Юрий Корчевский - Фронтовик не промахнется! Жаркое лето пятьдесят третьего

– Милиция! Стоять!

Голос Чумакова. Перекрывавший арку бандит понял – ментовская засада! Рванул из арки к улице, да виден хорошо на освещённом фоне. Упускать нельзя! Андрей выстрелил ему в ногу. Убегавший упал, закричал. Пять минут назад во дворе тихо было, а сейчас выстрелы, крики. Наверняка кто-то из жителей уже звонил в милицию. А надо бы ещё в «Скорую». Чумаков догнал «своего» бандита, в прыжке ударил его ногой. Грабитель рухнул, опер на него упал, руки назад завернул, защёлкнул наручники.

Амбалу уже было не до сопротивления, стоял в болевом шоке, получив две пули. Пусть стоит. Андрей побежал под арку. Раненный в ногу бандит подполз к стене, опираясь на неё, пытался встать. Опер подбежал, обыскал бандита.

– Ты что, мусор! Беспредел творишь? Я мимо проходил, не при делах!

Андрей финку из кармана грабителя вытащил.

– А это что? Под ногтями почистить? Да ты не проходил, стоял в арке. Главарь?

– Ты что, мусор, с глузда съехал?

Андрей рукоятью пистолета врезал ему по зубам.

– Это тебе за мусора. Скажешь ещё раз, прострелю вторую ногу. Топай во двор.

Всю троицу собрали вместе. Двоим требуется медицинская помощь.

– Фамилия, погоняло? – сразу начал «потрошить» грабителей Андрей.

В горячке самый допрос, пока обдумать в камере не успели. По наколкам на пальцах видно – не раз на зоне были, сейчас всё отрицать будут. Из окон уже люди выглядывают, посмотреть, что происходит. Послышалась сирена. Под арку въехала новая милицейская машина, а через пару минут «Скорая».

Из «воронка» выпрыгнул сержант.

– Добрый вечер, что происходит?

Разглядел оперативников, козырнул, ситуацию оценил правильно.

– В «воронок» грузить?

– Этого в машину. А двоих пусть врачи осмотрят, окажут первую помощь.

Ситуация противная. Больница для арестованных была в следственном изоляторе только. Но для помещения туда арестованного требовались бумаги – решение суда, прокуратуры. Сейчас бандиты проходить будут как подозреваемые и первые трое суток должны сидеть в «обезьяннике» дежурной части. Ещё попробуй доказать, что грабили. Опознают ли их потерпевшие, ещё вопрос. Сам же Андрей сотрудник милиции, а не потерпевший, даже свидетелем быть не может. А стало быть, раненых надо везти в городскую дежурную больницу и ставить охрану.

Фельдшер со «Скорой» раненых осмотрел, сделал перевязку.

– Что скажешь? – подошёл к нему Андрей.

– Ранения не смертельные, но оперировать надо.

– Тогда грузите, с вами милиционер поедет.

Пока раненых грузили в «Скорую», Андрей приказал сержанту:

– Едешь с эскулапом, дежурному я сообщу. Отвечаешь головой, утром сменят.

– Есть!

Сами в «воронок» уселись. Машина привезла их в отделение. Сразу допрос учинили, причём вдвоём. Вопросы по очереди задавали. Андрей изобразил следователя злого, Чумаков – доброго. Задержанный сначала отрицал всё: шёл мимо, сзади милиционер напал.

– Твой нож?

На ноже отпечатки пальцев есть, отрицать бесполезно. Грабитель признал.

– Мой.

– Стало быть, бандит.

Андрей сказал Павлу:

– Выйду на пару минут.

Под приклеенной бородой и усами кожа чесалась, а под париком потела. Он прошёл в туалет, отодрал бороду, усы, сдёрнул парик. Уф! Полегчало сразу. И как в подобном гриме артисты спектакль играют, особенно если он длинный?

Лицо тщательно вымыл, волосы на голове причесал. Парик вывернул, внутрь бороду и усы сунул. Завтра вернуть надо. В кабинет вернулся. Чумаков-то его знал, а бандит покосился, не признал.

Допрос закончили, бандита в камеру поместили.

– Если потерпевшие бандитов опознают, дела можно считать закрытыми.

Разошлись по домам, хотя времени пять утра. Только что позавтракать, поспать уже не удастся.

Утром на планёрке Феклистов обоих заслушал.

– Опять стреляли? Без этого обойтись нельзя было? Жители жаловались в исполком.

– С ножом и кастетом на нас напали. Их трое, нас двое. Но по инструкции действовали. Предупредили, в воздух стреляли.

– Оба рапорты мне на стол о применении оружия. Чумаков, после рапорта берёшь эксперта и едешь в больницу. Пусть фото обоих «красавчиков» сделает. Для дела надо и потерпевшим предъявить.

– Тогда бумаги пусть Фролов пишет. Для прокуратуры, суда.

– Я тебе его для усиления давал. Банду задержали? Задержали. Теперь один работай. Фролову новое дело дам.

Когда Павел ушёл, Феклистов на стул кивнул.

– Садись. Новость слышал?

– Какую? Ты же начальник, до тебя первого новости доходят, поделись.

– Вместо МГБ создаётся комитет госбезопасности.

– Те же яйца, вид сбоку.

– И сокращают более чем половину численности сотрудников.

– Вот это да!

– Перешёл бы к ним, уволили. Сам знаешь, в первую очередь сокращают молодых.

После похорон Сталина, а затем расстрела Берии руководство Политбюро Компартии решило понизить роль всесильного министерства. При Берии чекисты чувствовали себя независимо, имели досье на многих. Ведомство было могущественным, его опасались даже члены Политбюро. Высокая должность, награды, заслуги перед страной защитить его обладателя не могли. Берию по указанию Политбюро убрали военные, к Москве подтянули армейские дивизии, опасаясь, что чекисты попытаются ввести в Москву дивизию имени Ф. Э. Дзержинского, которая подчинялась НКВД, затем МГБ. Но обошлось. Были уничтожены многие архивные дела. Верхушка партии опасалась не только за свою жизнь, на многих расстрельных списках стояли подписи членов ЦК партии, Политбюро. А это грязное, несмываемое пятно. И надо было подчистить за собой авгиевы конюшни, поскольку в стране повеяло ветром перемен. Близилась хрущёвская оттепель.

Спору нет, служба такая, как бы она ни называлась, каждой стране нужна. Но в СССР кроме борьбы с реальными шпионами, полицаями, немецкими пособниками она превратилась в мощный репрессивный аппарат. Это мешало развитию страны. В лагеря, кроме уголовников, зачастую попадал цвет страны. Не миновала участь сия конструктора-ракетчика С. П. Королёва, признанного авиаконструктора А. Н. Туполева.

Пока сидели в кабинете, новости обсуждали, позвонил внутренний телефон. Феклистов, как хозяин кабинета, трубку снял.

– Слушаю.

Пару минут слушал, потом сказал:

– Нефёдов, ты дежурным уже пять лет сидишь. Неужели не знаешь, что угоны машин – это дело ОРУД? Ну и что, что потерпевший настаивает? Хорошо, пропусти, я ему культурно объясню.

Положив трубку, пояснил:

– Потерпевший прибежал. Десять минут назад у него машину угнали. Требует начальника уголовного розыска.

Андрей поднялся. Зачем ему слушать ещё одного потерпевшего, если это заведомо не их подследственность? Но выйти не успел. В кабинет, не постучав, ворвался мужчина средних лет, в сером габардиновом плаще. Обычно такие носили чиновники или преподаватели вузов.