Эрик Амблер - Грязная история

Бержье явился на обещанный обед и принес с собой дурные вести.

Как выяснилось, Ван-Буннен, поразмыслив о перенесенном унижении, пришел к выводу, что если мы имеем законное право получить расчет, то он, как капитан корабля, вправе уведомить полицию, что рассчитал нас и уволил за отказ подчиниться приказу. Именно так он и поступил.

Услышав об этом, Гутар только дернул плечом и заказал бутылку вина. Зато я отнесся к сообщению Бержье куда внимательнее.

— И чем это нам грозит? — осведомился я.

— Ну, теперь вами непременно заинтересуется полиция.

— С чего бы это? — фыркнул Гутар. — Мы ведь ничего противозаконного не совершили.

— Не в том дело. Поймите, в иностранном порту моряки всегда пользуются у полиции особыми привилегиями. Если они не напиваются до потери сознания, не устраивают драк или не занимаются внаглую контрабандой, то вольны ходить куда вздумается. А почему? Да потому что уже завтра, послезавтра или через неделю эти люди уйдут в море. Они в большей степени принадлежат кораблю, чем берегу. Но в вашем случае отныне все по-иному. Вы больше не связаны с кораблем, и полиции это известно.

— Не улавливаю никакой разницы, — тупо возразил Гутар.

Бержье вздохнул:

— Вам беспрепятственно разрешили здесь высадиться лишь потому, что вы были членами экипажа, временно оказавшегося в этом порту. Теперь вам тут нечего делать.

— Давайте выпьем.

Бержье начинал злиться — видимо, легкомыслие Гутара действовало ему на нервы.

— Вы сможете предъявить полиции удостоверение моряка торгового флота? — поинтересовался он. — А если нет, возможно, вы позаботились получить визу для пребывания на этой территории?

Гутар загадочно улыбнулся и встал.

— Успокойтесь, — обронил он. — Сейчас я позвоню и узнаю, интересуем мы полицию или нет.

Гутар вышел, а Бержье недоуменно уставился на меня.

— У него есть знакомый в комиссариате, — пояснил я.

Гутар отсутствовал довольно долго, а вернувшись, объяснил, что ему пришлось поискать своего друга, но в конце концов тот оказался в клубе.

— И что он вам ответил? — спросил я.

— Нам не о чем беспокоиться.

Француз говорил слишком небрежным тоном, и я заподозрил, что он лжет. Кроме того, это звучало донельзя глупо: у нас хватало поводов для беспокойства даже без неприятностей со здешней полицией. Но Бержье, кажется, принял слова Гутара за чистую монету.

— Всегда полезно иметь друзей в полиции, — сухо заметил он.

Больше на эту тему мы не говорили, пока, попрощавшись с Бержье, не пошли к себе в отель.

— А что на самом деле сказал ваш приятель? — осведомился я.

— У нас три дня.

— А потом что?

— Они полюбопытствуют, что мы собираемся делать и какими средствами располагаем. Если ответы полицию не удовлетворят, нам прикажут убираться. Но мой друг посоветовал не дожидаться вызова в комиссариат, а сразу попросить разрешения остаться тут на неделю. Скорее всего, нам его выдадут, но без права продления.

Комментарии были излишни; все равно через неделю у нас кончатся деньги, и мы сядем на мель.

Я помолчал, оценивая весь ужас нашего положения. По милости Гутара — будь проклята его безответственность — нас выгнали из Греции. Его же легкомыслию (а нападение на капитана Ван-Буннена было совершено неоправданным и опрометчивым поступком) мы обязаны тем, что нас вот-вот выдворят из Джибути.

Но куда? На помойку? В тюрьму? Я пытался уцепиться хоть за какую-нибудь соломинку, но тщетно. Впереди уже маячила конечная точка этого путешествия — грязный, мерзкий тупик.

— И что вы намерены делать?

Я спросил об этом, поскольку в тот момент был твердо уверен: все, что бы ни сделал Гутар, неизбежно закончится катастрофой, и если я сумею повернуть в противоположную сторону, то получу хоть какой-то шанс.

Француз с усмешкой взглянул на меня. К нему уже явно вернулась вся привычная самоуверенность.

— Нам остается только одно, — объявил Гутар.

— Что именно?

— Потолковать с майором Кинком.

Разговор состоялся на следующий же день. Я при этом не присутствовал.

Неприятности начались с самого утра. Мы решили последовать совету приятеля Гутара и предвосхитить расспросы полицейских, добровольно придя в бюро паспортного контроля с просьбой разрешить нам пребывание в стране сроком на неделю. Однако этот поступок оказался вовсе не таким обезоруживающим, как нам его представили. И мы все равно подверглись перекрестному допросу. Полицейские сразу приняли нас в штыки. Допрос вел недоверчивый и злобный тип, всячески старавшийся показать, что рассматривает нас как нежелательных гостей. Гутару пришлось особенно туго, поскольку он тоже был французом, но и мне досталось. Мой паспорт приняли с брезгливой ухмылкой. Этот негодяй ни в чем не верил нам на слово, так что нам даже пришлось предъявить всю наличность и пересчитать их у него на глазах. Затем эта сумма была внесена в разрешение. Нас предупредили, чтобы мы нигде не пытались найти работу, за исключением какого-нибудь судна, покидающего Джибути, и не вздумали торговать наркотиками. А на финал заявили, что если через семь дней хоть один из нас еще окажется в городе, то ему следует заранее научиться получше плавать. От всего этого приуныл даже Гутар.

Он заранее договорился позавтракать со своим приятелем из полиции, и я был этому рад. Ночью у меня появился один план, и я не хотел обсуждать его с французом.

Аден всего в ста пятидесяти милях по морю от Баб-эль-Мандебского пролива, и я подумал, что если сумею туда добраться, то как-нибудь отыщу место стюарда на любом корабле. В Адене меня не знают, и это куда более оживленный порт, чем Джибути. Правда, у меня нет ни карточки члена профсоюза, ни книжки моряка, но я считал, что капитан грузового судна, нуждающийся в пополнении команды, может посмотреть на это сквозь пальцы.

Я навел справки о рейсах до Адена и выяснил, что один из них покрывает это расстояние за девять часов. А самолетом можно было добраться всего за час. Впрочем, путь по морю всегда дешевле, и я отправился в пароходную компанию за билетом.

Служащий уже начал заполнять бланк, но вдруг остановился и попросил предъявить паспорт. Я протянул документ, и чиновник, полистав его, с недоумением посмотрел на меня.

— Где она? — осведомился он.

— Что?

— Виза в Аден.

— Я ее там получу.

— Нет-нет, это запрещено всем, за исключением британских подданных. Вы должны получить эту визу тут. Иначе вам не позволят высадиться на берег, и нам придется везти вас обратно за свой счет. В Адене сейчас очень непростая обстановка, и без визы мы не можем продать билет. Таково правило.

— А где мне получить визу?

Ответ на этот вопрос я знал заранее.