Александр Афанасьев - Одесса на кону

– Валим!

Он схватил что-то кричащего Макара и потащил за собой. За его спиной, на дороге, виляли, намертво сцепившись, два внедорожника – еще живой и второй, разорванный противотанковым снарядом…

Если честно – возможностей в очередной раз выйти сухим из воды у нас было с гулькин… кхе-кхе… короче. Но они все же были.

Вернувшись вечером в управление полиции, мы первым делом очистили душу и написали по рапорту. На имя начальника полиции Одессы Салоида, кстати, бывшего эсбэушника. Сделав сие богоугодное дело, мы отправились в гостиницу спать.

Старое, как мир, правило: если драка неизбежна – бей первым.

В рапортах мы написали такое, что до обеда с нами решали, что делать и как вообще к этому относиться. После обеда нас вызвали в здание полиции. В кабинет начальника я заходил первым… Конечно, то, что я написал в рапорте, было из рук вон, но как говорил Йозеф Геббельс? Соври посильнее, глядишь, и поверят.

Полковник Салоид внешне выглядел спокойно. На столе перед ним лежала папка с моим рапортом.

– Александр Иванович, – доброжелательно начал он, – вас ведь так зовут?

– Просто Александр. В Швеции не приняты отчества, – пояснил я.

– Даже так. А то я думаю, а что это нашим людям в Швеции делать?

Я тоже улыбнулся – мол, не возьмешь.

– Пан полковник. Я длительное время жил в одной из прибалтийских стран, потом перебрался в Швецию, получил вид на жительство, а потом и полноценное подданство. При этом я остаюсь русским. Русским подданным Его Величества короля Швеции. Если у вас есть проблемы с моей национальностью…

Последние слова были совсем не безобидны, так ломались навсегда карьеры и более влиятельных людей, чем этот полковник.

– У меня проблемы не с национальностью, – моментально сменил тон Салоид, – а с вашими действиями, приведшими к гибели еще одного полицейского. Вашего коллеги, кстати. – Салоид потряс папкой. – Вы всерьез думаете, что я поверю.

– Здесь написана чистая правда.

Салоид нацепил очки, открыл папку:

– Такого-то числа такого-то года «в гостинице «Одесса», после того как мы помянули погибшего Бориса Валеского, ко мне и полицейскому Этинзону подошел полицейский Васыль Носович. Находясь в состоянии алкогольного опьянения, он сказал, что надо отойти и поговорить. Когда мы вышли на лестничную клетку, Носович в агрессивном тоне сказал, что убитый Казанский был его побратимом и он не позволит дальше раскручивать это дело в направлении версии об ином мотиве действий Казанского, нежели тот, что официально объявлен, так как это «бросает тень на ветеранов АТО». После того как я напомнил Носовичу о служебном долге сотрудника полиции, он взорвался и назвал меня «москалем», а Этинзона – «жидом» и сказал, что не позволит москальско-жидовской мафии лезть в дела, связанные с АТО…»

Генерал посмотрел на меня поверх очков, но я молча сидел и ждал продолжения.

– «…за то время, пока я и Этинзон пытались проводить собственное расследование гибели Бориса Валеского и убийства Курченко, полицейский Васыль Носович неоднократно звонил мне и Этинзону и высказывал угрозы, в том числе угрозы физической расправы. Первоначально я считал это не более чем нарушением субординации и служебной этики. Но, после того как в Ильичевске по нашей машине было сделано два выстрела из охотничьего ружья, я понял, что все это серьезно. Не желая создавать препятствий для будущей служебной деятельности полицейского Носовича, я предложил ему встретиться где-то в городе. Он назвал гаражный кооператив. Когда я прибыл туда, то попытался убедить Носовича в том, что его действия больше порочат честь участников АТО, чем уже произошедшее убийство. В ответ Носович повторно высказал угрозы убийством.

После того как наша машина была обстреляна на трассе Рени – Одесса снайпером, на телефон Этинзона позвонил Носович и назвал ему домашний адрес его матери. Понимая, что Носович не остановится перед убийством, мы прибыли по адресу, я позвонил полицейскому Дидо Мажори и попросил оказать нам помощь, сообщив домашний адрес матери полицейского Этинзона. Когда полицейский Мажори прибыл, по мне и полицейскому Мажори у дверей дома по улице Маразлиевской был открыт огонь из снайперской винтовки Драгунова, в результате чего полицейский Мажори был убит на моих глазах».

Полковник захлопнул папку:

– И дальше тот же бред.

– Это не бред.

Это действительно был не бред – это была ложь. Но ложь, густо замешенная на правде. То, что мы говорили с Васылем, то, что он оставлял на охране информацию для нас, – это подтвердят и другие полицейские, и, что самое главное – частная охранная компания, которая охраняет здание, им-то врать совсем ни к чему, у них нет корпоративного интереса. Мою встречу с Васылем у гаражного комплекса видели работники сервиса, работающего там, они могут подтвердить факт встречи, а о чем мы там говорили – богу весть. Васыль по нашей просьбе поднимал свои контакты из числа ветеранов АТО, но если это всплывет, тоже будет работать на нашу версию. Обстрелы нашей машины зафиксированы, а если поднять распечатки звонков – там есть звонки Носовича и Этинзону, и мне, причем совпадающие по времени.

И везде трактовать можно двояко, но никого, кто мог бы опровергнуть мою версию, не-ту. Нету.

А на нет…

Единственная проблема – это Васыль. Он погиб, пытаясь выполнить то, что мы просили, а теперь мы все валим на него. Но думаю, он бы понял, если бы был жив. Это нужно не мертвым – это нужно живым…

– То есть, по-вашему, во всем виноват Носович?

– По-моему. Надо спросить его.

– И где же он, по-вашему?

– А что, его не задержали? В таком случае – боюсь, он уже далеко.

– Хватит!

Вот именно. Хватит кулаком стучать. Меня это не впечатляет. Я давно из этого всего вырос.

– Вы понимаете, что рано или поздно мы найдем Носовича? И зададим ему те же вопросы, что и вам?

– Понимаю. И я жду тех же ответов, что я дал сейчас. Потому что это правда…

Мы с полковником снова несколько секунд мерились взглядами, потом он понял, что не выйдет. Нет, не то что я сильнее, а то, что этот заход не пройдет и надо думать дальше. Он понял, догадался, наверное, что Васыль никогда не опровергнет моих слов. Что я в этом уверен. И теперь надо играть против меня совсем по-другому…

– Свободны, – генерал не отказал себе в удовольствии прибавить: – Пока…

– Благодарю, – я поднялся, отдал честь, – я по-прежнему отстранен?

– По-прежнему. И… Я надеюсь, вы не собираетесь заниматься туризмом?

– Туризмом?

– Да. Посетить Крым, например…