Александр Тамоников - Секретный полигон

– Ладно, – проворчал Глеб. – Будет время, забегу. Надоел ты мне, Воскребенцев… – в сердцах бросил он. И вдруг взорвался: – Ты уже выслал «Скорую» и труповоз к магазину «Добрыня»?!

После объявления февральского перемирия на всем протяжении северо-западного участка фронта наблюдалось подозрительное затишье. Временами оно нарушалось – и враждующие стороны уничтожали друг друга из гаубиц, полковых минометов, танков, систем залпового огня, самоходных артиллерийских установок. «Отвод» тяжелой техники от линии разграничения был в самом разгаре – на бумаге и в рапортах он шел с опережением графика. На деле не выводилось ничего, а если и совершались показательные акции (обязательно с привлечением журналистов), то это была лишь пыль в глаза. Огневая мощь сохранялась с обеих сторон и периодически давала о себе знать. Обстрелам подвергались позиции войск, инфраструктура, промышленные предприятия, концентрация которых в этом районе была высокой. Снаряды попадали в жилые дома, взрывались на улицах городов и поселков. Гибли и калечились люди. Обе стороны привычно обвиняли друг друга в нарушении режима прекращения огня. Евросоюз ужесточал санкции против России. Россия пополняла «черные списки», расширяла для европейских производителей продуктовое эмбарго. В войсках, стоящих на линии соприкосновения, производилась ротация – подразделения «ветеранов» заменялись свежими, уводилась в тыл для ремонта неисправная техника, а на опустевшие позиции тут же подтягивалось свежее вооружение. Временами случалось, что последствия «перемирия» были тяжелее, чем во время полноценной войны. От губительных артобстрелов обе стороны несли тяжелые потери, госпитали были забиты ранеными. Северо-западное направление фронта удерживала Северодонская группировка ополчения со штабом в городе районного значения Северодоне. Войска группировки контролировали не менее десятка прифронтовых населенных пунктов, всю инфраструктуру района. Направление считалось важным – как для обороны, так и для наступления, вероятность которого никогда не исключалась. Линия фронта была извилиста, напоминала ползущую змею и периодически менялась. В начале мая украинские войска оставили горняцкий поселок Знаменское – оборонять его не было смысла ввиду нависшего над поселком танкового батальона майора Дерябина. В случае наступления «боевиков» поселок отрезался за полчаса, и вся трехтысячная группировка благополучно гремела в «котел». Силовики отошли. Поселок заняли ополченцы, и штабистам обеих сторон пришлось лихорадочно править оперативные карты. Через несколько дней аналогичная опасность, но уже с другой стороны, нависла над деревней Красный Мост, через которую проходила ветка железной дороги. После ожесточенной артиллерийской подготовки в атаку бросился на бэтээрах штурмовой мотопехотный батальон украинской моторизованной бригады – наиболее подготовленное и мотивированное подразделение. Часть атакующих зашла ополченцам в тыл, отрезала фланги. Деревню удерживали полсотни ополченцев с САУ и двумя танками «Т-64». Технику потеряли в первые минуты боя. Вырваться из окружения не удалось. Свои на помощь не пришли – ввиду внезапности нападения, отсутствия информации и грамотно сработавших предателей, отрубивших связь. Погибли все пятьдесят, забрав с собой на тот свет примерно столько же силовиков. Деревню сровняли с землей – слава богу, местные жители заблаговременно ушли. Несколько суток над деревней веял зловонный дым. Занявшим Красный Мост силовикам пришлось разбивать палаточный лагерь в чистом поле. Сто погибших с обеих сторон стали бессмысленной жертвой. Объект не имел ни тактического, ни стратегического значения. Использовать железнодорожную ветку было невозможно – мост тремя километрами южнее все равно был разрушен, что стало «приятным» сюрпризом для командования АТО. И вновь штабной люд переписывал карты. Брать обратно деревню ополченцы не стали, не стоило оно того. Зато украинская армия праздновала победу, воспользоваться плодами которой все равно не могла…

До войны в Северодоне обитало тридцать тысяч населения. К маю осталось не больше пяти – пенсионеры, малоимущие и самые отчаянные. Городок обстреливали из всех видов оружия несколько раз – последствия обстрелов ужасали. Дорога была свободна в оба конца. Глеб ехал на «Ниве» мимо пустующих зданий, мимо пыльных лип и тополей, обросших к середине мая полноценной листвой. Прохожие попадались редко, и те жались к стенам – жизнь научила безопасному передвижению по городу. В феврале здесь не только взрывались мины и снаряды. Несколько раз в Северодон проникали диверсанты и крупно пакостили, выдавая себя за ополченцев. Апофеозом их деятельности был расстрел из «АГС-17» школьного автобуса и минометная атака на скопление гражданских лиц, ожидающих получение гуманитарного пайка. Штаб группировки располагался в катакомбах под руинами цехов механического завода и покореженных портальных кранов. Глеба знали в лицо, бойцы на контрольных постах его пропускали беспрепятственно. Он спустился по пандусу в подземный цех, приткнул машину на свободном пятачке между штабелями древотары и каким-то футуристическим симбиозом из джипа, мотодрезины и легкого гусеничного тягача. Подобные монстры в этой «стране великих возможностей» уже не удивляли – пейзаж давно превращался в апокалиптический. Дальше пришлось идти пешком – по затяжным переходам и винтовым лестницам. В штабе кипела работа – люди в защитном и штатском сновали, как муравьи. Широким шагом, хмуря брови, шел по коридору легендарный командир ополчения с позывным Вано – брутальный тип с выдающимся носом. За ним вышагивали телохранители. Глеб посторонился и с невольным пиететом посмотрел ему вслед. Еще бы не быть таким мрачным. Вчера тебя опять убили. На этот раз взорвали вместе с автомобилем и кучей охраны! Хочешь не хочешь, а настроение испортится. Украинские СМИ опять распространили радостную весть: погиб полевой командир боевиков с позывным Вано! Наконец-то! Порван на клочки мощным зарядом фугаса! Этого парня хоронили каждый месяц в течение года. И каждый раз он оказывался жив и охотно давал интервью журналистам, популярно объясняя, что слухи о его смерти несколько преждевременны и пора уже незалежным СМИ перестать выдавать желаемое за действительное…

С командующим группировкой полковником Дмитриенко Павлом Николаевичем Глеб столкнулся на лестнице. Лихо козырнул:

– Здравия желаю, товарищ полковник. Вызывали?

– Нашлась пропащая душа, – беззлобно проворчал командующий – массивный, убедительный, с жесткой непокорной стрижкой, несколько дней назад разменявший седьмой десяток. – Вызывали, искали по всему городу с собаками… Литвинец хотел с тобой поговорить. Я бы тоже поговорил, но некогда, бегу.