Вячеслав Миронов - Операция «Паритет»

Удивительное дело, люди доверяют людям в очках. Врачам, политикам, учителям.

Очки без диоптрий. Вид умный.

Где находится кабинет доктора – знаю. Туда. Не привлекая лишенного внимания, с озабоченным видом, поднимаюсь на первый этаж. Но вам здесь не Россия, тут надо улыбаться. Лёгкая приветливая улыбка. Приятное, располагающее лицо не вызывает тревоги, подозрения. А тут доктор идёт, спешит по своим делам. Умное, открытое, интеллигентное, приятное, чуть усталое лицо.

На этаже зеркало, чуть сбавляю темп ходьбы, взгляд в зеркало. Нормально. Не хватанет стетоскопа и открытой папки с прижимом для бумаг. И бейджика с фамилией на кармане. Врачи, медсёстры не обращают на меня внимание. Каждый занят своей работой. Униформа, такая же как и у них отвлекает внимание от лица.

Первый этаж. Проход нормальный. Если что – прорываться к окну, прыгать не высоко. Второй – сложнее. Но можно. Это уже на самый крайний случай.

Лестница. Второй этаж. Видеокамеры расположены точно также как и на первом. Навстречу женщина, на глаза надвинута шапочка, низ лица, до глаз, укутан шёлковым шарфом. Может, какая знаменитость, но боится афишировать свои походы к косметологу. Мол, у неё естественная красота. Неувядающая.

Глаза знакомые. Не до этих глаз. Дело. Главное – дело.

Вот и нужный кабинет. Шаг. Второй. Третий. Так, возле второй двери – камеры не видят. Первая дверь. Там медсестра. Потом проходная комната. Процедурный кабинет. Или как там его правильно. Здесь делают уколы, небольшие косметические процедуры. Потом помещение – предоперационная. И потом – операционная. Отсюда вторая дверь в коридор.

В операционной тихо. Уверенно открываю дверь в операционную. Кресло большое. Стол хирургический. Шкафы с лекарствами, инструментами. Над столом – круглая лампа. На краю лампы закреплена видеокамера для съёмки операции. Она выключена. Тихо шумит ионизатор воздуха.

Предоперационная. Здесь большая мойка для рук. Шкафы с бельём. Корзина для грязного белья. Помещение, примерно, одиннадцать квадратных метров. Шкаф объёмистый. Здесь можно спрятаться.

Тихо приоткрываю дверь в косметический кабинет. Тоже никого. Разговаривают в приёмной, там, где медсестра. Доктор и помощница. Уточняют расписание на сегодняшний день и на завтра. Медсестра отпрашивается на сегодняшний вечер и на завтрашний день до обеда. Если что– то будет срочное, то помощник доктора такого-то готова помочь. Она договорилась. У неё у самой – праздник. У родителей серебряная свадьба. Приедут все родственники. Ехать далеко. Очень отпрашивается. Она напоминает, что просила доктора ещё два месяца назад. Тот соглашается.

Ещё раз уточняют расписание. Операций ни сегодня, ни завтра не будет. Также другие врачи не будут использовать операционную. Просто несложные косметические манипуляции. Медсестра обещает привезти домашний копчённый окорок и бутылку домашнего виски. Незаконно, но отец уже много лет делает для себя и своей семьи. Всем нравится.

Уговорила. Тон доктора смягчается. Вызывают уборщика помещений, надо подготовить кабинет для следующего пациента.

Доктор начинает заигрывать с медсестрой. Предлагает пройти в предоперационную, чтобы провести углубленный осмотр её. Дама с гневом отвергает ухаживание. Да, уж, доктор, козёл ты. Даму нужно добиваться, чтобы сладость победы была. А не использовать служебное положение в сексуальных целях. Измельчал английский мужик. Измельчал.

Доктор орёт, что завтра она никуда не едет. А чтобы в семь ноль– ноль была месте. Эх, а как красиво начиналось! Кастрировать бы тебя, косметический хирург! Всю картину завтрашнего дня поломал мне. Я тебя уже почти ненавижу!

Доктор ещё раз призывает пройти в процедурный кабинет или в предоперационную. Кипятится. Идёт в процедурный кабинет.

Пора уходить. Тихо, через операционную покидаю кабинет. Точно также, быстрой походкой, ухожу в подвал. Забираю свою одежду, через скрипучую дверь – в соседний подвал.

Здесь переодеваюсь в свою одежду. Больничную – с собой. Дверь запираю. Надо принести масла. Смазать петли и замок. Ночевать буду в больнице.

Как проникнуть в подвал соседнего здания?

Охрана – сигнализация. Не очень современная. Даже в интернете можно найти как она блокируется. Замок – ни о чём.

Надо много сделать до вечера. Очень много сделать. Приготовления к операции не терпят пропусков, каждой мелочи уделяется внимание. Пациенты приходят к доктору с семи утра. Или позже. Прятаться в шкафу можно. Но, если этот похотливый козлик полезет раньше времени в шкаф? Поменять халат или операционный костюм? Нейтрализовать его раньше времени не стоит. Придёт пациент. Доктора нет. Медсестра пойдёт в кабинет, а там тело. Либо бездыханное или просто обездвиженное. Шум. Галдёж. Паника. Охрана. Полиция.

Ни к чему. Я люблю тишину, когда ничего не отвлекает. А тут – престижный район. Не последняя в городе клиника. Доктор, который мог увидеть моё лицо. Не стоит рисковать.

Значит, мне нужно прийти за несколько минут до прихода Уилсона. Медсестра проводит моего подшефного в кабинет. Полицейский кокетничает с медсестрой. Она, из чувства мести, начинает отвечать ему взаимностью. Чтобы доктор-самец слышал. На звукоизоляции хозяева явно сэкономили. Медсестра и полицейский – охранник увлечены беседой с полунамёком на секс.

При таком раскладе сил и возможностей у меня есть минута, чтобы тихо нейтрализовать доктора и тело, обладающее информацией. Потом, примерно, от десяти до двадцати минут на допрос.

Работал бы не один, так можно было вывезти через подвал Уилсона в безопасное место. Или того лучше – в Россию. Там отправить его в "разделочную", и спокойно попивать стакан доброго вина за написанием отчёта.

"Разделочная" – она же "Чистилище" и "Исповедальня". Человек, находясь на пороге Бога, перед смертью должен покаяться в своих грехах. Чтобы чистым предстать на Суд. Наши спецы помогают человеку облегчить душу. И он расскажет всё, что нужно Предприятию. Ни разу не видел и не слышал, чтобы кто-то вернулся из "разделочной" и вновь приступил к работе. Вышел и не вернулся. Вернее будет, вывели и не вернулся. Так было и с несколькими офицерами. Прибыли из командировки. Вывели... И не вернулись. Через месяц на их место усаживается новичок. Он думает, что его повысили. Из "обеспечения" поднялся до "Контролёра"! Радостный как щенок. Бегает. Лает. Ластится. И не понимает глупый, что он вакансия ему освободилась не потому что офицер выслужил пенсию или погиб на задании... Вывели. И не вернулся. Молодой проставляется, "вливается в коллектив". А "старики" первый тост встают и ни слова не говоря, выпивают молча. За того, кого отправили на "конвейер Бабы с косой". Некоторые называют "разделочную" "бледные скачки". От Библии – "Всадник бледный".