Виктор Иванников - Продолжение борьбы

— Наркотики, валюта есть? Запрещенные вещи везете?

И, получив отрицательный ответ, развернулись, громко топая, пошли к другой двери.

Прошел почти час, поезд остановился минут на двадцать у какой-то небольшой станции, плохо видной через давно немытое окно. Как только поезд тронулся, к ним снова постучался проводник. И опять же шепотом объяснил:

— Скоро будет туркменский контроль. Ничего не прячьте, всё должно быть на виду, не вздумайте давать деньги. Учтите, эти будут вас и всё остальное проверять.

Понизив голос, добавил:

— В их группе человек из органов безопасности, от самого их главного. Они в этой стране всё решают, к сожалению.

Проводник грустно вздохнул. Войцех сунул ему в ладонь пять долларов. Поезд лязгнув, тронулся. Минут через двадцать в их купе уверенно застучали. Окинув взглядом всё вокруг, Войцех открыл дверь. В проеме стояли кучкой трое — один в форме, двое в штатском. В форме представился сначала на туркменском, затем на узбекском, и, увидев, что Войцех вроде бы понимает только на этом языке, приказал:

— Вы пересекаете границу суверенного государства — Туркменской республики. Приготовьте документы и вещи к досмотру. Если везете валюту оружие, наркотики, ценности и другие вещи, сразу же предъявите их и объясните цель поездки, ответив на наши вопросы.

Пожав плечами, передали паспорта, придвинули сумки. Господин в форме, не глядя, передал их одному из штатских. Тот сразу же прошел к столу, сдвинул к окну еду, стаканчики, вытащил какой-то фонарик с фильтрами, лупу, подсвечивая, принялся изучать их документы, второй же, отрывисто командуя Войцехом и Опанасом, стал осматривать их вещи, сумки, причем, весьма тщательно. В одном месте даже вскрыл своим остро заточенным ножом подкладку сумки, вытащил фирменный лейбл, внимательно изучил, отрезал кончик. Все швы в костюмах, ветровках аккуратно прощупал, подошвы кроссовок, стельки, каблуки также тщательно были осмотрены. Закончив, двое в штатском на туркменском обменялись несколькими фразами. Тот, который изучал их документы, принялся допрашивать, а второй внимательно следил за реакцией отвечающих. Вопросы следовали быстро, резко. Отвечал Войцех, как говорящий по-узбекски. Он же переводил и ответы Опанаса.

— Цель прибытия в Узбекистан? Почему едете через Туркменскую республику? В связи с чем контракты подписаны в одном городе, а выезжаете из другого? И т. д.

Войцех объяснил:

— Я — немецкий коммерсант, хозяин фирмы, занимающейся поставкой в разные страны оборудования. Сейчас прорабатывается контракт с текстильным комбинатом в Узбекской республике на поставку технологической линии переработки текстиля. Так как обстановка в городе, где располагается этот комбинат, мне показалась неспокойной, то мы решили снять себе, на время своей деятельности, жилье в другом городе, находящемся невдалеке.

Отвечать на детальные вопросы по контракту, он, ссылаясь на международные правила, ввиду коммерческой значимости самих вопросов и его ответов, твердо отказался. Опанаса же он представил, как своего помощника, директора филиала его фирмы. Именно через этот филиал и предполагается поставка оборудования. Весь текст контракта он также отказался предоставить, показав только первый и последние листы. Опанас довольно толково отвечал на вопросы, но, как и Войцех, отказался отвечать на те, которые содержали коммерческий интерес. Судя по реакции штатских, они неплохо владели русским языком, на коем Войцех и Опанас переговаривались, но, тем не менее, внимательно выслушали переводы Войцеха. Закончилось все довольно неожиданно. Штатские встали, забрав с собой паспорта, объяснив:

— Их вернут вам, когда будете выезжать из Туркменской республики в порту города Туркменбаши. На заявление Войцеха о том, что это является прямым нарушением международных норм и правил, пренебрежительно отмахнулись:

— Таков порядок в стране и не нам его нарушать. А вам придется следовать до пункта назначения и из вагона не выходить!

С этими словами проверяющие пошли в соседнее купе. Спать они уже не ложились, решили двигаться далее в тренировочных костюмах и кроссовках. Все свои вещи аккуратно сложили в три сумки, деньги рассовали по карманам. Войцех, ходивший в туалет, увидел в тамбуре одного из проверяющих. Зайдя к проводнику под каким-то предлогом, услышал его опасливый шепот:

— Будьте внимательны, за Вами установлено наблюдение! К вечеру, они подъехали к бывшему Красноводску, а ныне носящему гордое звание «отца нации туркменского народа», этого новоявленного царька. Еще до полной остановки к ним, не постучавшись, вошел господин в штатском, за ним маячили двое молодцов в форме с автоматами на изготовке. Вошедший господин в штатском объявил:

— При изучении представленных документов возник ряд вопросов, поэтому вам следует пройти с нами.

И сразу же предупредил:

— Любые попытки ускользнуть или чего-нибудь в этом роде будут беспощадно пресекаться. У нас приказ и мы его исполним, чего бы это нам ни стоило, даже если придется примененять оружия. Услышав это, Войцех взглянул на Опанаса, тот в ответ кивнул головой. Из этой его реакции Войцех понял:

— При первом же удобном случае надо этих восточных «держиморд» нового разлива «делать». Повесив сумки на плечо, они вышли. Впереди уверенно топал штатский, нисколько не сомневающийся в своей силе и «сломленности» этих подозрительных личностей. За ним, судя по лычкам, шагал настороженный, как пёс, сержант с автоматом на изготовке. Затем Войцех и Опанас. Замыкал это шествие ещё один, точно такой же сержант. Всем своим видом служаки давали понять — стрелять они будут не задумываясь. Прошли весь вагон, причем любой пассажир, появившийся в коридоре, тут же старался шмыгнуть в первую попавшуюся дверь. Видимо, нрав и манеры этих служивых туземного царька, вынырнувшего после распада могучего государства, словно «черт из табакерки», были уже хорошо известны простым людям. Наконец, они вошли в тамбур, штатский вытащил ключ и заблокировал замки тамбура. Они стали ждать, при этом обоих пленников «держиморды» держали под прицелом своих автоматов. Так прошел час. Наконец заскрипели тормоза, вагон дернулся и остановился, но их не выпускали. Минут через тридцать вагон снова дернулся и поехал, сначала медленно, но затем все быстрее и быстрее. Потянулись часы медленного, непонятного ожидания. Штатский, отвернувшись от пленников, смотрел в окно, а вот «доберманы» со своими «калашами» не сводили с них своих глаз, в которых отчетливо читалась злоба и жажда расправы. Так прошел час, другой, пятый еще какой-то. Во всяком случае, как ни старался Войцех вспомнить свои навыки ориентации во времени, сколько они уже ехали, определить не смог. По его прикидкам, они проехали так не менее восьми часов.