Сергей Зверев - Выстрел с того света

Ивашов прошел в просторный тамбур. Незнакомый охранник, прапорщик, вскочил со своего места, поприветствовал его: «Здравия желаю, Кирилл Анатольевич!» Мелочь, а приятно! «Здравствуйте, – Ивашов подошел к нижнему чину, поздоровался с ним за руку, – пройду здесь», – он кивнул в сторону узкого прохода между будкой охранника и турникетом. Через турникет Ивашов проходить не любит. На нем установили «тачки» – последний писк моды: прилагаешь пальчик к датчику, загорается зеленый огонек, и свободно проходишь, как в метро. Во-первых, техника часто зависает. Когда проходят сотни людей, на датчике накапливается пот и грязь и электроника не считывает дактилоскопический узор. Особенно часто это происходит летом. Во-вторых, Ивашов брезгует. Напоминает целование креста в церкви, когда через него проходит толпа людей.

Поднялся на лифте на седьмой этаж. Коридор пустынный. Пошел по красной дорожке в направлении кабинета начальника управления. На стенах реквизиты, обязательные сегодня для любого солидного учреждения: фотографии зданий объектов таможенного управления, коллаж на тему «Таможня дает добро», грамоты руководства ФТС, доска почета. Напротив нее Ивашов остановился, сразу нашел свое фото на доске. Моложавый таможенник в еще старой синей форме, взгляд внимательный и в то же время приветливый. «Лет сорок здесь мне, – подумал Ивашов. – Не снял, значит, – усмехнулся Кирилл Анатольевич, вспомнив, как месяц назад Ванин грозился снять его фото с доски почета. – Эх, Александр Алексеевич, висит моя фотография на доске почета или не висит, какая, на хрен, разница! Уж себе-то цену я знаю. А все эти внешние атрибуты славы… мелко. Да и вышел я уже из этого юного возраста».

– Добрый день, Екатерина Владиславовна, – Ивашов приветливо улыбнулся секретарше Ванина.

– Ой, здравствуйте, Кирилл Анатольевич. Давно к нам не заглядывали. – Секретарша оторвала трубку телефона от уха, прикрыв микрофон ладошкой.

Секретарша Ванина его «кадр», Ивашова. В начале девяностых, когда не то что найти хорошую работу, а вообще устроиться на работу было сложно, он подобрал ее буквально на улице. Симпатичную девчушку после иняза пристроил у себя не только из сострадания, но и с более деликатными намерениями. Но Катенька оказалась девушкой с характером пуританским: «Кирилл Анатольевич, если вы будете настаивать на интиме, я уволюсь». Кирилл Анатольевич не обиделся и даже проникся к ней уважением. А когда вопрос встал о подборе секретарши для Ванина, то сделал кадровую рокировку. И, как показала практика, удачную. Иметь «своего человека» у трона всегда полезно.

– Один? – Ивашов указал на дверь начальника управления.

– Да, да, проходите, ждет….

– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант? – зычно, по-военному обратился Ивашов к шефу, как только переступил порог.

Ванин, который в это время что-то искал в ящике своего стола, оторвался от занятия, тупо уставился на вошедшего подчиненного.

– Ты чего… выпендриваешься? Не в казарме, – буркнул хозяин кабинета, но по тембру его голоса Кирилл Анатольевич понял: плеснул елей на душу!

– Привычка, Александр Алексеевич. – Ивашов подошел к столу, чтобы пожать протянутую руку начальника, вальяжно развалившегося в кресле.

– Ты иль в армии служил?

– Служил, – загадочно усмехнулся Ивашов, – интендантом, даже дослужился до капитана.

– А чего ж не остался? – Ванин с интересом посмотрел на своего подчиненного.

– Не хотел в тюрьму садиться. Комдив сволочь был, воровал по-черному. А в то время только два варианта было: либо стучишь на своего командира как дятел, либо идешь вместе с ним на нары как не проявивший коммунистическую бдительность. А я не хотел ни стучать, ни проявлять эту самую бдительность. И вовремя уволился.

– Ну, и чем закончилось? – На лице шефа живейший интерес.

– Через год после того, как я уволился, посадили его.

– М-м-да, – крякнул шеф и резко задвинул ящик стола, жестом указал Ивашову на ближайший стул, – отчет привез?

– Конечно. – Ивашов достал из черной папки несколько листков отпечатанного квартального отчета.

Ванин положил на стол документ, взял в руки маркер и карандаш. Маркер в правую руку, карандаш – в левую. Стал быстро читать. Желтым маркером он выделял итоговые цифры, а карандашом на полях ставил пометки: точки, птички или вопросы. Документы Ванин читал быстро, мгновенно схватывая их суть и выделяя главное. Пятистраничный текст он прочитал минут за семь.

– Почему так резко упали все показатели? – Шеф исподлобья бросил недовольный взгляд на Ивашова. – И по импорту, и по экспорту, и по сборам.

– А с чего им расти при таких санкциях? – вопросом на вопрос ответил Ивашов. – По нашей области объем промышленного производства упал на десять процентов, Легмаш на грани банкротства…

– В этом году план не выполним, – хмуро озвучил свой вывод Ванин.

– Не выполним, – подтвердил Ивашов.

– Ладно, – Ванин отодвинул отчет на край стола, заговорщицким голосом тихо сообщил: – Гудин через неделю приезжает…

– Новость! – тихо воскликнул Ивашов. – Чем обязаны?

– К его приезду надо наскрести пол-лимона налички.

– Рублей?

– Долларов.

– Они что там, ох-х… совсем уже?! – Возмущение Ивашова было неподдельным. – Всю схему нам рушат.

– Кирилл, – Ванин тяжело вздохнул, – это ж Москва.

– Да они там чем думают?! Ни чувства меры, ни элементарной безопасности! И как их вытаскивать с таможенных счетов?

– Обналичишь через наш банк.

– Управляющий потребует комиссию.

– Отдашь, – в приказном тоне сказал Ванин и сжал челюсти.

– Ладно, понял, – вяло произнес Ивашов и пустым взглядом уставился на почетную грамоту, выданную администрацией города начальнику управления к прошедшему Дню таможенника. – Только не кончится это добром, Александр Алексеевич, – обреченно добавил он.

– Кирилл, не каркай, и так тошно. – Лицо Ванина скривилось гримасой, словно во рту у него был кусок лимона, он бросил взгляд на часы. – Так, скоро подойдут….

– Я нужен на этом совещании?

– Да. Тут вот что. Опанасенко химичит. Служба собственной безопасности сообщила: он должен был конфискованные китайские пуховики передать в качестве подарка в дом инвалидов, подписал у меня акт и сопроводительное письмо. А вместо этого загнал всю партию в комиссионку.

– О господи, с кем приходится работать! – Ивашов поморщился, словно от зубной боли, помотал головой. – Ни купить, ни продать, ни своровать – ничего не умеют!

– Как считаешь, что с ним делать? Может, выгнать к ядреной фене?

– А вместо него кого?

– Зинаиду…

– Не, не потянет. – Ивашов еще раз выразительно помотал головой. – Сделаем вот что: посадим его на крючок.