Александр Тамоников - Крымская пленница

Глеб перехватил заинтересованный взгляд официантки Галки. Одинокий мужчина, приятный собой, хотя и помятый, очень интересно… Объявилась администратор Ольга Борисовна — 35 лет, мазнула взглядом отдыхающих, задержалась на одиноком мужчине, который считал, что спрятался в углу. Ни фига он не спрятался! Ольга Борисовна улыбнулась, он ответил вялой улыбкой, и она поспешила по проходу дальше с немного удивленным выражением лица.

Глеб допил компот, куда могли бы и не пожалеть сахара (спасибо, хоть не отравили), собрался покинуть помещение, и в этот момент появилась та девушка, о которой он уже забыл. Быстро вошла в столовую, посматривая на часы — до окончания кормежки оставалось десять минут, — устремилась к раздаточному столу. Что-то набросала в тарелку, особо не всматриваясь, потом продефилировала между столиками, села за освободившийся после пенсионеров. Стало интересно. Хорошенькая, со смешинкой, в легком ситцевом платье — и снова без обручального кольца. Она поставила поднос перед собой, перебирала вилкой содержимое, отыскивая что-нибудь съедобное.

— Господи… — донесся до Глеба тоскливый вздох. — Это нужно есть?

Женщина подняла взгляд, посмотрела на него. У нее были красивые небесно-голубые глаза. Глеб неуклюже улыбнулся и потупился.

— Анюта, вот вы где! — раздался грубый голос, и к девушке устремился, улыбаясь до ушей, грузный мужчина с породистым лицом и в канареечной рубахе до колен. В одной руке он держал тарелку, в другой чашку. — Вы не возражаете, если я к вам присяду? Прекрасный день, правда? А что вы собираетесь делать после завтрака?

Взор девушки поскучнел — это не могло укрыться от Глеба. Она глянула в его сторону с каким-то неосознанным сожалением, снова вздохнула.

— Конечно, Эдуард, присаживайтесь… если больше некуда.

Мужчина был тем еще кадром. Такие пристанут — гвоздодером не отдерешь. Он смеялся, что-то говорил, орудуя одновременно двумя вилками (!), его грубоватая речь сливалась в какофонию. Девушка окончательно поскучнела, отвечала односложно. Быстро покосилась на Глеба и опустила глаза в тарелку. «Бывает», — подумал он и с сожалением начал выбираться из-за стола.

Что он тут делал? Как его занесло в этот богом забытый пансионат? Он жил тут уже три дня и никак не мог взять в толк, зачем? Не хотелось расставаться с Крымом? Но перед смертью не надышишься. При чем тут загнивающий санаторий, который больше похож на заштатную гостиницу в «полторы звезды» — и те лишь за вид с балкона? Он жил, как во сне, ни с кем не знакомился, машинально что-то ел, купался, часами таращился в рябящий телевизор. Рассмеялся лишь однажды — когда крутил настройку старого приемника (видимо, брошенного прежними жильцами) и нарвался на украинскую радиостанцию, вещающую на Крым. Слушать без смеха этот вздор было невозможно. Ладно, когда вещают для несведущих. Но убеждать жителей полуострова, что они с трудом выживают, а если у них все нормально, то это иллюзия, — просто песня! Нельзя так жить — цены растут в геометрической прогрессии, работы нет. Террор со стороны российских спецслужб, весь Крым забит лязгающей и чадящей военной техникой, людей хватают по малейшему подозрению, люди пропадают сотнями, правозащитников убивают прямо на улице! Свобода слова задавлена, любая критика российского президента чревата колонией строгого режима в солнечном Магадане! А в соседней Украине — мир и благоденствие, яблоки растут. Она давно в Европе! Но вы держитесь, люди, мы скоро придем, освободим вас от гнета оккупантов, скинем банду в море! Слава Украине, она одна за вас радеет и ночами не спит! Короче, крепитесь, люди, скоро лето. Ну, полные кретины! А еще журналисты. Несут оторванную от реальности чушь, забывая, что искусство вранья — это прежде всего искусство и уж потом — вранье!

