Александр Руджа - Бесчестье [СИ]

— Если постоянно путать трусость и осмотрительность, это постепенно войдет в привычку…

— У тебя, я вижу, уже вошло!

— Тишина! — рявкнул Дауд. За его спиной угрожающе вырастали высокие, угрюмые тени.

Как отрезало. Стало слышно, как по первому этажу кто-то идет, фальшиво насвистывая «Что нам делать с пьяным китобоем». Утренний смог, наконец, разобрался со своей внутренней сущностью и выпал на город мелким, противным дождем. Его шелест о покрытую корабельной краской крышу некоторое время был единственным звуком в комнате.

— Тишина, — уже спокойнее повторил Дауд. — Обсуждение будет чуть позже, а пока я изложу то, что написал мне глава секретной службы. Не стоит делать выводов об истории, услышав только ее начало. Финал может оказаться не совсем таким, как ожидалось.

Билли закатила глаза и вздохнула.

— Итак, Берроуз замышляет убийство императрицы и для этого обращается за помощью к нам, — повторил глава «китобоев». — Мотивы, по его словам, просты — безответственная и… как же там?.. «излишне гуманистическая» политика Джессамины во время эпидемии чумы ведет город и Империю к катастрофе. Поэтому ей придется умереть, а ее дочь должна быть похищена и в целости и сохранности передана братьям Пендлтонам. Сам Хайрем, по его словам, разумеется, сумеет навести порядок, победить болезнь, привести Империю к процветанию, и все такое прочее, пока новая Императрица подрастет. Он готов оплатить наши услуги достаточно щедро, но никакой помощи — карт, распущенных караулов, открытых дверей и так далее — не будет, ничего, что могло бы навести следствие на мысль о вмешательстве изнутри. Мы действуем самостоятельно, связь только через меня и только в экстренных случаях. Время подумать — до завтра. Это все, теперь я готов слушать.

И тут же, опровергая собственные слова, предостерегающе поднял руку в перчатке.

— Напоминаю, что я совершенно не заинтересован знакомиться с интимными подробностями жизни вас троих, сплетнями из подворотен и глубокими идеями того, как спасти Дануолл, почерпнутыми из рассказов пьяных лодочников. Интересуют ваши мысли, основанные на здоровом понимании жизни и сложившейся ситуации. Нарушители этого простого правила немедленно пожалеют, что его нарушили. — Он задумчиво пожевал губами. — Вот теперь можно говорить.

Билли, уже открывшая было рот, раздраженно зыркнула на Томаса и Мирко, и ничего не сказала.

— Очень хорошо, Билли, — похвалил ее Дауд. — Признание проблемы — первый шаг к ее исправлению. Мирко?

Блондин вопросительно вскинул голову.

— Расскажи сначала про экономическую обоснованность претензий куратора секретной службы. — Дауд смотрел серьезно, он выглядел усталым, как будто вступал в этот спор уже много раз, и проигрывал. Данич нахмурился, собираясь с мыслями.

— Ну, с этой точки зрения с куратором нельзя не согласиться, экономическая политика последних лет… особенно — последнего года… не может считаться приемлемой для страны, ведущей борьбу со смертельной эпидемией. Предпринимаемые Императрицей меры хороши, но несвоевременны и недостаточны. Я не медик, но борьба с чумой предполагает полную изоляцию зараженных районов, принудительное лечение всех, контактировавших с больными… Ничего этого нет, городские службы работают вполсилы и, судя по всему, давно плюнули на инфицированных. Фактически город завис над пропастью, и все, что можно сейчас обеспечить — это сделать так, чтобы падение оказалось не смертельным. С императрицей или без нее.

— Экономика, — напомнил Дауд.

— Да, конечно… — Данич нахмурился. — Существенная деловая активность в городе практически на нуле, внешняя торговля не ведется — с чумным городом торговать почему-то никто не хочет. Удивительно, как остальной Гристоль, да и прочие острова еще не объявили нам экономическую блокаду, но к тому, по всей видимости, идет. Внутренняя экономическая активность сильно деформирована инфляцией и изоляционизмом — цены растут, причем необоснованно. Лояльность населения и институтов власти падает. Пропаганда для успокоения недовольства во всех слоях общества не ведется, объявляют только о все новых и новых указах Императрицы, не разъясняя, что они несут городу и жителям. Это неправильно.

Мирко перевел дух.

— Но самое плохое — смертельное, с точки зрения простого бухгалтера — это отсутствие срочных, действенных экономических и политических реформ, проводимых с учетом эпидемии. Закрытие заводов и шахт — это не реформы, а вынужденные меры, простейшие реакции вроде подергивания конечностей у мертвеца под воздействием электрического тока. Движение вроде бы есть, но оно бессмысленно и бесполезно. Городская аристократия живет как жила — не введено режима экономии ворвани, которая является нашим главным стратегическим сырьем, не производится передача критических промышленных отраслей под контроль государства, не делаются запасы продуктов питания, наконец, не ведется дезинфекция и безопасное захоронение трупов. По моему мнению, Императорский кабинет серьезно недооценивает опасность ситуации и ее неизбежные последствия — вымирание и анархию. Возможно, еще полгода, чуть больше — и Империю будет не спасти.

Повисла тяжелая пауза.

— Но при всем этом, — твердо сказал Данич, — я категорически против убийства. Смерть — это не выход, а смерть Императрицы надолго погрузит Дануолл в хаос и кровь. Этого нельзя допустить.

— Твой ответ понятен, — сказал Дауд. По голосу его было невозможно понять ничего. Доволен, недоволен? — Ты объяснил свою точку зрения исключительно наглядным образом. Томас?

Молодой «китобой» явно чувствовал себя неуютно. Он был идеальным исполнителем, быстрым и старательным, но анализ ситуации и рекомендации о дальнейших действиях — это означало просто прыгнуть выше головы. Тем более, давать рекомендации самому Дауду! Тем более, относящиеся к грядущему убийству Императрицы!

Примечательно, что Дауд в его понимании стоял куда выше Джессамины Колдуин. И тем не менее, вопрос требовал ответа, поэтому Томас не мог промолчать.

— С организационной точки зрения, есть несколько важных моментов, — сказал он, немного поразмыслив. — Во-первых, если мы и откажемся, то это все равно не значит, что Императрица останется в живых. Берроуз упрям, он наверняка обратится к кому-нибудь еще, возможно, менее искусному, но более жадному. А это значит, что жертв в итоге может оказаться куда больше.

— Плевать на жертвы! — чуть ли не вскрикнула Билли. — Какая нам разница…

Сжатый кулак Дауда полыхнул мертвым зеленым огнем. По комнате хлестнул порыв ледяного ветра.

— Не. Надо. Меня. Испытывать, — раздельно сказал Дауд. С каждым словом изо рта у него вырывался пар.