Александр Тамоников - Погранзона

– Так значит, мы выходим на караваны?

– Мы идем в кишлак. Туда должен прибыть караван, но ты сам не хуже меня знаешь, что «должен» еще не означает «обязан». Духи серьезно маскируют перемещения ценного груза. Короче, повезет – возьмем караван, нет – обозначим себя зачисткой. После этого духи в тот кишлак с наркотой не сунутся. Будут искать другую перевалочную базу. Засвеченной боевики пользоваться не станут. Вот почему мы должны навестить этот кишлак. Теперь понятно?

– Да. Но непонятно другое. Если нашим известно, что кишлак используется как перевалочная база наркоторговцев, то зачем засвечивать его? Ведь можно тихо подтянуть туда спецназ, дождаться каравана и уничтожить его. Больше эффекта было бы.

– Значит, Миша, кто-то в Душанбе не заинтересован в том, чтобы караваны громили на границе.

– Тогда на хрена нам идти в кишлак?

– Обозначить борьбу с наркоторговлей надо.

– Твою мать, везде одно и то же! Бабки правят миром.

– Нет, Миша, миром правят люди, у которых очень много бабок. Но это нас не касается. Задача поставлена, и нам ее выполнять. Поведешь, как и раньше, передовой дозор.

– Благодарю за доверие.

– Не стоит благодарности. Ради товарища пойдешь на все! Готовься, Миша, приказ на выдвижение может поступить в любую минуту.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие.

– Да, Миша, скажи своим, чтобы трофейные «Васильки» в рейд взяли. Они могут пригодиться.

– Да, конечно! – Левченко козырнул и направился готовить подчиненных к выходу.

По приказу передовой дозор начал выдвижение к кишлаку. Идти предстояло по открытой местности, по равнине, без особого напряжения. Из опыта боевых действий было известно, что в таких районах, которые хорошо просматриваются и соответственно простреливаются, боевики засад не выставляли.

Дозор дошел до извилистой горной реки и переправился на противоположный берег. Река оказалась быстрой, но мелкой. После форсирования бойцы поднялись на возвышенность и пошли вдоль русла, внимательно изучая местность. Здесь, где изменился рельеф, духи могли выставить сюрпризы в виде растяжек, а также организовать скрытые позиции. Но все прошло гладко. Боевики не проявились.

Дозор подошел к кишлаку, залег. Левченко посмотрел на селение в бинокль и ничего подозрительного не заметил. Прибыла основная группа.

Комбат прилег рядом с Левченко и спросил:

– Что тут у нас, Миша?

– Все спокойно. Никакого каравана и в помине нет. В кишлаке тишина.

– Да, – повторил майор Маджитов. – С виду они всегда вполне мирные, а внутри… – Он не договорил и приказал: – Устанавливай восьмидесятидвухмиллиметровые минометы, а мы возьмем кишлак в полукольцо.

Левченко поинтересовался:

– Будем стрелять по селению?

– Нет, – ответил комбат. – Ударим по высотам. Посмотрим, как на это отреагируют мирные чабаны. Дальше будем действовать по обстановке.

Группа окружила селение, оставив свободными высоты, по которым ударили трофейные мино-меты.

Прогремели взрывы. Кишлак молчал. Как только ветер снес в сторону пыль и гарь, на окраину селения вышел пожилой таджик с белым полотенцем на шесте. Он размахивал им, показывая, что в селении нет боевиков, и прося прекратить огонь. Впрочем, стрелять больше никто и не собирался.

Выставив на высотах посты боевого охранения, группа вошла в кишлак. Комбат подошел к пожилому таджику и поговорил с ним. Потом он отдал приказ проверить дворы на предмет наличия чужих людей, оружия, запаса наркотиков.

Зачистка прошла без проблем. Трофеев взяли мало, несколько автоматов, охотничьи карабины и ружья, пару килограммов серого порошка. Его солдаты обнаружили в брошенном, покосившемся доме. Естественно, местный аксакал понятия не имел, откуда в заброшенном доме оказалась наркота. Порошок сожгли, ружья и карабины вернули, автоматы забрали.

Аксакал пригласил офицеров к себе домой и угостил сушеной бараниной. Электричества, а значит, и холодильников в селении не было, и мясо сушили во дворах на солнце. После баранины женщины, прятавшие лица под платками, подали чай.

Комбат сообщил на заставу результаты зачистки, точнее, отсутствие таковых. Оружие не в счет. Его было полно в каждом таджикском селении. Увидеть ребенка лет десяти с автоматом можно было запросто.

После переговоров комбат собрал офицеров и заявил:

– Здесь наша работа закончена. Как стемнеет, пойдем обратно.

– На заставу? – спросил Левченко.

– Нет. – Маджитов улыбнулся. – На базу, в Восе.

Все обрадовались.

– Это дело! Хоть отдохнем как люди, помоемся, побреемся, переоденемся, отъедимся, а то без харчей воевать плохо.

Как и было решено, с наступлением темноты сводная группа двинулась в путь. Пошли в том же порядке. Поверху пустили фланговый дозор.

Бойцы отходили по горной реке. Переходя ее, Левченко подвернул ногу. Из-за этого в дозор он не попал, а ковылял сзади основной группы. Идти приходилось по ледяной воде, это в начале декабря!

Конечно, можно было выбрать и другой маршрут. Но именно по ущелью и руслу реки к кишлаку выходили караваны. Комбат еще надеялся, что удастся зацепить один из них. Посему группа шла по реке в готовности встретить охраняемый караван. Но все обошлось без происшествий.

Забрав технику, оставленную у двенадцатой заставы, сводная группа форсированным маршем направилась к поселку Восе. Домой, на базу, бойцы вернулись днем. Пыльные, грязные, похожие на душманов, офицеры и солдаты спрыгнули с танков и БМП.

Ольга повисла на шее Левченко.

– Живой! Я ждала тебя!

Михаилу стало не по себе. Подобного он не ожидал.

– Не надо, Оля, народ кругом.

– Ну и пусть все видят. Главное, ты вернулся живой.

– Да брось, что со мной могло быть?

– Но вы ведь на войне были!

– Какая война, Оля? Так, погуляли по горам, постреляли и назад приехали. Тут-то у вас как?

– Ничего. Здесь не в горах. Только…

– Что? – спросил Левченко.

– С дисциплиной в ваше отсутствие стало плоховато.

– К тебе приставал кто-нибудь?

Ольга улыбнулась:

– Я в общем говорю.

– Значит, приставали. Разберемся. Дисциплину поднимем. Извини, мне надо технику поставить в парк да привести себя в порядок. Ты не представляешь, как я хочу под горячий душ.

– Иди. Вечером встретимся?

– До вечера, Ольга, дожить надо.

– Ты все еще на войне.

– Может быть. Ладно, пошел.

– Буду ждать. Теперь это не трудно.

– Как хочешь.

Закончив с размещением техники в парке, Левченко прошел в дом бабы Веры. Тут же появились и остальные офицеры. Они согрели воду и долго смывали с себя грязь.

Потом баба Вера выставила на стол литровую бутылку спирта. Это было то, что нужно. Спирт под хорошую закуску. Ею снабдила квартирантов та же хозяйка дома, да и Суворов захватил из части три банки тушенки и хлеб. Влад принес блок американских сигарет. Их оставили сотрудники Красного Креста, часто доставлявшие гуманитарную помощь через Восе в отдаленные кишлаки.