Виктор Иванников - Чужбина

А далее — по нарастающей! Слом существующего порядка, и у руля встают те, кому это было нужно, выгодно. В данной стране это те, кто копил мошеннические, криминальные капиталы, кто затем, используя коррумпированность чиновнического аппарата, разлагающегося при «тетереве», сколачивал, используя уже накопленные капиталы, целые состояния; кто далее пытался отхватить грязными, в крови и слезах, руками куски собственности, некогда составляющей гордость великого народа. Все пришедшие к власти тут же поспешили возвестить оболваненному населению о своих кровных узах с когда-то правящими ими князьками, баями. Надо сказать — это был неплохой ход с их стороны. СМИ вовсю стали расхваливать «все достоинства» их правления, «впаривая люду». по их мнению, «истину» о необходимости, нужности «крепкой руки хозяина!» Ну, а что получилось на самом деле, не трудно сообразить. У всех народов, как правило, получается именно такой результат: вор никогда, никогда не станет крепким хозяином! Для этого перерождения необходимы: другое образование, другой менталитет, мораль, нравы. Должна пройти смена не одного поколения. Одно дело украсть, скажем, крупное предприятие, успешно работающее в отрасли, а другое — руководить им согласно науке и практике управления. Тут нужно многое знать, понимать и осуществлять. Но сие откуда этим ворам знать? Разве будет такой ворюга делать инвестиции в развитие производства, вкладывать средства в кадры — становой хребет любого производства? Да никогда! Всё, что можно сейчас, именно сейчас, выкачать — только на себя родимого, ну может какую-нибудь толику на прихлебателей, так сказать, «крошки с барского стола»!

Вот и появились и в России, где тоже пришли к власти ворюги-миллиардеры, стремительно обнищавшее, поставленное на грань вымирания население, и «лежащие на боку» предприятия, а то и просто разоренные их остовы. А на окраинах такой раздел был еще более зверским, ибо здесь уже правил бай: жесточайший национализм, густо замешанный на психологии, морали и гнусных принципах рабства основной массы населения за исключением ничтожной кучки, сумевшей уцепиться за власть и поучаствовать в разорении края. Советское правительство, обуреваемое наивным интернационализмом, решило, в свое время, одним махом перевести тысячелетиями дремлющие в тени феодальных устоев окраины государства в социализм. Оно, следуя своим оторванным от многовековой практики убеждениям, полагало: «строительство современных отраслей, инфраструктуры, воспитание новых кадров приведёт к расцвету национальных окраин». А теперь, в полном соответствии с расчётами Вашингтонских кукловодов, некогда самые уважаемые в этих краях люди в одночасье превратились в оккупантов. Кукловоды прекрасно знают: в первую очередь надо выбить мыслящий, развитый слой интеллигенции, а потом уж и лепи из населения что хочешь. В истории так было неоднократно: турецкие националисты, втравившие свой народ в геноцид проживающих в стране армян; Гитлер — толкнувший свой народ на геноцид евреев, славян и прочих, «недочеловеков». И всего-то надо заявить во всеуслышание на всех уголках:

— Бей того, кто тебя угнетает, на кого ты гнешь спину, кто живет лучше, культурнее тебя, и укажи при этом на другой этнос.

