Сергей Майдуков - Смертельный капкан

— Андрей? Туманов?

Он повернул голову и увидел молодую женщину в узкой черной юбке до колен и белой блузке с намеком на жабо и кружева. Четко (даже излишне четко) очерченные губы, прозрачные глаза, деловая прическа с открытыми ушами и лбом.

— Уварова? — неуверенно произнес он. — Лида?

Да, это была она. Девушка, с которой Андрей впервые пережил все то, что кроется за коротким словом «секс».

— Узнал! — Она облегченно засмеялась, приближаясь с элегантной папкой под мышкой. — Значит, не очень постарела.

— Совсем нет, — улыбнулся Андрей, незаметно принюхиваясь к ароматной волне, накатившей вместе с Уваровой.

У них случилось на летних каникулах в беседке, заросшей виноградом и сиренью. Проделали это стоя лицом друг к другу, так что было очень неудобно… Но воспоминания о том вечере были яркими и приятными. До сих пор.

— Ты зачем здесь? — спросила Уварова, окидывая Андрея быстрым запоминающим и помнящим взглядом.

Он коротко объяснил, а потом поинтересовался, каким ветром занесло в отделение Уварову. Оказалось, что она здесь работает.

— Пресс-секретарь и специалист по связям с общественностью, — похвасталась она. — Звучит?

— Здорово, — кивнул Андрей, немного стесняясь своих мыслей и о беседке, и об одной укромной скамейке в парке, и о той ночи, которую провел с Уваровой на самой настоящей кровати, когда ее родители куда-то уехали на выходные.

— У меня и звание есть, — сказала она. — Старший лейтенант.

— Поздравляю.

— Пойдем, покажу тебе свой кабинет, — предложила она.

Первым порывом Андрея было вежливо отказаться от предложения. Но тут он сообразил, что тем самым, возможно, отвергает руку, протянутую ему самой судьбой. Знакомство с лейтенантом полиции могло оказаться весьма кстати. Пока Соболев чешется, а Перепелицын нежится на солнце, отец Андрея мучился в тюрьме, где каждый день идет за сотню, а то и за тысячу.

— Или боишься? — поддела Уварова, улыбаясь накрашенными глазами.

— Немного, — отшутился Андрей. — У тебя ведь, наверное, табельное оружие в кабинете имеется.

Он машинально скользнул взглядом по ее бедрам, словно ища там кобуру с пистолетом.

— Только наручники, — многозначительно произнесла Уварова и пошла первой, двигаясь походкой женщины, которая точно знает, что с фигурой у нее все в порядке.

Андрей последовал за ней, то и дело посматривая на раскачивающиеся впереди бедра. Отсутствие пистолета не умаляло его интереса к ним. Он мысленно одергивал себя, но продолжал смотреть, как вышколенный, но все же голодный пес, которого дразнят восхитительной косточкой. Пока не получит разрешения схватить, будет держаться, но потом…

«Да ты бабник, братец, — сказал себе Андрей, проходя в открытый кабинет. — Любу ревнуешь, о Люде мечтаешь, теперь на Лиду пялишься… Может, все дело в том, что у всех трех имена начинаются на одну букву? «Л», хм… Любовь?»

Закрыв дверь, Уварова вопросительно посмотрела на Андрея:

— Переживаешь за отца?

— Не то слово.

— И, говоришь, он не виноват?

Она присела на край стола, изящно скрестив ноги.

— Не виноват, — угрюмо подтвердил Андрей. — А его топят. Перепелицын этот в очочках… Ты его знаешь?

Он сунул руки в карманы, не зная, куда их деть.

— Конечно, — медленно наклонила голову Уварова. — Хороший парень. И специалист хороший. Столько дел, успешно раскрытых.

— И людей посаженных.

— Не вижу в этом ничего плохого. Ибо сказано: «вор должен сидеть в тюрьме».

Голос Жеглова ей не удался, но интонации она скопировала точно.

— Как ты сюда попала? — спросил Андрей, чтобы сменить тему.

— Долгая история. — Уварова махнула рукой. — Жизнь покидала меня основательно. Замужем была. Развелась. Он, скотина, прав меня лишил материнских.

— Ого!

— Ничего, я ему еще покажу. Он у меня теперь попляшет.

Андрей представил себе маленького человечка, вприпрыжку убегающего от мерно наступающих женских туфель с высокими каблуками.

— Так ты сюда специально устроилась? — догадался он. — Чтобы с муженьком поквитаться?

— Угу, — фыркнула Уварова. — По ускоренной программе.

— Это как?

— Замнем для ясности. — Ее лицо сделалось злым, напряженным и красивым. — Ты не женщина, тебе не понять.

Андрей согласно кивнул, чтобы не вникать в чужие проблемы. Лицо Уваровой снова разгладилось, как бы оттаяв.

— Помнишь? — спросила она.

— Конечно, — заулыбался он.

— Коньяка хочешь? С чаем. Или наоборот.

— Чай с коньяком?

— Сообразительный, — засмеялась Уварова.

Они попробовали и первый, и второй вариант, немного повспоминали молодость, а потом она спросила:

— Ты у родителей остановился?

— Ага, — ответил он. — Только мама сейчас в отъезде.

— Это хорошо, — рассудила Уварова. — Я загляну к тебе сегодня вечерком.

— Зачем? — насторожился Андрей.

— Дело твоего отца скопирую, принесу почитать. Хочешь?

— О, спасибо! Поищу там проколы.

— Вместе поищем, — пообещала Уварова. — Коньяк такой же бери, я мешать не люблю.

Андрей поднял рассеянный взгляд:

— Коньяк? Ладно.

— И в холодильник поставь. Только дураки теплым потребляют.

— Договорились.

— Тогда до вечера.

— Пока, Лида.

Андрей взялся за дверную ручку, когда услышал за спиной:

— Признайся, а ты ведь тогда специально трусы спрятал?

Он обернулся. Она опять полусидела на столе, скрестив руки под грудью.

— Какие трусы?

— Мои, — пояснила Уварова, многозначительно усмехаясь. — Чтобы я подольше задержалась, да?

— Было дело, — признался Андрей.

— Посмотрим, остался ли ты таким же изобретательным, как раньше.

Она засмеялась ведьмовским смехом. Он выскочил из кабинета, трогая разгоряченные щеки. Радоваться, что встретил Лиду Уварову, или огорчаться? Андрей не знал.

Днем неожиданно позвонил Соболев, выслушал жалобы на исчезнувшего Перепелицына и сказал:

— Ты вот что, Андрей, набирайся мужества.

Голос его звучал басовито и торжественно. Как у киношного генерала, отправляющего бойцов на задание, из которого им не вернуться.

— Что случилось? — поспешно спросил Андрей.

— Ничего особенного, — успокоил Соболев. — Все под контролем. Но есть маленькая неувязка.

— Какая неувязка?

— Перепелицын обхитрил меня, старого дурака. Как услыхал, что я с ним лично переговорить хочу, так сразу в отпуск смылся. Теперь его из Греции не выковырнешь.

— Знаю, Анатолий Борисович, — вздохнул Андрей.

— Откуда?

Пришлось сознаться. Соболеву рассказ определенно не понравился.

— Я же просил тебя, Андрей. Своими действиями ты мне только мешаешь, путаешься под ногами. Что ты делал в полиции?

— Просто наводил справки, — решил схитрить Андрей.