Александр Бушков - Ближе, бандерлоги!

Он сказал, подробно изложив все происшедшее:

— Ну, твои комментарии? Ты же всегда все на свете знаешь.

— А над комментариями и раздумывать не надо, — сказал Лаврик, — Все, как на ладони. Ну да, поляки, и, конечно же, из ЗО. Кто-то из той троицы им определенно стучал — иначе происшедшего не объяснить. Вот они и отреагировали резко. Это наши с тобой соотечественники, к стыду нашему, в лучшем случае сидят по углам и держат нейтралитет, а в худшем подпевают местным, по дурости своей считая, что их тоже пустят в цивилизованную Европу полноправными гражданами. А вот поляки бунтуют активно и весьма организованно — не питаю я никакой такой особенной любви к ляхам, но сейчас они, нужно признать, показали себя крепкими мужиками — ну, они-то местных за столетия неплохо изучили и ничего хорошего от них не ждут. Вообще, еще в веке восемнадцатом кто-то из их философов сказал: «Воевать поляки не умеют. Но бунтова-ать!» Вот они и стараются не дать бандерлогам усесться себе на шею и ножки свесить… Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, и ты за компанию мог по морде получить…

— Одного я в толк не возьму, — сказал Мазур. — эту порнушку Деймонд прибрал себе, а не велел переправить на Запад вместе с теми, — он кивнул на небольшой гостиничный сейф, где Лаврик хранил пленки. — И Беатрис не стала наводить милицию на поляков, стояла на том, что они действовали молча…

— А это никакой не ребус, — ухмыльнулся Лаврик. — Чистой воды политика. В Штатах тоже есть польское землячество, не такое уж малочисленное, и, как это за поляками водится — тут опять-таки следует отдать им должное, — сплоченное и активное, даже со своими лоббистами в сенате и конгрессе. Смекаешь?

— Избиратели? — вслух предположил Мазур.

— В десяточку, — сказал Лаврик. — Многочисленная и вдобавок неплохо организованная группа избирателей. Ни один серьезный штатовский политик этой реальной силой пренебрегать не будет. Наоборот, во время очередной предвыборной кампании будет стелиться мелким бесом — как перед любой другой организованной силой: ирландцами, итальянцами, ассоциацией любителей стрелкового оружия и парой десятков других. Ну, а тамошние поляки, как и все прочие, крайне неодобрительно относятся к наездам бандерлогов на поляков здешних. Вот янкесам и приходится вилять — и рыбку съесть, и на елку сесть. Где уж тут пускать такие снимочки в западные газеты, они их делали исключительно для какого-то сугубо внутреннего употребления…

— Понятно, — сказал Мазур. — Слушай, а что, в городе что-то стряслось… или готовится что-то? На улицах полно вэвэшников, один раз я даже БТР видел, милицейские наряды усилены, омоновцы торчат…

Лаврик так и вытаращился на него в неподдельном изумлении:

— Ты что, и правда ничего не знаешь?!

Причем, что любопытно, вид у него был вовсе не удрученный, не озабоченный — явно радостный…

— Совершенно ничего не знаю, — сказал Мазур. — Чуть ли не весь день хороводился со шпионами, а там никаких таких разговоров не было. Беатрис я не стал расспрашивать — по твоей же инструкции, ты сам велел задавать как можно меньше вопросов и особо сообразительного из себя не корчить…

Лаврик широко улыбался:

— Вспоминая Тургенева — ну и сидни же у вас в деревне, право слово, сидни… Сегодня часов в двенадцать дня Горбачев потребовал отменить Акт о восстановлении независимости. Верховный Совет, как и следовало ожидать, отказал. Часам к пяти вечера бандерлоги заняли несколько учреждений — сплошь третьестепенных, на объекты посерьезнее пока что не покушаются. Боже упаси, никаких бравых парней в форме Департамента охраны края или еще какой-нибудь обмундированной кодлы — только насквозь цивильный возмущенный народ… правда, по агентурным данным, кое-где вооруженный охотничьими ружьями. Вот такие дела творятся, пока ты сотрудничаешь с иностранными шпионами и предаешься сексуальным утехам…

— Так… — сказал Мазур. — И что теперь?

— Что-то будет, — сказал Лаврик. — Непременно будет — с обеих сторон. Псковская воздушно-десантная уже выгрузилась в аэропорту. Безоткатки и гранатометы с пулеметами они оставили дома, но самоходки свои привезли с собой. А десантная самоходка, уж ты-то прекрасно знаешь, хоть и небольшенькая, а вид имеет все же внушительный, и броня имеется, и пушечка длинная. От соседей перебросили внутренние войска. Вместе с теми силами, что здесь уже были, создан могучий кулак. Если он что-то предпримет, все бандерлоги по темным углам разбегутся. А какие-то действия наверняка будут. Мне тут соседи по дружбе сказали, что сюда в самом скором времени прилетает группа из «Альфы». Ты же знаешь: «Альфа» никогда не прилетала просто так, покрасоваться с гордым видом и убраться восвояси. Куда бы они ни прилетали, всегда и везде работали. Так что следует ждать событий, точно тебе говорю…

— Ат-лична, — сказал Мазур обрадованно. — Неужели Пятнистый наконец поумнел? После всего, что наворотил, вошел в разум? Или… Или, может, вразумил кто?

— Ну откуда ж мне знать? — пожал плечами Лаврик. — Такая информация не по нашим с тобой погонам, жизненный опыт мне вещует: будут дела, будут… Я попытался тут кое-что прикинуть теоретически. И усматриваю одну-единственную законнейшую возможность навести порядок: прямое президентское правление. В этом случае можно «нациков» зачистить раз и навсегда, так, что мало не покажется.

— Лишь бы опять на попятный не пошли, — сказал Мазур с некоторой тревогой. — Бывало ведь, и не один раз…

— Есть надежда, что не пойдут, — сказал Лаврик. — Чтобы очистить занятые здания и пресечь любое хулиганство, достаточно было бы и тех сил, что уже есть. А коли уж перебрасывают немалые дополнительные, да вдобавок «Альфа» вылетает… За такие перспективы можно и дернуть по сто грамм… У тебя на сегодня какие инструкции от нанимателей?

— Днем могу считать себя свободным, — сказал Мазур. — Однако велено спиртное употреблять в меру и надолго из номера не отлучаться, потому что, вполне возможно, могу понадобиться. А вот инструкции касаемо грядущей ночи интересные… Беатрис завернула, что и этой ночью она меня одарит благосклонностью — но снова не здесь, а в каком-то «надежном местечке»… Вполне возможно, дело не только в ее нимфомании…

— Вполне возможно, — согласился Лаврик. — Может, они хотят, чтобы ты был под рукой — а значит, завтра бандерлоги очень даже свободно могут устроить еще какую-нибудь крупную пакость, где без доверенного фотолетописца не обойтись. Правда, нельзя сказать, что они тебе доверяют полностью. Обрати внимание, как вел себя Деймонд в двух последних случаях, когда вызывал тебя на съемки? Даже не от портье звонил, а без предупреждения сам к тебе поднимался. Чтобы ты заведомо не мог никому звякнуть.