А доведенный до нищеты народ от отчаяния, неумения отличить черное от белого, установить истинного виновника их бед, берется за камни, палки, а в современности и за оружие. Это и произошло на братских, интерналистически воспитываемых полвека, окраинах. Как только новоявленные князьки, ханы, баи «проклюнулись» сквозь свое дерьмо, в коем они затаенно дремали в годы Советской власти, так сразу же на их деньги, финансовые вливания кукловодов эти народы услышали: «ату» русских угнетателей, оккупантов. Конечно, они — не Гитлер, они ему и «в подметки не годятся», тот хоть экономику поднял, вытащил свой народ из нищеты, но на местном уровне добились своего, внеся свое восточное: обнищание населения; открытое массовое внедрение наркотиков; реанимирование средневековых нравов, обычаев. И вот толпы обкуренных, одураченных людей несутся громить оккупантов, виновников их нынешнего ужасающего состояния. Потянулись на родину, историческую Родину миллионы ограбленных, растоптанных физически и морально, потомков русских. Тех, кто своим трудом вытаскивал народ окраин из мрака феодализма. Уход инженеров, врачей, учителей, артистов тут же губительно сказался на экономике, науке. Да и немудрено! Своей «кровной» интеллигенции, которую большевики планировали создать максимум за пару десятков лет, оказалось на деле «кот наплакал». Теперь уже народ стали силой загонять в феодальный рай со всеми его прелестями и атрибутами. Одним из главных стал бай! Его личность! Его методы управления! Его менталитет! Некогда крепко стоящая на ногах промышленность тут же встала, работники были в массе своей выброшены на улицу, «социалка» — ноль!

Вот в такую страну и возвратился Карим. Его городок Каттакурган — центр одноименного района — находился в семидесяти километрах от Самарканда, на берегу Каттакурганского водохранилища, с населением менее ста тысяч. Он ранее давал довольно спокойную жизнь своим жителям. Была в нем, до националистического переворота, и промышленность, а также все необходимые учреждения культуры и обеспечения: музей, театр, школы, училища, техникумы, больницы, детские сады. В общем, в нем было то, что нужно для нормальной жизни, только не ленись — работай, учись, живи, воспитывай детей. Центром его, конечно, был градообразующий хлопковый комбинат со своей социальной инфраструктурой: пансионатом, профилакторием, домом культуры, который своим убранством, технической оснащенностью, размерами вполне мог конкурировать со многими областными, и даже столичными центрами. Он, как помнил Карим, никогда не пустовал, был наполнен звонкими голосами детей, музыкой, танцами, пением, художеством и, конечно, спортом. Ни у кого тогда, в Советское время, и в мыслях не было поднять руку на русского учителя, инженера. Наоборот, все были преисполнены глубочайшей благодарностью и уважением к ним. Ведь это они учили их детей многому, в том числе и музыке, хореографии, пению, танцам, рисованию, рукоделию. Именно они давали их детям путевки в жизнь. Это они лечили и их самих и их детишек; это под их руководством жители осваивали профессии, зачастую довольно сложные; это они организовали для них телевидение, выпуск газет и журналов, да и вообще многое другое; их мнение и советы всегда ценились.

То, что увидел Карим, сойдя с поезда, глубоко его потрясло. За исключением комбината, бывшего гордостью города, а сейчас фактически медленно, но неуклонно деградирующего, и железнодорожного вокзала, все остальное уже было разорено до нитки, «либо еле-еле дышало под умным управлением нового крепкого хозяина» — бая. Промышленные, культурные социально ориентированные учреждения были уничтожены. Зато процветали базары, вернее, толкучки — грязные, заплеванные, замусоренные донельзя; шумные, вороватые, всякого фасона, размера ларьки с товарами непонятного и крайне подозрительного, а зачастую опасного производства. Кругом сновали толпы оборванных, грязных, дурно пахнущих нищих, грязь, вонь! А самое главное, что особенного поразило Карима, это «потухшие глаза». Люди были в отчаянии от свалившейся напасти. Русских лиц, которых в его бытность в нем было немало, теперь он не увидел вообще. И среди этой, вконец обнищавшей, толпы мелькали роскошные зарубежные машины новых бандитствующих хозяйчиков, подручных всесильного в городе бая. И это не преувеличение — бандитствующие! Каждый, у кого оказывалась возможность поиметь, украсть, ограбить — стремился окружить себя кучкой вооруженных, горластых, жестоких молодых парней, вставших на этот путь от безисходности. В нем, в этом кошмарном сонмище, явственно прочитывалось: