Сергей Зверев - Оранжевая рубашка смертника

– Ты подумай, подумай, – убеждал девушку Котов, когда она категорически отнекивалась на вопросы Сидорина. – Не может быть, чтобы он вообще ничего не говорил. О чем-то же вы с ним разговаривали. Как он хоть представился?

Они расспрашивали ее о парне, на которого составляли фоторобот и который был причастен к взрыву машины адмирала Назими. Девушка пожимала плечами и никак не могла сосредоточиться.

– Абдаллах, кажется, его звали, – наконец сказала Оксана. – А о чем говорить? В такси он все обнимал меня, шептал всякие сальности свои арабские. Будто не знаете, что мужики бабам перед этим делом нашептывают.

– Совсем ничего о себе не говорил? – настаивал Сидорин. – Может, где остановился, откуда приехал. Хоть легенду какую-нибудь о себе. О профессии своей.

– Места какие-то называл, с кем-то должен был встретиться? – подсказывал Котов.

– Да, вспомнила! – вдруг воскликнула Оксана. – Ему кто-то позвонил, и этот кто-то сильно ругал его за что-то. А Абдаллах морщился, сопел и соглашался. А еще я расслышала, что он вроде должен был ехать на Аль-Утайбу.

– Точно Аль-Утайба? – насторожился Сидорин. – Город Аль-Утайба или озеро?

– Точно. Я там отдыхала в первый год, как приехала сюда. На озере. Вот и запомнилось. Это недалеко от столицы…

– Я знаю, – кивнул полковник. – Так город его собеседник имел в виду или озеро?

– Мне показалось, в его словах я уловила слово «берег», наверное, он имел в виду озеро.

– Хорошо. – Сидорин помолчал, потом повернулся к Шаммасу: – Тагир, забери девушку пока к себе, у тебя ей будет безопаснее. Потом решим, что с ней делать.

Походив по комнате, когда Оксану увели солдаты, полковник уселся наконец в кресло и сложил руки перед собой.

– Ну, в общем, просмотр записей с камер дал результат, ребята, – произнес он без особой радости в голосе.

– Там есть этот Абдаллах? – встрепенулся Зимин.

– И не только. Три лица мы там еще разглядели. Они на крыше что-то вроде совещания устроили, маскируясь под отдыхающих. Кроме Абдаллаха там был один из тех, кого ты застрелил на лестнице. И еще один возрастом постарше, с заметной сединой в волосах. Крепкий такой мужчина…

– Наверное, тот, кого я упустил, – предположил Котов. – Похож по описанию.

– Может быть. И третий там был. Его сирийцы опознали по своим данным. Это Хасан. Хасан – кличка, псевдоним. Зовут его Ахмед Шалуб. Работает много лет на ЦРУ. Араб по происхождению, специалист по Ближнему Востоку и Северной Африке. Специализация – диверсии, террористические акты, силовые операции.

– Ясно, – задумчиво проговорил Котов. – Значит, Шалуб шел сюда с подготовленной группой Гияса Турая. Но Турай оказался неуправляемым, заносчивым, и Шалуб бросил его, решив собрать в Дамаске другую группу из своих людей. Рискованно с таким типом, как Турай, проводить серьезные операции.

– Видать, не все толковые ему попались ребятишки, – согласился Сидорин. – Накосячил паренек, который должен был кнопочку нажимать и машину взорвать. Перед операцией нарушил правила конспирации. По девочкам ездил. И теперь Шалуб послал людей зачистить его похождения.

– А тут мы и «засветились» по полной программе! – вздохнул Котов. – Теперь он нас срисовал как облупленных.

Лейтенант Зимин сидел, стиснув зубы так, что аж скулы побелели. Опять все повторяется, и снова приходится делать вид, что все нормально, что ему не обидно, что командир не берет его с собой на операцию, потому что у Зимина нет той боевой подготовки, как у других членов группы. Но это только на словах, а по сути, это означает, что он в группе балласт, что Зимин нужен только, чтобы допрашивать пленных, определять важность найденных документов. Балласт! Мальчик на содержании взрослых дядей! Лейтенант, которому нужны няньки! А ведь он имел боевое ранение и боевой орден за операцию в Ракке, благодаря его участию, его незаменимости во многих вопросах им тогда удалось раздобыть карту размещения лагерей для новобранцев у вооруженной оппозиции. Но просить и унижаться он не будет. Сделает вид, что ему это и не надо совсем. Не надо? А ребята под пули пойдут. У группы за три месяца уже потери. Они чуть командира в прошлый раз не потеряли. Каким чудом он тогда выбрался из-под ракетного удара?

– Мы ничего подготовить не успеваем, Котов, и не надо пороть горячку! – строго говорил Сидорин, энергично взмахивая рукой при каждой фразе. – Мы едва успели перехватить эту Оксану как важного свидетеля. Сутенера местных проституток убили. Буквально несколько часов пробуксовки в операции, и мы перестанем быть на шаг впереди. Даже на полшага.

– Черт! – Котов опустил голову, хмурясь и пытаясь найти новые оправдания своему предложению. – Ну, ведь они не смогут сами…

– Не забывайте, товарищ капитан, – строго заметил Сидорин, – что это суверенное государство, что на его территории совершен террористический акт, погиб один из высших офицеров военного флота страны. Это их внутреннее дело! Это вне наших интересов. И вообще, это войсковая операция! Не имеем мы никаких прав вмешиваться и пытаться подчинить себе батальон спецназа для проведения не нашей операции.

– Но нам этот Хасан тоже нужен. Он работает на «штатовскую» разведку. Это наша прямая обязанность противостоять разведке одной из стран НАТО.

– Вот мы и будем противостоять, но гибко, а не с шашкой наголо, – оборвал его полковник.

– Я подчиняюсь, но я не согласен, – выдавил из себя Котов.

– Вот… етическая сила, – усмехнулся Сидорин, – спасибо за одолжение, что подчиняешься. Что-то ты у меня совсем распоясался, Борис.

– Извините, Михаил Николаевич. Просто… – Капитан замялся, стараясь найти те слова, которые бы точнее выразили его душевное состояние. – Просто мы так плотно держим в руках ситуацию, что отдавать выполнение в чужие руки и не иметь контроля просто обидно.

– Это международные отношения, это военное сотрудничество. Тут не всегда можно делать то, что хочешь. Надо и приличия соблюдать. Ты и так устроил побоище в центре столицы. Хорошо хоть оправдания есть. А мог ведь оставить местным спецслужбам гору трупов, и пришлось бы мне краснеть перед сирийцами, перед своим начальством.

– Что-то я сомневаюсь, что вы стали бы краснеть, – засмеялся Котов.

– И почему я до сих пор тебя под домашний арест не посадил на недельку, а? – задумчиво глядя на командира группы, проговорил полковник. – Белов бы покомандовал без тебя, пару операций вытащил на себе, капитана получил бы досрочно, пару орденов. Или вот Зимин. Он хоть субординацию не нарушает, послушен, лоялен к начальству. Языки, кстати, знает. Не убережешь переводчика, я тебя точно посажу под арест и не выпущу, пока разговорный арабский не выучишь.