Альберт Байкалов - Воздушные пираты

— Скорее, наоборот, — уже вяло, без особого энтузиазма, парировал Булут. — Недооцениваем.

— Давайте вернемся к сути нашего разговора, — попросил Парсек уже с трудом воспринимавший слова. — После избиения мне даже думать больно.

Говоря это, разведчик не кривил душой. Он действительно держался из последних сил. Парсек больше всего боялся свалиться на пол и еще раз разбить себе голову. Казалось, мозги стали жидкими и при любом движении плескались в голове, причиняя боль.

— Может, перенесем разговор на завтра? — предложил Булут и зловеще улыбнулся: — Конечно, если в камере ничего не произойдет.

— А что может со мной произойти? — удивился Парсек.

Сейчас, когда с ним мог справиться даже ребенок, не хотелось повторения того, что случилось накануне. Ночь он провел в больнице, куда его доставили охранники, и сейчас он надеялся вернуться туда же. Однако турок развеял мечты о кровати с чистыми простынями и большим окном, пусть и с решеткой.

Испуг сейчас был как раз кстати. Парсек планировал его имитировать, но оказалось, что он не разучился бояться, как обычный человек. Да и как не бояться? Сказки, что есть бесстрашные люди. Еще больше врут, когда говорят, будто офицеру спецназа неведом страх. Если это так, то у него не все в порядке с головой, а такие попросту не пройдут медицинскую комиссию. Страх — это неотъемлемая часть инстинкта самосохранения. У офицера спецназа он вдвойне сильнее. К страху за собственную жизнь прибавляется страх за невыполнение задачи. Вся разница между обычным человеком и Парсеком заключается в том, что последний умеет управлять страхом и делает его буквально ручным. Но иногда может выпустить и показать. Как, например, сейчас.

Перемены в настроении не ускользнули и от внимания турка. Он вышел из-за стола, подошел к клетке и взялся за прутья. Парсек увидел запонки на его сорочке. Поблескивающие желтым металлом, они имели нефритовые вставки.

— Мы все решим быстро, — тихо сказал Булут.

— Что именно? — одними губами спросил Парсек. — Осудить меня? Кстати, а сколько дают за убийство?

— Пожизненное. — Булут выдержал паузу, давая переварить услышанное, и приблизил свое лицо к решетке. — Но мы вас отпустим.

— Как это?

— Просто, — продолжал интриговать Булут.

— Что я должен для этого сделать?

— Для начала рассказать правду, зачем вы направляетесь в Сирию.

— Но уж точно не Асаду помогать, — усмехнулся Парсек и скривился от боли в зубах.

— И еще ты должен согласиться на наши условия, — добавил Булут. — Но это позже…

То, что за ним следят, Гаер понял, миновав всего лишь один квартал. Еще столько же потребовалось пройти, чтобы стало ясно — это делают не профессионалы. А когда они вышли на улицу, где располагался Старый автовокзал, Гаер уже точно знал, кто и сколько человек их ведут и в какой машине едет группа поддержки.

Его волнение передалось Вике. Она стала крутить головой.

— Иди спокойно, — одернул он ее. — Непринужденно разговаривай.

— Куда ты меня ведешь? — взволновалась девушка.

— Для начала дойдем до Старого автовокзала и купим билет до Стамбула, — объяснил он.

— Они снимут меня с автобуса, как только он окажется за городом! — простонала она.

— Не снимут! — заверил ее Гаер.

— И все-таки, — не унималась Вика, — откуда такая уверенность?

— В чем? — спросил он, занятый мыслями, как лучше поступить в сложившейся ситуации.

— Я же тебе говорю, они снимут меня с автобуса! — прохныкала Вика.

— Тебя в нем не будет.

— Как это? — Она перепугалась и замедлила шаг. Со стороны могло показаться, что они о чем-то заспорили.

— Просто, — Гаер взял ее за руку и увлек через дорогу. — Полетишь самолетом. До аэропорта полчаса езды на экспрессе. Можешь взять такси. Приедешь туда, затаишься. Билет купишь перед самой посадкой.

— Здорово! — Она зашагала непринужденной походкой, словно не было никакого «хвоста» и смертельной опасности.

На автовокзале было шумно. Народ толпился у касс, в зале и на входе. Билет до Стамбула стоил три лиры и продавался в автобусе. Но Гаер решил для начала избавиться от «хвоста». Он посмотрел через грязное окно на улицу. Ехавшая по пятам машина встала рядом с вереницей такси. Расстояние не позволяло понять, сколько человек осталось в ней сидеть, но в том, что как минимум двое вошли за ними следом, он был уверен.

— Ну, что? — Вика вцепилась ему в руку.

— Ты знаешь здесь какое-нибудь укромное место? — Гаер развернулся и взял ее за плечи.

На самом деле это движение было необходимо, чтобы окинуть зал мимолетным взглядом. Есть! Он запомнил, «сфотографировал» лица находящихся здесь людей, их одежду, обувь и даже багаж, у кого какой был. Мозг тут же пропустил всю эту разношерстную, гудящую, словно улей, массу через свой «сканер» и оставил Тоиба, какого-то громилу у касс и стоявших у входа полицейских.

— Что ты имеешь в виду? — Вика неожиданно прильнула к нему.

— Туалет, например, — сказал он и отстранился от девушки.

— Ты хочешь там?

— Что? — Гаер заглянул ей в глаза.

— Ну, как? — Она часто заморгала. — Не просто так ведь ты собрался мне дать денег.

— Ты в своем уме? — Он разозлился. — Кто о чем, а голый о бане!

— Странный ты, — Вика убрала со своих плеч его руки. — Совсем не похож на русского…

— Послушай! — Он притянул ее ближе, заботливо убрал прядь волос, свалившихся на лоб. — Мне нужно, чтобы двое соглядатаев прошли следом за тобой хотя бы в дамскую комнату.

— Куда? — Она свела у переносицы брови.

— Не бойся, они не решатся что-то предпринять, если там будут посторонние, а если нет, я их нейтрализую, и мы уйдем.

— Так ты хочешь, чтобы я в сортир их завела? — Вика неожиданно догадалась, что от нее требуется.

— А ты куда думала?

— В дамскую комнату! — передразнила она, смешно кривя губы. — Так бы сразу и сказал. А я стою и понять не могу, что это за место такое?

— Ты, вообще, откуда? — спросил он.

— Из Якутии.

— Откуда? — не поверил Гаер.

— Есть такой город, Хандыга, от него еще пара часов на вертолете…

— Эко тебя занесло!

— А чего удивляешься? — Вика вдруг погрустнела. — К нам вся Средняя Азия и Азербайджан переехали. Куда ни сунься, даже в кочегарке гастарбайтеры, и нипочем им морозы. Соглашаются работать за половину той зарплаты, которую русские получают. Я посуду мыла в кафе, так уволили и взяли узбечку…

Она хотела еще что-то сказать, но Гаер ее одернул:

— Вернемся к делу.

— Знаешь, а ведь я здесь была, — вспомнила она.

— Так…

— И не только, — Вика загадочно посмотрела ему в глаза.

— К чему ты клонишь? — насторожился он.

— Не важно, но я знаю здесь одно местечко, их год там не найдут.