пять минут руки Анатолия Михайловича были связаны в запястьях.

— Сидеть тихо и не шептаться, — велел пленникам Гнутый, возвращаясь на диван.

Он улёгся и заворочался, устраиваясь удобнее. Вскоре в комнате наступила тишина.

Андрей сидел у стены, подтянув ноги к животу. Между коленями был зажат осколок блюдца. Дело оставалось за малым — перепилить о край осколка верёвку. Но он не торопился приступать к этому занятию. Гнутый лежал к нему лицом и смотрел на него сквозь полузакрытые глаза. Свет от горящей свечи падал на Андрея с полковником, оба были отлично видны бандиту.

Между тем ветер затих и призраки, кажется, угомонились. За окнами мерно шелестел дождь. Лишь изредка в доме ещё что-то поскрипывало и похрустывало, да в лесу не умолкала ночная птица. Её тягучие протяжные крики бередили тишину и усиливали тревогу, которая, казалось, была разлита в самой атмосфере этого дома. Огонёк свечки временами начинал метаться, комната погружалась в полумрак и на стенах оживали тени. Савик глухо всхрапывал и вдруг затихал, словно просыпался от своего храпа. Кристина тоже спала. Её обморок перешёл в сон. Полковник клевал носом.