И больше о политике — ни звука. Надоела всем — пуще редьки. Отдыхающие в пансионате были из России, Казахстана, Белоруссии. Украинцы тоже были, но не афишировали, отдыхали тихо-мирно. После завтрака он затолкал в сумку пляжный коврик, пару банок пива из холодильника, потащился на пляж. Тропа петляла между скалами. Пляж отеля был небольшим, сто метров в длину. Немногочисленные лежаки давно заняли. Ночное волнение унялось, вода была тиха и прозрачна. Пищали дети в «лягушатнике» под контролем родителей. Несколько голов торчали из воды. Подросток лет тринадцати нырял в маске, пытаясь что-то высмотреть на дне. И всякий раз, когда он пропадал в воде, его упитанная мамаша хваталась за сердце. Похмельный тип из столовой, багровея от натуги, надувал круг. Видимо, решил уплыть подальше от всех и у буйков спокойно умереть. Его супруга в сером купальнике пробовала воду пальцами ноги, ежилась. Первый летний месяц выдался не очень теплым, погода менялась, и вода нагревалась медленно.

— Мужики, сегодня ведем спортивный образ жизни! — кричал своим друзьям какой-то парень. — Едем в спортбар — в Судак! Наши сегодня играют!

Какие «наши»? Во что играют? Оставалось только догадываться. Бывший офицер батальона морской пехоты, базировавшегося в Темрюке, никогда, к своему стыду, не увлекался зрелищными видами спорта. Глеб спустился к полосе прибоя и, не снимая сланцев, побрел на запад вдоль кромки воды. Хрустела галька под ногами. Шумный пляж, куда продолжали прибывать люди, остался за спиной. Он перебрался через груду камней, с уважением покосился на высокую скалу, выросшую позади нее, отправился дальше, прижимаясь к скалам, и через минуту вышел к крохотной бухте, где лечь у воды можно было лишь в одном месте — все остальное пространство загромождали камни размером с чемодан на колесиках. Пятачок был занят. На тряпке распростерлась молодая парочка — видимо, первыми позавтракали и побежали занимать место. Парень уснул, а молодая фигуристая женщина в алом купальнике толкала его локтем:

— Эй, милый, очнись! Ну вот, пожалуйста, зачем мужика заводила? Чтобы он спал мне тут?

Она с любопытством воззрилась на Глеба, и он поспешил прошмыгнуть мимо.

Свободное место нашлось на следующем пляже — здесь тоже имелась бухта, и над берегом нависал козырек массивной скалы. За скалой, словно телохранители, возвышались еще два каменных исполина. Между ними вилась тропка наверх и терялась среди белых соцветий розмарина. Тропа выводила к дороге — слева Новый Свет, справа — пансионат. Добраться до пляжа можно было и по дороге, а потом воспользоваться тропой. Глеб забрался под скалу, куда еще не пробралось солнышко, расстелил коврик и сразу бросился в воду, нырнул, вынырнул, перевернулся на спину и несколько минут отдыхал, подставляя лицо восходящему светилу. Невольно залюбовался открывшейся панорамой берега. Пляж под скалой отъехал, превратился в светлое пятно. По нему сновали фигурки людей — уже и до этой точки добрались отдыхающие. На запад от пляжа тянулись скалы — высокие, низкие, с расщелинами, в которых топорщилась береговая растительность. Метрах в ста на запад скалы уплотнялись, забирались в море, там чернели каменные островки. На востоке было цивильнее. Бухта, за ней вытянутый пляж пансионата «Береговое», заполненный людьми. За пансионатом вздымались горы, а дальше просматривались зазубренные бастионы Раван-Коша — самой высокой горы в округе. Она напоминала исполинскую крепостную стену, гребень которой в нескольких местах разрушили снаряды. Горы теснились на западе, на востоке — Главная горная гряда, выходящая к морю. За ней еще две гряды — Внутренняя и Внешняя, разделенные между собой продольными равнинами. Эта местность практически не заселенная, слишком плотно расположены горы. Людей там почти не встретишь, экскурсионных маршрутов нет, населенных пунктов тоже негусто.